Паутина, стр. 60

Северус Снейп сидел за столом, прямо под часами.

— Это Хогсмид, — проговорил Гарри Поттер. — Это рядом с Хогвартсом.

Тео пожал плечами. Он смотрел на отца. Рядом с Северусом Снейпом — почти допитая бутылка. Он пьян.

Поттер оглядывался. Было похоже, что он понимал больше, чем сам Тео и его маленькая копия.

— Понедельник, — прошептал Гарри Поттер, указывая на календарь. — В этот день Снейп начал преподавать мне окклюменцию.

Тео сморгнул. Вот откуда его способность к легилименции. Его отец тоже ею владел.

Тем временем Снейп из воспоминаний сидел, уставившись на свой стакан. Волосы грязные. Почти полностью скрывают лицо желтоватого оттенка. Поэтому черты не разглядеть.

А от дверей раздался звонкий голос. На итальянском. Вошла девушка. Она стряхивала с волос снег. С ней была старушка. Они переговаривались.

Снейп чуть повернул голову в ту сторону и замер. Так же, как Поттер, когда впервые увидел мать Тео.

Итальянки прошли к свободному столику. Прямо перед Снейпом. Тот жадно смотрел на девушку.

— Это ваша мать?

Поттер обернулся к Тео. Тот кивнул. Он смотрел на родителей. Вот Снейп поднялся и сел за столик итальянок. Они молчали. Потом молодая итальянка отослала прочь старушку. Попросила снять комнаты на ночь.

— Ты жива… — заговорил Снейп.

Девушка что-то ответила по-итальянски. Было непохоже, что она боится. Интерес читался на ее лице.

— Я видел тебя сегодня. В сознании твоего сына. Ты была с ним. С этим свиньей. С этим лохматым ублюдком. Это он погубил тебя.

Девушка слушала непонятную ей речь. Успокаивающе положила руку на ладонь Снейпа. Тот одернул свою.

— Ты вернулась. Вернулась ради меня?

Поттер судорожно сглотнул.

— Снейп настолько пьян, что думает, что это — моя мать? — прошептал он. Тео не знал, он просто смотрел. Как и в детстве.

Итальянка встала и потянула мужчину за собой. Говорила что-то медленно. Поттер обернулся к взрослому Тео.

— Что она говорит?

— «Вы выглядите больным. Вам нужно отдохнуть. Пойдемте, я смогу вам помочь. Идемте».

Они вслед за Снейпом и итальянкой поднялись наверх. В комнату. Царил почти полный мрак. Снейп качался от выпитого.

— Ты вернулась для меня.

Итальянка сбросила свою мантию. Снейп шагнул к ней. Обнял. Она не сопротивлялась.

— Ты родила ему сына. — Горький упрек из уст Снейпа. — Я тоже дам тебе сына. Лучшего, чем этот никчемный…

Девушка приложила ладошку ко рту Снейпа. Не дала договорить.

Тео видел: Поттеру противно на это смотреть.

— «Я хочу вам помочь», — перевел слова матери Тео.

А потом все вокруг было окутано туманом. В эту память вмешались. Затем — снова эта комната в пабе. В окна пробивался слабый рассвет. На кровати спала девушка. Снейп накинул на голову капюшон. Достал палочку и направил ее прямо в голову девушки.

— Ты забудешь мое лицо. Ты забудешь это место. Ты уедешь отсюда сегодня же утром. Ты никогда не вернешься в Англию. Когда родится ребенок, ты дашь ему всевозможную защиту. Забудь меня. Если я выживу, я найду вас.

Снейп убрал палочку и покинул комнату. И сразу вместе с маленьким Тео взрослые оказались в комнате мальчика. Поттер был бледен. Такой же бледный, как отец Тео, когда оставлял его спящую мать.

И еще через пару мгновений Тео снова был в гостиной дома Уизли. Рядом стоял Поттер. Он тут же шагнул и опустился на диван.

— Вы согласны на сделку?

Гарри Поттер поднял ошеломленный взгляд на Тео. И кивнул.

Глава 5. Скорпиус Малфой

Что Скорпиус ненавидел в своей школьной жизни, так это попадать в больничное крыло. Более скучного места он себе не представлял. Лежишь на койке, чувствуя себя беспомощнее, чем есть на самом деле. Атмосфера такая.

Мадам Помфри пригрозила, что пойдет к директору, если слизеринец не согласится остаться на ночь под ее наблюдением. Только вот Малфой не понимал: в чем заключается наблюдение? В том, что целительница спит без задних ног в своей комнате?! А Скорпиус вынужден наблюдать за потолком, на котором даже трещин не было для разнообразия.

Хотя, что кривить душой, сегодня ему было, о чем подумать. Разве с Поттерами соскучишься? Обычный учебный день превратят в героическое событие, с проявлением самых лучших качеств их гриффиндорских душ.

Но сегодняшняя маленькая дуэль с оборотнями — как тема для размышлений — уже успела наскучить слизеринцу. Не вечно же упиваться собственной храбростью и находчивостью.

Скорпиус перевернулся на бок, стараясь не потревожить перебинтованную руку. Черт, болит, словно в нее иголки втыкают! Все-таки не простые лапки у этой зверюги. Если от простой царапины так ноет, то что же должны чувствовать те, кого они хорошенько потрепали?! Как Гарри Поттера, например.

Нет, на боку лежать неудобно. Малфой снова перевернулся, надеясь, что у оборотня, который его цапнул, сейчас адским огнем полыхают волосатые уши. И задница в придачу.

Спать не хотелось совсем, а в голову лезли странные мысли. Мысли, вызванные словами Гарри Поттера. Значит, он действительно считает, что Скорпиус — это лучшее, что было у отца? Что ж, Драко Малфою можно посочувствовать, усмехнулся слизеринец в потолок. Если это лучшее, то что же в худшем варианте?

А вообще Малфой был очень тронут жестом Поттера-старшего. Что? Тронут?! Малфой и слова-то такого знать не должен! Откуда в нем, чистокровном отпрыске древней фамилии Малфоев, появилось все это? Стыд, совесть, сочувствие, сострадание, героизм?! А главное — когда? Уж точно этого не было в день поступления в Хогвартс. Шляпа бы не «прошляпила» очередного гриффиндорца. Она уверенно отправила Скорпиуса на Слизерин.

Значит, все-таки Поттеры. Их пагубное влияние. Хотя, почему пагубное? Может, и ему, Скорпиусу Малфою, поставят когда-нибудь памятник? И возле него, увековеченного в камне, будет собираться какой-нибудь кружок или общество любителей маггловых пижам. Ну, или ассоциация будущих героев имени Джеймса Поттера. Почему нет?

Скорпиус пошевелил ногой, сбрасывая одеяло в сторону. Сна ни в одном серебристом глазу. Можно, конечно, просто встать и уйти отсюда, но вдруг Помфри посреди ночи решит «понаблюдать его» и поднимет крик, что бедного мальчика украли бешеные гоблины, чтобы продать на рабском рынке? Зачем же так пугать бедную старушку?

Тут Малфой замер: дверь в больничное крыло совершенно беззвучно отворилась. Потом закрылась, и в ночном сумраке стала двигаться фигурка в темной мантии. Скорпиус притворился спящим, из-под ресниц наблюдая, как девушка (что он, не отличит девушку от кого-то иного?!) крадется на цыпочках к его кровати. Интересное время, чтобы проведать больного.

— Поттер, — тихо окликнул он, когда посетительница была в двух шагах от его постели. Она вздрогнула. — Ой, прости, что помешал.

— Я думала, ты спишь, — она закусила губу.

— Если бы я думал о тебе, то тоже бы решил, что ты сопишь в своей кроватке под бдительным оком брата, — Скорпиус чуть приподнялся на подушках. Лили села на самый краешек его постели. Судя по всему, она даже не ложилась. — Ты заболела?

— Нет.

— Тогда почему твой призрак возник в больничном крыле?

— Просто… Хотела убедиться, что с тобой все в порядке.

— С чего бы это? Ты же видела меня час назад, живым и даже не потрепанным, — Малфой свел брови, совершенно четко зная, зачем она пришла. От этого начинал злиться. — Только не надо мне твоего чувства вины и благодарности за спасенную жизнь!

— Скорпиус…

Вот этого он уж точно не ожидал. Его имя вообще редко, кто произносил, кроме родителей да Ксении. И он не знал, что оно может звучать так неожиданно сильно в устах девчонки.

— Не надо, — выдавил он, пристально глядя на Лили Поттер. Ее волосы были собраны лентой. Зря, ей лучше с распущенными. Черт, о чем он думает?! Надо сейчас же отправить ее отсюда, пока его расслабленный каким-то зельем организм не отказался подчиняться мозгу. — Ты зря пришла.