Сила любви, стр. 49

— Это изменит наши планы на субботу? Мы все же поедем?

— Я не знаю, — Джонти провела тонкими пальцами по волосам. — Я чувствую себя обязанной позаботиться о нем, пока он не встанет на ноги. У Марии достаточно работы без того, чтобы еще заботиться о нем.

Лайтфут сошел с крыльца и стоял, глядя на нее.

— Отложим пока наши планы до лучших времен. Посматривай, как поправляется Мак Байн.

Джонти кивнула.

— Я не думаю, что он долго будет прикован к постели, — в ее голосе послышалось удовлетворение. — Однако некоторое время у него будет очень сильно болеть голова.

Лайтфут спрятал улыбку в уголках глаз, помахал ей рукой на прощание и скрылся в надвигающейся темноте. С глубоким вздохом Джонти повернулась и пошла назад в дом. Она с таким нетерпением ждала субботы, чтобы избавиться от Корда и той сердечной боли, которой он был причиной.

Глава 15

Солнце садилось за гору, и на долину спускались длинные тени. Джонти сидела, сгорбившись, на небольшом валуне, обхватив колени руками. Она не спешила возвращаться в дом и начинать подносить и убирать за этим самонадеянным и требовательным человеком.

Пять дней она была в его полном распоряжении, выполняя его глупые просьбы и держа язык за зубами, чтобы этот человек не радовался от того, что действует ей на нервы. Она спрашивала себя, почему он так ненавидел ее? Что он видел, когда смотрел на нее беспокойными серыми глазами? Он был очень сообразительным человеком. Заметил ли он, что она влюблена в него? Отталкивал ли его этот факт?

Джонти вспомнила ту ночь, когда была в исступлении, тогда она не была для него отталкивающей …. по крайней мере, не было отталкивающим ее тело.

В эти первые несколько часов она находилась между отчаянием и радостным удивлением. Потому что, хотя Корд ругался, кричал и даже угрожал Джонти Рэнд в бреду, только ее рука прикасалась к его лбу, именно ее низкий гортанный голос мог его успокоить. Один раз, к ее великому удовольствию, он уткнулся лицом в ее ладонь и поцеловал ее, пробормотав имя Джонти. Она благодарила Бога, что в это время они были одни. Каким бы это стало поводом для сплетен, если бы кто-нибудь из рабочих находился здесь.

Джонти склонила голову на сложенные руки, вспомнив, как она была еще больше признательна тому, что они были одни, когда утром на рассвете, Корд сотворил нечто, что полностью ее удивило.

Лихорадка достигла высшей точки, и Джонти в ночной рубашке склонилась над кроватью, чтобы поправить ему подушки и поднести стакан воды, как он неожиданно крепко обхватил ее за талию. Он резко привлек ее к себе, и она от неожиданности уронила стакан, который покатился через всю комнату. Пока она изумленно смотрела на него, он наклонил ее голову и впился в губы. Она сопротивлялась лишь мгновение, а потом с готовностью откликнулась на его крепкие объятия.

«Я совершила большую ошибку», — мрачно думала Джонти, подняв голову и уставившись невидимым взором на долину. Но в его поцелуе была дикая сладость, и, вместо того, чтобы прислушаться к голосу рассудка, она склонилась к нему и ответила на его поцелуй с такой же страстностью. Джонти трепетала от прикосновения его мозолистых ладоней, скользящих по ее бедрам и упругим ягодицам.

Тогда, как во сне, Корд спросил с грубой настойчивостью:

— Ты не могла бы снять эту чертову вещицу? — она без колебаний села и стащила рубашку через голову.

В полоске лунного света, протянувшейся через кровать, было заметно, как глаза Корда затуманились при виде ее груди. Он медленно провел рукой, наслаждаясь ощущением, по ее налитой груди и смотрел, как увеличиваются и твердеют соски.

— Прекрасная, — нежно прошептал он и, осторожно взяв ее за плечи, притянул к себе, пока не ощутил на губах шершавость этого розового нежного бугорка.

Он держал ее так, лаская сосок горячим языком. Она чувствовала, как размеренно и сильно билось ее сердце, и в упоительном восторге простонала, чуть слышно назвав его имя.

Джонти соскользнула со своего каменного насеста и уставилась в небо, с горечью припомнив, чем закончилось, к ее разочарованию, такое красивое начало.

Все закончилось так же резко, как и началось. Услыхав произнесенное ею свое имя, Корд неровно вздохнул и, как ей показалось, резко погрузился в глубокий сон. Пораженная, она встала над ним, убеждая себя в том, что невозможно, будучи в таком возбужденном состоянии, так резко заснуть.

Она еле-еле встала с постели, слабая и дрожащая от неудовлетворенного желания, и засомневалась, что Корд спал. Джонти заподозрила, что его имя, произнесенное вслух, вернуло его к реальности, и он ужаснулся, обнаружив, что так страстно желал «тощую клячу» Джонти Рэнд.

Ее душевная боль немного утихла, когда через час, положив ему на лоб ладонь, она обнаружила, что его лоб прохладный и влажный. Кризис прошел, и он крепко спал, ровно и глубоко дыша. «Может быть, — подумала она, — именно в этот момент любви вмешалась природа и послала ему этот лечебный сон».

«Вспомнит ли Корд о чем-нибудь?» — спрашивала она себя потом, лежа на постели из одеял, сооруженной рядом с его кроватью. Когда она, в конце концов, заснула, то так и не решила — хотела она, чтобы он вспомнил об этом или нет.

«И я все еще не знаю», — сокрушилась Джонти, заставив Красотку поднять голову и посмотреть на нее. Большую часть времени она склонна была думать, что Корд не знал о том, что он притянул ее к себе и с жадностью целовал в губы. Он по-прежнему обращался с ней так же холодно, рявкал и приказывал ей, и всегда был недоволен тем, что она делала. Казалось, что всякий раз, как только она открыла рот, ее слова злили его по той или иной причине. Независимо от того, как спокойно мог начаться разговор, он всегда заканчивался тем, что Корд выходил из себя.

На второй день его выздоровления она принесла ему порцию рагу. Он улыбнулся и сказал, что умирает с голода. Вдохновленная его дружелюбностью, она присела на краешек кровати и наблюдала, как он поглощал мясо и овощи. Джонти вспомнила, как его губы ласкали ей грудь, и ею овладело желание.

Наполовину разделавшись с рагу, Корд взглянул на нее и сказал:

— Мне сказали, что ты спасла мне жизнь, что жеребец затоптал бы меня насмерть, если бы ты его не пристрелила.

Покраснев от удовольствия, она, не подумав, ответила:

— Благодаря дяде Джиму, я опытный стрелок.

Корд тут же помрачнел и разъярился. Он с такой силой отпихнул от себя тарелку с недоеденным рагу, что соус выплеснулся ей на руки. Она вскочила, ошеломленно уставившись на него.

— Все у тебя связано с дядей Джимом, правда? Дядя Джим говорит, дядя Джим делает, дядя Джим не делает! Я до чертиков устал слышать имя этого бандита.

Она повернулась и побежала к двери, чуть не столкнувшись с входящей Тиной.

Глаза Джонти потемнели от обиды. Сейчас, когда Корд почти поправился, Тина, конечно же снова появилась в его жизни, она ложилась к нему в постель, даже залезала под одеяло. Почти всякий раз, когда Джонти входила к нему в комнату, они буквально прилипали друг к другу, не замечая ничего вокруг, когда они долго и страстно целовались. И, если Джонти случайно не заставала их в объятиях друг у друга, то лишь потому, что входила в комнату до того, как Корд начинал обнимать Тину.

— Но все же, именно я пока что забочусь о нем, — рассерженно пробормотала Джонти. — Он никогда не попросил Тину даже стакан воды ему подать.

Глаза Джонти блеснули решимостью. Все это обслуживание подходит к концу. Теперь он большую часть времени был на ногах и скоро должен был выздороветь полностью. У нее не было больше причин задерживаться здесь, и она поговорит с Джонни после ужина. Может быть, они смогут уехать сегодня вечером.

Приняв решение, Джонти почувствовала умиротворенность в душе. Она слышала крик совы и вой волка и, подобрав поводья, поскакала вниз по утоптанной тропе к ранчо.

— Где тебя черти носили? — бесцеремонно и требовательно спросил Корд, сидевший, прислонившись к столбу, на крыльце, когда Джонти подъехала к дому и спрыгнула с лошади.