Сэйдж, стр. 11

Реби рывком отбросила в сторону покрывало и посмотрела на его сильное, мускулистое тело.

— Я никогда не перестану тебе удивляться. Понятно, почему девочки все время дерутся друг с дружкой, чтобы только переспать с тобой. Ты восхитите лен! Я тебя обожаю!

Джим запустил пальцы в ее волосы на затылке и нежно прижал лицо женщины к своей груди.

— Ну, давай, покажи, как сильно ты меня обожаешь. Я так соскучился без твоего обожания.

Реби ревниво скривила свои губы:

— Я что-то сомневаюсь, чтобы ты все эти три месяца хранил мне верность. Бьюсь об заклад, что у твоей дочки на ранчо была какая-нибудь молоденькая мексиканочка, которая обожала тебя каждую ночь.

Ее пальцы слегка дрожали, Джим приподнялся на локте и нахмурился: Реби начинает становиться собственницей, а это ему вовсе ни к чему. Он с самого начала говорил, что не будет никаких обязательств в их отношениях.

— Слушай, Реби, — ледяным тоном сказал он, — даже если со мной переспала дюжина женщин, тебя это не касается. Пойми это раз и навсегда.

Слова Джима и особенно его тон показали женщине, что она зашла слишком далеко, пытаясь вторгнуться в его личную жизнь. Ее охватила странная смесь беззащитности и гнева. Еще когда их отношения начинались, она знала, что Джиму нужно только то, что она могла дать ему в постели. Но по мере того, как проходили месяц за месяцем, а он по-прежнему разрешал ей занимать эту комнату, у нее появилась надежда, что, может быть, он начинает ценить в ней что-то другое, более важное.

И вот теперь ей стало ясно, что все ее надежды на то, что Джим ее полюбит, — все это ерунда. Латур будет с ней только до тех пор, пока она его интересует, пока может удовлетворять его лучше других девушек.

И хотя на сердце у нее лежал камень, Реби взяла в свои ладони его напрягшийся член и бережно потерла большим пальцем бархатисто-нежную кожу на кончике. Мужчина затаил дыхание, а она склонилась над его телом и провела языком по его упругой, твердой плоти сверху вниз, оставляя на ней влажную блестящую дорожку.

Реби улыбнулась, услышав, как Джим, не сумев сдержаться, простонал:

— Ну же, давай, девочка!

И она постаралась доставить ему особое удовольствие, зная теперь, что для нее это единственный способ удержать его. В течение нескольких минут она дарила ему самые изощренные ласки, и только когда мужчина уже, казалось, изнемогал, только тогда Реби подняла голову и легла рядом с ним, закрыв глаза.

И в ту же секунду Джим перевернулся и накрыл своим телом ожидавшую женщину, а она блаженно вздохнула, чувствуя, как решительно и легко мужчина проник в нее.

Ожидания Реби были полностью вознаграждены.

Прошло более часа, пока, наконец, Джим насытился любовными утехами и освободился от ее объятий. Нежно шлепнув ее по пояснице, он сел на кровать, свесив на пол ноги, и потянулся за штанами.

Реби смотрела на его узкие бедра, туго обтянутые кожаными штанами и думала о том, что ее любовник чертовски хорошо выглядит. Если судить по его стройному, мускулистому телу, то ему вдвое меньше лет, чем на самом деле. А по собственному опыту ей было известно, что едва ли найдется двадцатилетний юнец, которому удалось бы превзойти Джима, когда тот занимается любовью.

Чувствуя приятную усталость во всем теле, женщина лениво потянулась и спросила:

— Ты еще придешь, попозже?

— Нет, я устал. — Джим обулся и взял оставшуюся одежду. — Сейчас пойду к себе, помоюсь и переоденусь. А остаток дня проведу в кабинете. Хочу посмотреть счетные книги — надо знать, как шли дела, пока меня не было.

— Я не сомневаюсь, что Джейк отлично со всем справлялся. Наверняка в делах полный порядок. — Реби вытянулась на кровати, взяла легкое покрывало и накрылась им. — От его огромного глаза ничего не укроется.

В ее голосе прозвучала откровенная насмешка, и Джим довольно ухмыльнулся. Джейк и Реби терпеть не могли друг друга. Очевидно, пока его тут не было, эта парочка не раз устраивала презабавные турниры. Однако, ему нет необходимости спрашивать, кто у них вышел победителем. Джейк утверждал, что не потерпит, чтобы ему указывала какая-то баба.

— Ну-ну, Джейк — отличный парень, — Джим проигнорировал раздраженные нотки в голосе Реби и, не оглядываясь, вышел из комнаты.

Джим только-только закончил смывать с лица и тела запах духов Реби, когда в дверь постучали. Потом послышался голос Тилли, в котором звучали панические нотки.

— Скорее спускайся, Джим! Твой брат Джонни ждет тебя на кухне, и у него на руках мертвая женщина!

— Что за чертовщина! — у него перехватило дыхание и, схватив чистые брюки, он бросился вниз, застегивая на ходу пуговицы.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Джим захлопнул дверь на кухню перед носами нескольких посетителей салуна, которые, вытянув шеи, с любопытством пытались разглядеть, что тут происходит. Он постоял несколько секунд, чтобы понять, что случилось.

Тилли и Немия стояли по обе стороны от его двоюродного брата, который действительно держал на руках мертвую женщину. Джим внезапно подумал о том, что ему никогда не встречалась женщина прекраснее этой. У нее были красивые черты лица, восхитительные формы тела, ее каштановые волосы беспорядочными волнами свисали вниз почти до самого пола. Ему вдруг ужасно захотелось увидеть, какого цвета у нее глаза, но он тут же с острой жалостью понял, что уже никогда этого не узнает.

Однако, спустя минуту, ему в голову пришла мысль, от которой сердце учащенно забилось. Джим подумал, что, может быть, женщина совсем не умерла. На ее лице не было мертвенно бледной печати, накладываемой смертью. Более того, кожа ее была розовой и покрытой красноватыми, лихорадочными пятнами, словно у нее был жар. А взглянув на своего брата, он почувствовал, что предчувствие его не обмануло, и испытал огромное облегчение.

— Она очень больна, Джим, — спокойно ответил Легкая Нога, отвечая на немой вопрос брата. — Думаю, у нее воспаление легких.

Джим не стал терять время на то, чтобы выяснить, каким образом эта полумертвая женщина оказалась в руках его двоюродного брата. Все это можно будет выяснить потом, позже. Сейчас главное было узнать, что можно для нее сделать. Он открыл дверь в комнату своей дочери и предложил перенести больную туда. А сам прошел прямо к широкой кровати и сдернул с нее покрывало.

— Клади ее сюда, Джонни, — резко приказал он, а потом повернулся к Тилли, которая вошла за ним в комнату. — Мигом приведи сюда Джона.

Отойдя в сторону, чтобы дать дорогу Легкой Ноге, Джим чуть не наступил на какое то маленькое существо, взволнованно трущееся рядом с ним. Он посмотрел вниз и увидел маленького мальчика, но в следующее мгновение, когда он рассмотрел смуглую кожу и высокие скулы, его изумление еще более возросло. Паренек оказался метисом, как и он сам.

Латура охватил необъяснимый и беспричинный гнев. Эта красивая, молодая женщина, которую сейчас его брат бережно укладывал в постель, наверное, была женой индейца! Скорее всего, какого-нибудь вождя. Неужели этот негодяй жестоко с ней обращался? Видимо, она взяла сынишку и сбежала из племени!

Но почему она так долго ждала, чтобы освободиться? На вид мальчику можно дать не больше восьми лет. Джим оборвал свои раздумья, когда светло карие глаза ребенка поднялись на него. В них плескался страх, но Латур знал, что мальчик не боится его, совершенно незнакомого человека. Малыш боится за судьбу женщины, которая уже почти мертвая неподвижно лежала на кровати.

Мужчина положил свою широкую ладонь на узкое мальчишеское плечо и нежно сказал:

— С твоей мамой будет все о'кей, сынок. Тилли пошла за моим другом доктором Стюартом. Он скажет, что можно для нее сделать.

Мальчик доверчиво прижался к его ноге, его голос задрожал, когда он заговорил:

— О, я молю Бога, чтобы так оно и было. Я так боюсь, что тетя Сэйдж умрет!

Тетя? Джим почувствовал, что у него сердце замерло. Она его тетя! Он провел мальчика на кухню, к растопленной плите, где так уютно потрескивали дрова, и, пододвинув поближе к нему стул, сказал: