Сила любви, стр. 37

Корд размышлял о том, что ему нравился в нем этот дух бунтовщика. Это было единственным мужским качеством в Джонти. Корд мрачно улыбнулся, когда Джонти встала зажечь лампу и начала собирать грязную посуду. Ему дали понять, что их разговор окончен. Корд смотрел на хрупкие плечи, склонившиеся над мойкой, и невольно хотел начать спор.

«Ну, это уж будет с моей стороны слишком», — признал Корд, поднялся и вышел на крыльцо. Он прислонился к столбу, думая о том, не поехать ли ему тоже в Коттонвуд. Он слишком устал, и ему как раз не помешало бы немного выпить и покувыркаться в постели с проституткой.

Глава 11

Теперь каждый день было жарко, даже более, чем жарко. Было душно. Как обычно, Джонти встала, едва забрезжил рассвет. И, как обычно, она подала мужчинам завтрак, посмотрела, как они отъезжают, и приступила к своим обязанностям.

Повесив на руку ведро, она вначале пошла к Баттеркан, которую Лайтфут перед отъездом вывел попастись на зеленую лужайку, эту работу она выполняла каждое утро. Корова, наконец, отелилась и два раза в день Джонти надаивала целый бидон молока. Поначалу мужчины с сомнением смотрели на стакан с молоком, который она ставила возле каждой тарелки. Но после того, как Джонти пригрозила, что они не получат кофе, пока не опустошат стаканы, так они залпом все выпили. Джонти едва успевала делать масло, которое они намазывали на горячий бисквит.

Следующей обязанностью Джонти было накормить кур и цыплят. Фактически, это были уже не цыплята, а оперившиеся молоденькие куры. Из тринадцати цыплят этого выводка пятеро оказались несушками. Скоро она сможет иногда готовить для мужчин жареную курятину. У них глаза вылезут от удивления. Они с удовольствием ели три раза в неделю жареные яйца на завтрак, и для них это было настоящим лакомством.

Когда Джонти процедила молоко через белую марлю, специально используемую для этой цели, отнесла кувшин в пещеру и закрыла его сверху другой тряпочкой, она обследовала небольшой участок земли возле дома, на котором еще не выросли ели и сосны. Джонти посмотрела на зеленые цветущие заросли возле крыльца. Большинство растений цвели красными, желтыми и синими цветами и выделялись ярким пятном на фоне скал и песка.

Джонти улыбнулась. Ей пришлось изрядно поругаться с Кордом из-за растений, которые она выкопала в долине и пересадила возле дома. Он, в конце концов, сдался, когда она убедила его, что половину этих растений она использует для приготовления пищи, а остальные — для медицинских целей.

Ее губы расплылись в широкой веселой улыбке. Как досаждало Корду, что она еще и просто наслаждалась красотой этих растений.

Джонти вздохнула. Отношение Корда к ней не изменилось. Но, тем не менее, он удивил ее двумя новыми растениями и парой свежих рубах. И все равно Корд смотрел на нее, как на извращенца, и всегда был рад обнаружить какой-нибудь недостаток в ней. Джонти всегда вся сжималась внутри, когда он на нее ругался за что-нибудь, но ей удавалось внешне скрывать эту боль.

День прошел. Скоро надо было начинать готовить ужин. Хотя высоко в горах было еще светло и ясно, к подножию уже подкрадывалась темнота.

Джонти еще немного помедлила, не желая идти в душное помещение. Она любовалась вершинами гор в лучах заходящего солнца, когда какое-то шуршание позади нее заставило ее резко обернуться, почувствовав опасность. Волка сегодня не было с ней. Корд забрал его, объясняя, что в каньоне были места, откуда пес мог выгнать диких мустангов. Она всматривалась в темноту. Чем вызван этот шум? Кто это — индеец, медведь, пума?

Джонти вздрогнула, когда заметила, что к ней приближается тень большого человека.

— Кто там? — громко спросила она, готовая впорхнуть внутрь и запереть дверь на засов.

— Это только я, Понч, — толстяк остановился в нескольких шагах от нее, и его противные толстые губы расплылись в усмешке.

У Джонти внутри все задрожало.

— А где остальные? Я не слышал топота лошадей.

— Он подъедут попозже, — Понч приблизился, а Джонти сделала шаг назад. — Я подумал, что мы могли бы неплохо провести время вместе, пока они приедут. Немного развлечься.

Джонти отступила еще на один шаг. Теперь у нее от страха задрожали все поджилки.

— Убирайся, — она старалась говорить ровным голосом, не собираясь проявлять слабость перед этим человеком. — Я не хочу проводить с тобой время. Мне надо приготовить ужин.

— К черту ужин! — Понч схватил ее в охапку, и, не успела она пошевелиться, как его пальцы впились в ее руки. — Я тоже голоден, но я не хочу есть, мой голод сильнее, чем еда.

Он плотоядно посмотрел на нее.

— Я долго ждал, пока смогу поймать тебя без этой проклятой собаки, мой милый мальчик, и, клянусь Богом, я не собираюсь больше ждать — я хочу тебя сейчас.

— Прекрати! — задыхаясь, говорила Джонти, содрогаясь от отвращения, когда ее прислонили к стене. — Убери от меня свои поганые руки!

— И не подумаю, — промычал Понч, уклоняясь от ударов ее ног. — Это из-за тебя Люси отослали, поэтому сейчас ты можешь ее заменить.

И пока Джонти извивалась и выкручивалась, перепугано всхлипывая, возбужденный Понч навалился на нее всем своим весом и прижал к стене.

Своими толстыми пальцами он уже расстегивал пряжку на ее ремне, когда, как гром среди явного неба, прозвучало:

— Отпусти его.

Понч сжался, почувствовав ярость в тоне приказа. Он отпустил Джонти и отступил. Корд невесело усмехнулся, когда толстяк съежился от страха.

— На сей раз, мистер, вы переоценили свои силы, — он медленно, шаг за шагом, наступал на вспотевшего Понча. — Я выбью из тебя всю твою дурь.

— Но послушай, Корд, — Понч поднял руку, и в его раскосых узких глазах мелькнул хитрый огонек. — Этот ублюдок…

— Можешь на этом остановиться, — Корд говорил едким голосом, взгляд был холодным и разъяренным. Он расстегнул пальцем кобуру, и Понч дернулся.

Толстяк наклонил голову, собираясь сделать выпад и ударить Корда в живот, сбив его с ног. Но Корд заметил движение сквозь опущенные ресницы. Он выждал, рассчитал собственные действия и, когда Понч бросился на него, изо всей силы ударил Понча в лицо коленом. Толстяк неуклюже растянулся на спине, вытирая дрожащей рукой кровь изо рта. Когда он попытался уползти, Корд встал над ним.

— Дерись, ты, педераст, — он схватил Понча за воротник и поставил на ноги. — Теперь ты против мужчины, а не против ребенка.

Понч приготовился к защите, а Корд нанес ему тяжелый удар кулаком между глаз. Разъяренный Понч взревел от боли и навалился на Корда. Джонти отвернулась к стене, чтобы не видеть, как кулаки Корда молотили искаженного злобой, рычащего Понча.

Наконец, когда глаза Понча стали похожи на опухшие щеки, он опустил руки, отказываясь бороться дальше. Запыхавшись, Корд скомандовал:

— У тебя есть десять минут, чтобы исчезнуть. Если я когда-нибудь увижу тебя опять возле ребенка, я пущу тебе пулю в лоб.

Бросив сердитый взгляд на бледное лицо Джонти, Понч подобрал свою шляпу, стряхнул с нее грязь, похлопав ею по ноге и, пошатываясь, пошел к летнему домику.

Джонти, дрожа, смотрела, как он уходит, потом шагнула к Корду, чтобы поблагодарить его за своевременное вмешательство.

Однако взгляда на его лицо было достаточно, чтобы в недоумении отступить назад. В его серых глазах промелькнуло презрение к ней.

— Надеюсь, ты получил сейчас урок, — он отчеканивал каждое слово. — Не стоит дразнить такого человека, как этот.

Джонти уставилась на Корда, не веря своим ушам, это отражалось в ее глазах.

— Ты сошел с ума? — почти закричала она. — Я не дразнил его. Я его терпеть не могу!

— Возможно, твоя ненависть его и раздразнила, — Корд сердито на нее посмотрел. Затем, не давая ей времени на ответ, он продолжал тем же обвиняющим тоном. — Из-за твоих игр я сейчас потерял рабочего. А ты, юноша, — сказал он, ткнув ее в грудь пальцем, — будешь вместо него.

Джонти не ответила. Она стояла, потупившись и прикусив губу, чтобы не заплакать, и он спросил грубо: