Темная сторона острова, стр. 1

Джек Хиггинс

Темная сторона острова

Часть первая

Долгое возвращение

Глава 1

На острове Кирос ничего не изменилось

Ломакс, раздетый до пояса, но все же обливающийся потом, лежал на узкой койке в душной каюте и смотрел в покрытый пятнами потолок.

От долгого разглядывания пятна сами собой сложились в довольно точную карту Эгейского моря. И он мысленно проследил свой путь от Афин через Кикладские острова к громадной массе Крита и ощутил странное беспокойство, обнаружив за ним вместо островка Кирос бескрайний простор моря. И он быстро спустил ноги на горячий пол.

Плеснув воды в растрескавшийся таз, стоявший под зеркалом рядом с койкой. Ломакс с наслаждением смыл с себя пот. Он был широкоплечим и мускулистым, и на его загорелом тренированном теле безобразный сморщенный шрам от старого пулевого ранения под левой грудью выглядел зловеще и как-то не к месту.

Уже вытираясь, он столкнулся в зеркале с пристально смотревшим на него незнакомцем с выступающими скулами, туго обтянутыми кожей, и угрюмыми темными глазами, что бесстрастно взирали на мир и выражение которых он давненько не мог объяснить даже себе самому.

Когда он потянулся за рубашкой, в приоткрывшуюся дверь каюты заглянул стюард.

– Кирос через полчаса, мистер Ломакс, – сказал он по-гречески.

Дверь за ним закрылась, и тут впервые Ломакс ощутил шевельнувшееся в нем чувство волнения, как будто прикосновение холодных пальцев где-то внутри. Он надел хлопчатобумажную куртку и вышел на палубу.

Стоя у поручня. Ломакс наблюдал за постепенно возникающим из моря Киросом. Вышедший из рубки капитан Пападемос, плотный мужчина, весь черный от солнца, с изборожденным морщинами лицом, задержался рядом с ним.

Он поднес спичку к трубке.

– Зной мешает, но если постараться, отсюда можно увидеть Крит. Неплохой вид, а?

– Не то слово, – согласился Ломакс.

– Я был всюду, где только может побывать моряк, – продолжал Пападемос. – А в конце концов понял, что ходил по кругу.

– А разве мы все не ходим по кругу? – отозвался Ломакс.

Он достал сигарету, и Пападемос предложил ему огня.

– Для англичанина вы прекрасно говорите по-гречески. Лучше, чем любой иностранец. А раньше вы здесь бывали?

Ломакс кивнул.

– Очень давно. Еще до потопа.

Пападемос озадаченно нахмурился, но вскоре его лицо прояснилось:

– А, понял! Вы были на островах во время войны.

– Верно, – согласился Ломакс. – Работал в основном на Крите по заданиям объединенного командования союзников.

– Да? – Пападемос кивнул, сразу сделавшись серьезным. – Для нас всех это были тяжелые времена. Люди на островах никогда не забудут, как нам помогли англичане, А с тех пор вы бывали здесь?

Ломакс отрицательно покачал головой:

– Никогда. Все какие-то, неотложные дела подворачивались. Знаете, как это бывает.

– Жизнь, друг мой, постоянно держит за глотку, – глубокомысленно заметил Пападемос. – Но семнадцать лет – большой срок. Человек меняется.

– Все меняются, – согласился Ломакс.

– Может, у вас тут какой интерес? Почему все-таки Кирос? Есть места и получше.

– Да хотелось кое с кем повидаться, если, конечно, они еще здесь, – ответил Ломакс. – Хочется посмотреть, изменились ли и они тоже. Ну а потом я поеду на Крит и Родос.

– На Киросе ничего не меняется. – Пападемос сплюнул за борт. – Вот уже десять лет хожу этим рейсом, а они относятся ко мне, как к зачумленному.

Ломакс пожал плечами:

– Может, они просто не любят чужаков.

Пападемос помотал головой:

– Они вообще никого не любят. Вы уверены, что у вас там есть друзья?

– Надеюсь.

– Я тоже. Но если это не так, то вы окажетесь в затруднительном положении и застрянете здесь на неделю, пока я не зайду сюда снова.

– Попробую рискнуть.

Пападемос выбил пепел из трубки о поручень.

– Мы простоим здесь четыре часа. Почему бы вам все-таки не вспомнить старые времена и не пойти на Крит вместе со мной? Лучше провести время в Ираклионе, чем здесь.

Ломакс покачал головой:

– Возможно, через неделю я и присоединюсь к вам, но только не сейчас.

– Ну смотрите. – Пападемос пожал плечами и вернулся в рубку.

Они уже подошли близко к берегу, и над ними возвышался главный пик острова высотою в три тысячи футов. Когда их небольшой пароходик огибал изогнутый мыс, усеянный белыми домиками, им навстречу, направляясь в открытое море, прошла одномачтовая шлюпка-каик с надутым ветром парусом. Да так близко, что Ломакс мог рассмотреть большие глаза, нарисованные на ее носу.

Мужчина за рулем шлюпки беспечно взмахнул рукой. Ломакс ответил ему, и как раз в этот момент шум мотора стал затихать, так как судно готовилось войти в гавань.

На белой дуге пляжа тут и там были разбросаны ярко раскрашенные рыбачьи лодки. Около них сидели небольшими группками рыбаки, чинившие сети, а дети гонялись друг за другом по отмели, их крики слабо доносились издалека.

Ломакс, вернувшись в каюту и быстро уложив вещи, оставил парусиновую сумку и портативную пишущую машинку на койке и снова вернулся на палубу.

Они уже шли вдоль каменного пирса, и когда мотор замолк, все вокруг показалось странно тихим в этой изнуряющей жаре.

На пирсе дремали на солнце три старика и сидел мальчишка с удочкой, а около него свернулась калачиком маленькая черная собачка.

Когда стюард вынес из каюты сумку и пишущую машинку, Пападемос снова вышел из рубки:

– А вы путешествуете налегке.

– Как всегда, – ответил Ломакс. – А что теперь? Мне можно запросто сойти на берег? Или кто-нибудь захочет посмотреть мои документы?

Пападемос пожал плечами.

– Здесь есть сержант полиции по имени Китрос, который занимается всем этим. Но он и сам довольно скоро узнает, что вы приехали.

Двое матросов уже успели установить сходни. Первым сошел стюард, а за ним Ломакс, предварительно надев темные очки.

Когда он вытащил бумажник, чтобы дать стюарду на чай, то заметил, что трое стариков насторожились и внимательно смотрят на него.

Мальчик, только что занятый рыбалкой, уже быстро сматывал леску, и когда стюард вернулся на борт, поспешил навстречу, и собачка следовала за ним по пятам.

Он был лет двенадцати, с карими глазами на тонком умном лице. Свитер казался слишком велик для него, а штаны были в заплатах.

С любопытством взирая на Ломакса, он медленно произнес по-английски:

– Вам нужен хороший отель, мистер? Я такой знаю. Там хорошо заботятся об американских туристах.

– С чего ты взял, что я американец? – спросил его Ломакс по-гречески.

– Темные очки. Все американцы носят темные очки. – Мальчик невольно ответил на родном языке, и его рука от удивления потянулась к губам. – О, мистер, вы говорите по-гречески так же хорошо, как и я. Как это?

– Не важно, – улыбнулся Ломакс. – А как тебя зовут?

– Янни, – ответил мальчик. – Янни Мелос.

Ломакс извлек из бумажника банкнот и показал ему:

– Отлично, Янни Мелос! Вот это для тебя, но только когда мы придем в тот отель, где так хорошо заботятся об американцах. В самый лучший отель.

На коричневом от загара лице ярко сверкнули зубы.

– Мистер, у нас в городе всего один отель.

Он подхватил парусиновую сумку и пишущую машинку и поспешил вперед, за ним по пятам бежала собачка, а уж потом шел сам Ломакс.

Здесь ничего не изменилось. Ровным счетом ничего. Даже дот, построенный немцами для защиты пирса, стоял на месте, только бетон на краях немного пообсыпался. Но вот чего теперь не было, так это военных катеров в гавани да нацистского флага над городской ратушей.

Мальчик быстро шел между высокими побеленными стенами домов, удаляясь от набережной. Улицы были пустынны, и только один или два раза они видели людей, сидящих у дверей.

Отель занимал одну сторону маленькой мощеной площади, на другой стороне которой находилась церковь. Снаружи стояло несколько деревянных столиков, но не было и намека на посетителей, и Ломакс подумал, что, вероятно, люди собираются тут вечерами.