Тёмная сторона улицы, стр. 19

Кроутер, о котором все позабыли, воспользовался случаем и рванулся к пролому в стене, туда, где раскрошился кирпич. Янгблад обернулся, но было уже поздно. Пол схватил его за руку, чтобы удержать, пока Кроутер уносил ноги через заросли по ту сторону стены.

– Брось его! Надо выбираться отсюда!

Они вошли во двор фермы. Девушка потянула Янгблада за рукав:

– Ты возьмешь меня с собой, Гарри?

Янгблад оттолкнул ее:

– Сделай одолжение, не лезь!

– Но вы не можете бросить меня! – молила она. – Не можете!

– О чем она говорит? – спросил Пол.

– Откуда мне знать, черт ее дери? – нетерпеливо отозвался Гарри. – Я возьму в доме немного еды, и мы двинемся в путь. Думаю, лучше взять «форд»!

– Пожалуйста, Гарри!

Молли горько плакала, Шавасс, нахмурившись, посмотрел на нее. Ему не хотелось бросать девушку хотя бы из-за того, что Кроутер мог вернуться. С другой стороны, она будет им обузой. А может быть, и нет?

Он положил ей руку на плечо:

– Молли, ты умеешь водить машину?

Она тут же откликнулась:

– Конечно, умею!

– О чем ты? – спросил Янгблад.

– Просто я подумал – а что, если мы напоремся на засаду? Это вполне возможно. Если Молли поедет в «форде», на милю впереди, то мы последуем за ней в фургоне для скота. Тогда у нее будет время вернуться и предупредить нас.

Янгблад медленно кивнул:

– Знаешь, я думаю, у тебя в башке что-то есть!

Он повернулся к Молли:

– Ты сможешь сделать это, малышка?

Взгляд, которым она ответила ему, выражал абсолютное счастье.

– Испытай меня, Гарри! Испытай меня!

Минут через пять после того, как фургон укатил по проселку, Сэм Кроутер вылез из-за деревьев позади фермы и, хромая, пересек двор. Рот его сильно распух, а грудь болела так, что он едва мог дышать.

Он наклонился над раковиной и подставил голову под ледяную струю, а когда выпрямился и потянулся за полотенцем, обнаружил, что в двери стоит Саймон Воган.

– Привет, мистер Смит, – неуверенно сказал Кроутер. – Не ожидал вас увидеть.

– Я просто решил узнать, все ли прошло гладко, – сказал Воган. – У вас вид, словно вы побывали на войне, старина!

– Ничего такого, с чем я не мог бы справиться. – Кроутер быстро соображал. – Надеюсь, вы привезли деньги?

– Вы уже отделались от них? Должен сказать, вы здорово справляетесь! Где они?

– В колодце за домом.

– Не возражаете, если я взгляну?

Кроутер смутился:

– Там ничего не увидишь. Но если хотите – пожалуйста.

Они вышли в маленький дворик и подошли к колодцу. Все еще шел дождь. Зловоние из колодца исходило ужасное, но глубина его была такой, что невозможно было разглядеть, что лежит на дне.

– Значит, вы отправили их вниз? – спросил Воган.

– Правильно!

Воган вздохнул:

– Знаете, вы все-таки ужасный враль. Я поднялся на холм, старина, и видел, как Янгблад и Драммонд уехали в этом вашем фургоне для скота.

И это было правдой, хотя он пропустил Молли, которая уехала в «форде» на пять минут раньше.

– У вас есть дочь, правда? Где она?

– Думаю, она смылась, – прошептал Кроутер.

– Понятно. Вы рассказали нашим друзьям про Элма-Котэдж в Бэмптоне и про Розу Хартман? – Лицо Кроутера выглядело вполне красноречиво, и Воган слегка покачал головой: – Вам не следовало этого делать, старина. Просто не следовало!

Он вынул правую руку из кармана и резко ею взмахнул. Лезвие ножа сверкнуло и вонзилось Кроутеру под язык, достигнув мозга.

Удар был смертельным. Воган вытащил нож, держа его лезвием вверх. Он вытер его о пиджак Кроутера, а затем перекинул мертвеца через стену – прямо в колодец. Потом повернулся и пошел прочь, тихонько насвистывая под дождем.

Глава 8

Далекий гром

Через пятнадцать миль Воган в своем быстром зеленом «спитфайер-триумфе» обогнал фургон для скота. Еще через милю он обошел старый черный «форд», за рулем которого сидела Молли. Но для него это ничего не значило. Воган в жизни не видел приемную дочь Кроутера, и у него не было причины думать, что она каким-то образом связана с беглецами.

Миновав Блэкберн, он подъехал к придорожному кафе, нашел телефонную будку и позвонил во «Всемирный экспорт» в Лондоне.

– Привет, конфетка, я подумал, что надо тебе кое-что сообщить. Я решил проверить нашего друга и выяснил, что он не сумел справиться с задачей. Боюсь, что две упаковки товара сейчас на пути в Бэмптон.

– Очень жаль! Вы что-нибудь предприняли по этому поводу?

– Я закрыл наши операции с этим отделением. Решил – нет смысла их продолжать. Я смогу быть в Бэмптоне раньше, чем наш товар. Постараюсь обеспечить ему подходящий прием.

– Не уверена, что это правильная идея. Будет лучше, если я сама все проверю. Дайте мне ваш номер, и я перезвоню через пятнадцать минут.

Воган вышел из будки, присел на высокий табурет у стойки и заказал кофе. Молодая официантка улыбнулась ему, подавая чашку. Красивый незнакомец в дорогой одежде произвел на нее большое впечатление. Но Воган смотрел мимо, и девушка отошла, разочарованная.

Равнодушный клиент зажег сигарету и, нахмурившись, взглянул на себя в зеркало, укрепленное за стойкой. Он не думал о том, что произошло на ферме. Он уже выбросил это из головы. Его интересовало лишь то, что будет впереди. Согласится ли Барон поручить ему Драммонда и Янгблада?

Саймону Вогану было тридцать три года. Он был сыном армейского полковника, жена которого сбежала, когда мальчику было восемь месяцев. С тех пор жизнь его была бесконечной чередой чужих домов, закрытых школ и дальних армейских гарнизонов. Он был красивым, улыбчивым юношей, странно лишенным какой-либо эмоциональности. Тем не менее его считали приятным и он пользовался популярностью.

После Сэндхерста [2] он был назначен в десантный полк, где и начались первые неприятности. Лейтенант Воган оказался фанатическим поборником дисциплины и тренировок. Тем, кто не соответствовал его требованиям, лейтенант назначал наказание в виде марш-броска с полной выкладкой. Четыре человека заболели, батальонный врач написал резкий доклад, но Воган отделался лишь выговором.

На Кипре его наградили Военным крестом за то, что он лично убил двух повстанцев, которые засели на ферме в деревушке Трууде и отражали все попытки выбить их оттуда. Он проник на ферму через крышу и застрелил обоих с близкого расстояния. Так что не было никаких сомнений в его храбрости, хотя и выяснилось, что у повстанцев на двоих была всего одна винтовка. Правда, кое у кого стали появляться вопросы.

Вопросов стало еще больше, когда Воган, уже капитаном, снова принял участие в боевых операциях. На этот раз дело было в Южной Аравии, в Рэдфанских горах. Шла беспощадная игра в прятки с непокорными йеменскими племенами. Пытаясь получить информацию от бедуина, Воган приковал его к столбу на солнцепеке и использовал методы, которые подошли бы скорее дикарю, но не англичанину. Бедуин умер, и Вогана, дабы избежать скандала, освободили от командования и отправили в отставку.

Его отец по совету армейских медиков настоял на том, чтобы он лег в частный санаторий для лечения и отдыха. Но через две недели Воган покинул санаторий и канул в неизвестность.

Психиатры не затруднялись в диагнозе. Саймон Воган был психопатом, патологической личностью, человеком, который не способен испытывать нормальных эмоций. Он жил вне каких-либо моральных рамок и без оглядки на что-либо. Лишить жизни человека было для него не труднее, чем раздавить ногой муравья. Он был орудием, прекрасным инструментом с ясным и решительным умом. Работа, которую он выполнял для своего теперешнего босса, вполне его устраивала.

В кафе вошла пожилая женщина, спросила чашку кофе и направилась к телефонной будке. Воган опередил ее, сняв шляпу и одарив обаятельной улыбкой.

– Вы не будете против, если я попрошу вас подождать минутку или две? Я жду звонка.