Операция «Экзосет», стр. 25
– Ну, ладно, Тони, – вздохнула она. – Во что мы теперь играем?
Внезапно он почувствовал, что между ними нет враждебности. Появилось какое-то тепло, взаимопонимание. Не любовь, любовь ушла, возможно, ее никогда и не было, но все же сохранилось что-то, и оба они знали, что это «что-то» останется с ними до конца дней.
– В игру, моя дорогая. – Вильерс подошел к буфету и налил себе бренди. – Все мы играем в игру, начиная от премьер-министра, Гальтьери, Рейгана – и ниже, на всех уровнях.
– А ты, Тони? В какую игру ты играешь все эти годы? В игру со смертью?
Он усмехнулся.
– Господи, Габриель, думаешь, я сам не задавал себе этого вопроса тысячу раз? Но ответа так и не нашел.
Она нахмурилась, задумавшись о чем-то, и села в кресло.
– Понимаешь, Тони, я думаю – мы играем в игру, или она играет с нами? Можем мы остановиться, если захотим, или обречены вечно следовать каким-то правилам, которые кто-то установил, не спросив нас?
Тони снова почувствовал близость между ними, как в прежние времена. Он сел напротив нее.
– Этот Монтера... Ты его любишь?
– Да, – просто ответила она.
– Думаешь, ты сможешь справиться со своим заданием?
– Надеюсь. Фергюсон очень рассчитывает на меня. Я – его последняя козырная карта.
– Когда-нибудь я перееду его очень большим грузовиком, – заявил Тони. Она улыбнулась, и он взял ее руки в свои. – Вот это лучше. Давай обсудим, как ты сможешь встретиться со своим Монтерой.
– Не знаю. Ты уже что-то придумал?
– Все очень просто. Корвин сказал, что видел, как Монтера бегал в Булонском лесу вчера утром.
– Ну и что?
– Он бегает хорошо, а это значит, что он регулярно тренируется. Более того, в такой дождь могут бегать только фанатики, которые не хотят пропустить ни одного дня. Я уверен, что завтра он тоже появится.
– А что должна делать я?
– Ты можешь поехать покататься верхом. Слушай, сейчас все объясню.
Когда он закончил, она вяло улыбнулась.
– Ты всегда такой изобретательный, Тони.
– Только в некоторых вещах. – Он поднялся. – Я буду присматривать за тобой. Сиди, не вставай, я знаю, где выход.
Поколебавшись немного, он взял ее за руку. Она крепко сжала его ладонь и подняла голову. Ее лицо стало печальным.
– Я люблю его, Тони, хотя это выглядит нелепо. Но о такой любви я читала только в романах или в стихах. Любовь с первого взгляда. Она захватила меня полностью, и я ничего не могу с этим поделать.
– Я понимаю.
– А теперь, – продолжала она, сжав кулаки, – я сама все порчу, и выбора у меня нет. Ты, наверное, скажешь, что это ирония судьбы?
Он заметил в ее глазах слезы. Что он мог ответить ей? Ответа не было. Только злость на самого себя, на Фергюсона, на этот мир, в котором мы все живем. Он поцеловал ее в лоб и тихо вышел.
Глава 11
На следующее утро шел дождь, но Габриель все же взяла лошадь и ждала у края леса, как сказал ей Вильерс. Было тихо, только монотонно шелестели по листьям капли дождя. Все выглядело каким-то нереальным, и она не могла отделаться от странного чувства, что наблюдает за собой со стороны, как во сне.
Далеко за деревьями, у озера, появилась фигура в черном тренировочном костюме. Рауль! Она сразу узнала его. Выждав несколько секунд, как ей велели, она тронула лошадь.
Вдруг справа от нее, в кустах, послышался какой-то шорох и из-за деревьев показались двое мужчин. Один бородатый, в дождевике. Другой – моложе, с длинными светлыми волосами, в джинсах и залатанной куртке. Она сразу почувствовала, что от этих двоих у нее будут неприятности.
Бородатый выбежал перед лошадью, размахивая руками. Лошадь попятилась, и он схватил ее за поводья. Молодой поймал Габриель за руку. Она вскрикнула от страха, и в ту же секунду ее стащили с седла.
Бородатый держал ее сзади за руки, а тот, что был в джинсах, полез ей под куртку, стараясь схватить за грудь. Испуганная лошадь убежала, а бородатый сказал:
– Тащим ее в кусты!
Она снова закричала, но не от страха, а от гнева, сопротивляясь изо всех сил.
Монтера услышал первый крик Габриель, остановился и увидел, как ее стащили с лошади. Он не узнал ее, но понял, что женщина попала в беду. Монтера побежал в ту сторону.
Когда он приблизился, бесшумно, в своих спортивных туфлях, Габриель была уже на земле, бородатый пытался затащить ее в кусты, а молодой стоял рядом и смотрел. Монтера налетел на молодого, как ураган, ударив его по почкам. Парень закричал и упал на колени. Бородатый поднял голову, и Монтера ударил его ногой в лицо.
Мягкая резиновая подошва не причинила особого вреда. Бородатый упал, по тут же вскочил на ноги и выхватил из кармана нож.
В этот момент Габриель повернулась, и Монтера увидел ее лицо. Он в замешательстве остановился, потом инстинктивно сделал шаг в ее сторону.
Бородатый бросился на него, Габриель вскрикнула, предупреждая от опасности. Монтера оттолкнул ее в сторону и повернулся на одной ноге, как тореро. Бородатый проскочил мимо.
Теперь Монтера был в такой ярости, какой, кажется, не испытывал никогда в жизни. Он пригнулся, слегка согнул ноги в коленях и ждал нового нападения. Бородатый снова кинулся на него, держа перед собой нож. Монтера поймал его за руку и вывернул так, что на хрустнула. Бородатый завопил от боли. Монтера нанес ему сокрушительный удар ребром ладони по шее, и тот рухнул как подкошенный.
Длинноволосого тошнило. Он стоял, согнувшись пополам и держась обеими руками за живот. Габриель прислонилась к дереву. Ее лицо было бледно и перепачкано грязью.
– Габриель! О, Боже мой!
Он вдруг рассмеялся, взял ее за руки, глядя ей прямо в глаза.
– Ты никогда не делаешь дела наполовину, да? – спросила она дрожащим голосом.
Рауль окинул взглядом своих врагов.
– Какой смысл? В таких делах надо доводить дело до конца или сматываться. Я приведу твою лошадь.
Лошадь мирно паслась неподалеку. Он взял ее под уздцы и подвел к Габриель.
– Сядешь верхом?
– Нет, не хочу.
Бородатый застонал и попытался сесть. Длинноволосый обессиленно обнял дерево.
– Что нам сделать с этими скотами? Сдать в полицию? – спросил Монтера.
– Не надо, оставь их. Они уже получили свое.
Рауль и Габриель пошли к воротам.
– Удивительно, просто удивительно! – говорил Монтера. – Я прилетел только вчера. У меня нет твоего парижского адреса, но я звонил тебе в Лондон. Никто не ответил.
– Конечно, нет! Ведь я же здесь! Но почему ты здесь? Ты же был на войне. Почему ты не в Буэнос-Айресе?
– Длинная история. Я остановился недалеко, прямо через дорогу, на авеню де Нейи. А ты где живешь?
– Моя квартира на улице Виктора Гюго.
– Тоже недалеко, – улыбнулся он. – Ко мне пойдем или к тебе?
Ее радость была так велика, что на какое-то время она забыла обо всем на свете.
– О, Рауль, как я рада видеть тебя!
– Счастливый случай снова свел нас. Наверное, это судьба!
Ее глаза искрились счастьем, на губах была улыбка, которую он так хорошо помнил.
– Кажется, тебе сейчас не помешала бы горячая ванна, – сказал он.
– Моя машина стоит возле конюшни.
– Так чего же мы ждем?
Он обнял ее за талию одной рукой, держа в другой поводья лошади. Они направились к выходу из парка.
Когда Монтера и Габриель ушли, Тони Вильерс и Харви Джексон появились из-за деревьев и приблизились к двоим нападавшим. Бородатый поднялся на ноги. Он держался за сломанную руку, сморщившись от боли. Длинноволосого опять тошнило.
– Я сказал вам напугать ее немного – и все! – рявкнул Вильерс. – Но вы начали умничать. И получили то, на что сами напросились!
Джексон достал из бумажника несколько банкнот и сунул их в карман рубашки бородатого.
– Пять тысяч франков.
– Мало! – заявил бородатый. – Он сломал мне руку.
– Значит, тебе не повезло, – на плохом французском ответил Джексон.