Привет кошке!, стр. 7
Он пел глухим, низким голосом среди рёва ветра и шума деревьев, и ему даже стало казаться, что он, малыш О-Бакэ-тян, сделался самым настоящим прекрасным о-бакэ.
И он решил потренироваться, чтобы как можно лучше произносить приветствие. Дело в том, что О-Бакэ-тян был очень вежливым о-бакэ и всех всегда приветствовал. И вот, приподнявшись и обращаясь в лесную темь, где не было ни души, он вежливо поклонился в пустоту и произнёс:
— Здравствуйте! Я — не чудище. Я — О-Бакэ-тян. Привет кошке!
Это было его личное приветствие. Сказав так, он опять вежливо поклонился, и, когда поднял голову, из тёмного леса раздался вдруг отчётливый голос:
— Почему? Почему ты говоришь «Привет кошке!»? — Ой! К-кто это?
Ответа не последовало, только там, откуда донёсся голос, ярко сверкнули два зелёных шара.
— Эй! Кто ты? Это наша роща. Ты зачем пробрался к нам молчком? — строгим голосом сказал О-Бакэ, наполовину повернувшись, чтобы вовремя удрать.
Но никто ничего не сказал, только два странных зелёных шара стали потихоньку приближаться к О-Бакэ-тяну.
Глава вторая
Белая кошка Почемучка
— Эй! Т-ты кто? Откуда взялся? — спросил О-Бакэ-тян дрожащим голосом.
Огненные шары, горящие зеленоватым цветом, поднялись вверх и, качнувшись, прыгнули и уселись на соседней ветке.
— Ай! Оборотень!
О-Бакэ-тян подпрыгнул, собираясь бежать, но раздумал, потому что приятный голос сказал:
— Не уходи! Мяу! Я хочу с тобой поговорить. Мяу!
О-Бакэ-тян осторожно оглянулся. Он думал — оборотень, а это белый котёнок. Сложил хвост на передние ноги, сверкает зелёными глазами.
— Мяу! Я белая кошка Почемучка.
— Привет! Гм… Да ты кошка!
О-Бакэ-тян плюхнулся на ветку и вздохнул с облегчением.
— А я слышала о тебе, — сказала Почемучка.
— Что?
— Говорят, ты очень вежливый.
— Не так чтобы очень, — сказал смущённо О-Бакэ-тян.
— И ещё я слышала… — продолжала Почемучка серьёзно.
— Что?
— Что ты всегда говоришь: «Привет кошке!»
— Ну да, я говорю так. А что?
— А почему? — спросила Почемучка, наклонив голову набок. — Почему говоришь?..
О-Бакэ-тян задумался. Почему? Да, он действительно говорит: «Здравствуйте! Я — не чудище. Я — О-Бакэ-тян. Привет кошке!» Но почему «Привет кошке!»? До сих пор он не задумывался над этим.
— Я — кошка, не так ли?
— Ну да.
— Вот и пришла спросить тебя об этом.
— Гм…
О-Бакэ-тян перевернулся вокруг себя три раза. Он думал.
— Почему? Ну почему? — спросила Почемучка. — Почему ты сейчас повернулся три раза?
— Откуда я знаю! — рассердился О-Бакэ-тян. — И что ты всё спрашиваешь: «почему» да «почему»? Мне некогда.
И он подпрыгнул и полетел. Но ветер дул навстречу ему, оттуда, куда хотел лететь О-Бакэ-тян, и поэтому О-Бакэ-тян нисколько не продвинулся вперёд.
пропел он.
Кое-как добрался он до своего дупла у корней старого дуба. Влетел в дупло, а у порога рюкзак лежит.
«Ага! Берет-сан! Куда-то собрался», — подумал О-Бакэ-тян.
И тут раздался мамин голос:
— О-Бакэ-тян катается на ветре. У него это ловко получается. Всю ночь, видно, будет кататься.
«Зря я так рано явился», — подумал О-Бакэ-тян.
— Неужели вы отправитесь в путь в такой страшный ветер? Выпейте соку, — сказал папа, наливая гостю сок.
— Что мне ветер! К тому же у меня спальный вагон. Выпью чаю, лягу на бок и засну. А проснусь, уже на месте буду, — сказал человек в берете.
— А Нон-тян одна осталась? — спросила мама О-Бакэ озабоченно.
— Я оставил её в доме своей сестры-художницы. Не могу же я всё время сидеть дома. Путешествие даёт возможность найти себя.
— Вот это да, Берет-сан! Даже мы, о-бакэ, не можем найти ещё одного себя, — сказал папа О-Бакэ.
Он так удивился, что всё тело его вспыхнуло и стало разноцветным.
— Ну что вы! — сказал Берет-сан. — Человек такое существо, что бывает, сам себя не понимает… Отправишься в путешествие и поймёшь себя… Иными словами, найдёшь себя.
Папа О-Бакэ засмеялся. То ли он понял человека в берете, то ли нет — неизвестно.
И тут в голове у О-Бакэ-тяна мелькнула хорошая мысль:
«Ну да! Отправлюсь-ка я путешествовать вместе с Берет-саном. Может, узнаю, отчего я говорю „Привет кошке!“. И о-бакэ, случается, не совсем понимают самих себя».
О-Бакэ-тян полетел к рюкзаку, который лежал у входа в дупло. Ему повезло: рюкзак был затянут слабо, и он тут же залез в него.
Но что там? В рюкзаке сидело что-то очень тёплое и мягкое.
Глава третья
О-Бакэ-тян отправляется в путешествие
«Что же тут такое? — О-Бакэ-тян вертелся в рюкзаке. — Не колобок, потому что не круглое. И не термос с тёплым чаем — оно не твёрдое. Что-то пушистое, мягкое… Так что же это?»
И тут это что-то зашевелилось и сказало:
— Мяу!
— Гм… Ты, случайно, не…
— Ну да, это я — белая кошка Почемучка, — ответила Почемучка как ни в чём не бывало.
— И когда это ты влезла сюда?
— А помнишь, ты летел по небу? Медленно так летел. А я внизу бежала. А когда ты вошёл в дом, я следом и прошмыгнула.
— Тайком, значит?
— Извини. Я всё время за тебя пряталась. Я поняла, что ты хочешь отправиться в путешествие, и решила поехать с тобой. Вот и влезла в рюкзак чуть пораньше тебя.
— Гм… — скривил губы О-Бакэ-тян. Что же это получается! Он никому ничего не говорил о путешествии, а Почемучка отчего-то знает.
О-Бакэ-тяну стало как-то не по себе. А Почемучка сказала сонным голосом:
— Я вздремну, пожалуй. А ты можешь на меня сесть. Ты же лёгкий. Ну, пока.
И тут же раздалось сонное сопение кошки: «Су-су…» О-Бакэ-тян колыхался в такт сопению: «Су-су…»
— Ты что меня дурачишь?! — рассердился О-Бакэ-тян и решительно толкнул Почемучку в бок, но Почемучка даже ухом не повела.
Тут послышался громкий голос человека в берете:
— Это уж слишком. Не беспокойтесь. С меня довольно.
— Прошу вас, возьмите с собой бутылочку волшебного сока. Как найдёте себя, так и выпьете с ним. Поднимете стакан и скажете: «Будь здоров!» Я кладу её вам в рюкзак.
«Ой! Это ужасно!» О-Бакэ-тян подпрыгнул и стукнулся головой о рюкзак. К счастью, Берет-сан сказал:
— Спасибо, я лучше засуну её в сумочку. Благодарю за угощение. Счастливо оставаться. До свидания!
— Будьте здоровы!
Рюкзак легко поднялся и, качаясь, поплыл вперёд. «Поехали!» — подумал О-Бакэ-тян и от радости перевернулся через голову в рюкзаке. Только О-Бакэ-тян может перевернуться через голову в таком тесном месте, как рюкзак. А Почемучка даже не заметила этого — спала себе, посапывая: «Су-су…»
А рюкзак поднялся по ступенькам, потом опустился, потом пробрался сквозь толкавшуюся и галдевшую толпу и, наконец, тяжело шлёпнулся на полку.
— Ну вот, теперь осталось только спать лечь! — радостно воскликнул Берет-сан, и поезд поехал: «Готтон, готтон…»
«Ага! Спальный вагон. Интересно, какой он?»
О-Бакэ-тян не мог удержаться, выглянул из рюкзака. В вагоне было темновато. Лампочка светила тускло, как в тумане, — самый любимый свет О-Бакэ-тяна.
— Гм! Вот какой он, спальный вагон, — сказал О-Бакэ-тян, вылезая из рюкзака и мягко усаживаясь на грудь человека в берете, спящего мертвецким сном.
«Готтон, готтон, готтон…» — стучали колёса. «Доккун, доккун, доккун», — в такт им размеренно стучало сердце человека в берете.
«А-а-а! Я отправился в путешествие в неведомые края». О-Бакэ-тян от радости вспыхнул красным светом и заколыхался. И тут раздалось: