Дочь молнии, стр. 54

— И я сказал тебе тогда, что он должен гордиться твоей смелостью.

Этлон умолк. Он страстно хотел обнять ее, прижать к себе, почерпнуть поддержку в ее удивительной внутренней силе, но он знал, что не сделает этого. Он должен идти до конца в принятом им решении, твердо и честно глядя в глаза реальности, иначе он никогда не овладеет магией.

В Пра-Деш он понял, что не сможет зарыть свой талант в землю, но лишь сегодня, проезжая мимо могилы отца в Аб-Чакане, он почувствовал, что решение его вполне твердо. Сейчас, стараясь унять нервную дрожь в руках, он ощущал необычайную легкость мысли и в то же время растущее чувство вины за то, что так долго прежде боялся посмотреть правде в глаза. Сегодня, сейчас, он принял эту уникальную черту своей натуры — талант к запретному искусству.

— Отцу было бы стыдно за меня, — продолжал он. Он поднял руку, пресекая возражение Габрии. — Сэврик всегда учил меня использовать все силы и способности, данные мне природой, — зубы Этлона блеснули в улыбке. — Пережив потрясение, что сын его — из породы колдунов, он был бы в гневе, если бы узнал о моем отказе развить этот талант. Я сделал выбор, Габрия, — сказал он горячо. — Я — владеющий магией. И я хочу обучиться всему, что составляет эту великую науку.

У Габрии перехватило дыхание. Она была сражена убежденностью и непреклонностью его голоса и стиснула его руки.

Он подался вперед, сплетя свои пальцы с ее.

— Мне нужна твоя помощь, Габрия. Научи меня твоему ремеслу.

Габрия сглотнула подкативший к горлу комок.

— Нет, — ответила она твердо.

— У меня есть талант. Мне необходимо лишь научиться им пользоваться.

Она смотрела на него, раздираемая страхом и радостью. Она знала, почему он сейчас так тверд: он хочет помочь ей в борьбе с горфлингом. Разум ее протестовал. Если она попытается обучить его и Этлон, будучи слабым и плохо тренированным, встретится с горфлингом, он погибнет. Но с другой стороны, вождь, принявший решение, был чертовски упрямым человеком. Если она не согласится, он попробует учиться сам, она знала, и в итоге навредит себе, упражняясь в каком-нибудь заклинании.

— Этлон, — крикнула она отчаянно, — умоляю тебя, подожди! Я не могу тебя обучить. Я сама слишком мало знаю.

Он выпустил ее руки, поднялся и отступил на несколько шагов.

— Тогда мне остается надеяться только на себя. Это делается так? — он прошептал несколько слов, те самые, что произнесла Габрия в тюрьме Пра-Деш, создавая шары света.

К ее удивлению, неяркие круги света начали расти над их головами. В считанные секунды, однако, ситуация вышла из-под контроля, нимбы вспыхнули ослепительно яркими, белыми шарами пламени. Стало нестерпимо жарко.

Габрия сосредоточила все свое внимание и энергию на полыхающих горячих кругах.

— Хорошо, — закричала она. — Я научу тебя, чему сумею.

— Тогда покажи мне, что делать с ними? — воскликнул он.

Девушка вздохнула. Сейчас она без труда могла убрать эти нимбы сама, но если он и вправду так жаждет учиться, самое время начать.

— Сконцентрируйся на словах заклинания, — крикнула она, стараясь перекричать нарастающее гудение пламени.

Она наблюдала, как вождь закрыл глаза и простер руку к свету. Горящие шары колыхнулись и начали медленно таять, но затем снова вспыхнули, ярче прежнего.

— Сосредоточься! — скомандовала Габрия. — Ощути свою силу.

Этлон начал все сначала. Лицо его было напряжено, лоб покрылся каплями пота. На этот раз, отогнав мысли о светящейся сфере и желание уничтожить ее, он сосредоточился на ощущении собственной силы, прорвавшейся наружу из каких-то неведомых тайников. Подобное чувство уже посещало его дважды: когда он спас Габрию от Женщины болот и во время дуэли с Гринголдом. Но тогда магия его была бесконтрольной и неосознанной. Теперь же он регулировал ее силу и формировал ее. Когда в конце концов он открыл глаза, слепящий свет исчез, а Габрия улыбалась.

— Я смог! — он засмеялся, как маленький мальчик, и, подхватив Габрию на руки, закружился с ней.

Из темноты выступили обеспокоенные воины, с мечами наготове.

— Что происходит? С вами все в порядке? — заговорили они разом.

Вождь махнул на них рукой:

— С нами все прекрасно.

— А что это был за свет? — допытывался Сайед.

Этлон не колебался ни секунды. Он решил овладеть колдовством вне зависимости от того, что о нем подумают в клане, но ему так нужна была сейчас поддержка товарищей. Он выгнул бровь и сказал:

— Я попробовал создать светящийся шар с помощью заклинания. Ситуация немножко вышла из-под контроля.

Пирс, по-видимому, не удивился. Он одобрительно кивнул. Трое воинов глядели на своего вождя, потеряв дар речи. Сесен переводил взгляд с Этлона на Габрию и обратно.

Валар прокашлялся и медленно произнес:

— Но, лорд, закон, запрещающий колдовство, еще не отменен. А если вас сошлют или приговорят к смерти?

Вождь Хулинина ответил:

— Я думал об этом и о многом еще. Я вполне понимаю, что ставлю под удар свой авторитет правителя, но я не могу более поворачиваться спиной к таланту, с которым был рожден. Приближается час, когда мы столкнемся лицом к лицу с горфлингом, и мечей в этой борьбе будет недостаточно.

В течение долгой мучительной минуты воины смотрели на него, затем один за другим вложили оружие в ножны и повернули к лагерю.

Этлон проводил их взглядом. Они не запрыгали от радости, но, с другой стороны, они и не осудили его безоговорочно. Он тихо вздохнул. Потребовать от воина послушания на поле битвы было проще простого, но как прикажешь своим людям принять тебя как мага? Он мог только надеяться на то, что их преданность и уважение помогут ему убедить их. От отношения к нему этих троих зависит и отношение всего клана.

Сайед наблюдал за происходящим с глубоким интересом, сознавая всю важность принятого Этлоном решения. Он сунул свою кривую саблю в кожаные ножны и стоял подбоченясь, тело его было напряжено в предвкушении чего-то необычного.

— Прекрасно! Габрия, теперь ты сможешь учить нас обоих.

— Не сейчас, — торопливо сказала она. — Уже слишком поздно.

— Надо же когда-нибудь начинать, — возразил Этлон.

Габрия застонала. Она и Этлона-то собиралась обучать только из страха, что он выкинет что-нибудь непредсказуемое. А теперь нужно еще включить сюда и Сайеда. Мужчины смотрели на нее выжидающе, поэтому она стиснула зубы и зашагала к лагерю. Было ясно, что она собирается им что-то преподать, может быть, несколько базовых упражнений, которым она обучилась у Женщины болот, поэтому они пошли следом. Возможно, если бы они побольше знали об опасностях, преследующих колдунов, у них бы хватило здравого смысла оставить горфлинга в покое.

Габрия устроилась у костра, ожидая, когда придут Этлон и Сайед. Вслед за ними прибежала и Тэм, ее глаза горели необычным возбуждением. Остальные занимались своими делами, но, как заметила Габрия, оставались достаточно близко, чтобы слышать, что она говорит.

Габрия помедлила, вспоминая наставления старой колдуньи, чей скрипучий голос все еще ясно звучал в ее памяти.

— Воля является центром колдовства, — с усилием начала Габрия. — Каждым своим заклинанием вы налагаете свою волю на предметы реального мира. Магия — это естественная сила, которая находится в каждом творении, будь то растение или камень. Когда вы изменяете эту силу, даже с помощью самого легкого заклинания, вы должны быть достаточно умелы, чтобы контролировать результат. Силы магии уничтожат вас, если вы не сможете взять их под контроль, — объясняла она заинтригованным слушателям. — Сила воли — самое важное достоинство владеющего магией. Поэтому вы должны знать себя, знать свою собственную душу, чтобы понять свои истинные возможности и их пределы. Тогда вы почувствуете, когда колдовство вдруг начнет съедать вас самих, и вовремя остановитесь.

— Чего не смог Брант? — уточнил Этлон.

Габрия кивнула.

— Думаю, да. Думаю, мэр толкнула его слишком далеко, а его мозг не был достаточно ясен, чтобы осознать опасность. Все колдуны должны быть очень осторожны и не переходить границы своих возможностей.