Через Гоби и Хинган, стр. 33
В Долонноре митинги дружбы переросли в организационно новые формы связи. Были образованы общества советско-китайской дружбы. Именно здесь, пожалуй, Ю. Цеденбал заложил первые основы монголо-китайских культурных связей.
23 августа Верховный Главнокомандующий отдал приказ, извещавший Советскую Армию и народ о победном завершении наступательных операций на Дальнем Востоке. В тот день Москва салютовала войскам Дальневосточных фронтов, в невиданно короткие сроки разгромивших хваленую Квантунскую армию.
Позднее приказом Верховного Главнокомандующего всем советским соединениям и частям Конно-механизированной группы было присвоено наименование «хинганских». Президиум Малого хурала Монгольской Народной Республики в свою очередь наградил соединения монгольских войск. Мне довелось быть свидетелем торжественного и радостного события – вручения кавалерийской дивизии полковника Доржа переходящего Красного знамени. От имени правительства эту награду вручал заместитель Главнокомандующего вооруженными силами МНР генерал-лейтенант Лхагвасурэн.
После поражения Квантунской армии Япония не могла долго сопротивляться атакам союзников. 2 сентября на американском крейсере «Миссури» состоялось подписание акта о ее безоговорочной капитуляции. Для нас это означало окончание последнего этапа Великой Отечественной войны.
Рано утром 3 сентября во всех частях и соединениях Конно-механизированной группы состоялись митинги. А в полдень на улицы Жэхэ вышло все население города. Стихийная демонстрация превратилась в народное торжество. Всюду знамена, плакаты, цветы и радостные улыбки.
Вечером Москва снова салютовала доблестным войскам Советской Армии и кораблям Военно-Морского Флота, освободившим от захватчиков весь Северо-Восточный [141] Китай, провинции Чахар, Жэхэ, Хэбэй, Квантунскую область, Северную Корею, Южный Сахалин и Курильские острова. День 3 сентября был объявлен Днем Победы над Японией.
В середине сентября войска Конно-механизированной группы посетил маршал Чойбалсан. Его сопровождали посол СССР в МНР А. И. Иванов и советский военный советник генерал-лейтенант И. Г. Рубин. Чойбалсан знакомился с достопримечательностями города Жэхэ и провинции. Мы поднялись на Великую Китайскую стену. Оттуда открылось незабываемое зрелище. Грандиозное каменное сооружение, словно сказочный дракон, обвивало отроги гор, то поднимаясь на хребты, то падая в долины.
Когда мы вернулись с осмотра, позвонил маршал Малиновский:
– Исса Александрович, немедленно вылетайте ко мне.
Я доложил, что в Жэхэ находится высокий монгольский гость.
– Очень хорошо. Передайте и ему мое приглашение. Прилетайте вместе.
Чойбалсан охотно принял предложение Родиона Яковлевича посетить Чанчунь. На аэродроме нас встретили маршал Малиновский и руководящий состав штаба фронта. Отсюда мы поехали в резиденцию командующего Забайкальским фронтом.
Во время беседы, которая там состоялась, Родион Яковлевич заявил, что Военный совет фронта высоко оценил действия Конно-механизированной группы. Героизм советских и монгольских воинов по достоинству отмечен правительственными наградами. За умелое руководство войсками Президиум Верховного Совета СССР наградил генерал-лейтенанта Ю. Цеденбала орденом Кутузова I степени, генерал-лейтенанта Лхагвасурэна орденом Суворова II степени. Многие генералы, офицеры и солдаты также были удостоены боевых наград.
Хорлогийн Чойбалсан сообщил, что Президиум Малого хурала МНР наградил большую группу маршалов и генералов Советской Армии орденом Боевого Красного Знамени.
Во время этой встречи мы узнали от маршала [142] Малиновского о пленении белогвардейских атаманов Семенова, Калмыкова и других. Не избежали плена и марионетки: император Пу-и и князь Дэван.
В один из ноябрьских дней улицы Жэхэ заполнили колонны горожан: они пришли провожать советских и монгольских воинов, возвращающихся на Родину.
После митинга мы поехали на перевал Гуанженьмин, являвшийся исходным пунктом нашего маршрута. На окраине города я обратил внимание на старого изможденного человека. Он стоял у дороги и медленно махал нам высохшей рукой. Мне невольно захотелось пожать эту руку.
Остановились. Старик опустился на колени и стал низко кланяться.
– Не надо гнуть спину, отец. Ты хозяин земли и помни об этом.
– Их баярлалаа, их баярлалаа!{23} – восклицал он сквозь слезы радости.
Такие сцены не забываются. Я и по сей день хорошо помню этого старого крестьянина…
На перевале мы стояли у дороги. К нам подъезжали командиры проходящих частей:
– Такой-то хинганский кавалерийский полк, выполнив боевую задачу по освобождению дружественной страны от японских захватчиков, возвращается на Родину – в Союз Советских Социалистических Республик. Личный состав части готов выполнить любой приказ Родины, – докладывали они. И тут же представлялись: – Подполковник Ларин… Подполковник Денисов… Подполковник Осадчук… – Назывались многие фамилии.
В течение ноября и декабря все войска Конно-механизированной группы сосредоточились на территории Монгольской Народной Республики. 21 декабря я тоже вернулся в город Улан-Батор.
Правительство Монгольской Народной Республики устроило обед в честь командования Конно-механизированной группы. Собрались боевые друзья, чтобы поднять тост за мужество и героизм своих народов, за долгожданный мир. [143]
После торжественного обеда Цеденбал, Лхагвасурэн, Равдан, Рубин, Иванов, Мельников и я сфотографировались на память о пустыне Гоби и горах Большого Хингана, о совместной борьбе против японских агрессоров на просторах Маньчжурии.
А на следующий день я вылетел в Москву. Я увозил с собой тепло братской дружбы, которая прошла столь суровые испытания. Глядя в иллюминатор на уплывающие бескрайние просторы, я повторял про себя мудрую поговорку монгольских друзей: «У кого много друзей, тот широк, как степь». [144]
Друзья встречаются вновь
Все произошло неожиданно. Позвонили из Москвы, из Министерства обороны:
– В Монголию на празднование сорок третьей годовщины Народной Армии приглашена советская военная делегация. Вам предлагается возглавить ее. Что вы на это скажете?
Что можно было ответить на такое предложение?! Возможность снова увидеть боевых друзей, со многими из которых давно не встречался, несказанно обрадовала меня.
И вот я в Москве, у Министра обороны. Маршал Советского Союза Р. Я. Малиновский просит передать от него приветствие и самые добрые пожелания монгольскому народу, руководителям партии и правительства Монгольской Народной Республики и Монгольской Народной Армии. Дав необходимые официальные указания, он вдруг говорит:
– А теперь от меня личная просьба, Исса Александрович. Выберите, пожалуйста, время, посмотрите, как там поживает мое дерево, посаженное в тысяча девятьсот шестьдесят первом году.
Мне вспомнилась поездка тремя годами раньше на празднование 40-й годовщины Монгольской Народной Армии. Тогда делегацию возглавлял Родион Яковлевич. В Монголии его избрали почетным гражданином Улан-Батора. В честь этого события министр и посадил молодое деревцо на одной из центральных улиц города.
– Пусть это деревцо, – сказал он при этом, – станет гигантским деревом с мощными, могучими корнями, с роскошной кроной на могучем стволе. Пусть дерево дружбы будет высоким, не гнущимся под бурей, таким, какой является вечная дружба между советским и монгольским народами. [145]
Мне также была предоставлена честь посадить рядом дерево дружбы.
Быстроходный лайнер, на борту которого кроме меня находились член делегации генерал-полковник М. И. Потапов и переводчик капитан Занданов, сделал прыжок из Москвы в Иркутск. Здесь к нам присоединился еще один член делегации, командующий войсками Забайкальского военного округа генерал-полковник Д. А. Алексеев.