Мужья и любовники, стр. 71

Джейд продолжала перезваниваться с маклерами. На. Шестьдесят третьей, между Лексингтон и Третьей авеню, подвернулась квартира, которую Джордж назвал слишком дорогой железнодорожной будкой. А большая квартира на Парк-авеню показалась ему слишком темной. Все это, не уставал доказывать он, не годится для Джейд. При этом, повторяя эти слова вновь и вновь, и вновь уверяя в своей любви, и говоря, как замечательно, что она согласилась жить вместе, он постоянно был не в духе.

– Что с нами происходит? – спросила Джейд после очередной стычки, вызванной тем, что она оставила свои бумаги на кофейном столике. Ему нравилось, когда на нем ничего не лежало, ей тоже, – но другого места не было. У нее было беспомощное ощущение, будто все рушится: то, что раньше казалось едва ли не совершенством – превращалось в кошмар. – Ты стал другим. Мы оба стали другими.

– Это я во всем виноват, это во мне все дело, – сказал он, беря всю ответственность на себя. Ведь это он настаивал, чтобы они жили вместе, – настаивал, нажимал, едва ли не шантажировал, угрожал изменами. А теперь, когда они живут вместе, он испытывает разочарование. Он-то мечтал о любви, а не о спорах куда что положить. И уж менее всего он ожидал, что у него возникнет давящее чувство, будто в его гостиную вторглись чужие люди. – Меня все стало раздражать – контора, клиенты. Даже Уилл.

– А я? – спросила она, желая снять с него часть вины. – Я тоже тебя раздражаю?

Лгать ему не хотелось, и он ушел от прямого ответа:

– Я люблю тебя. Все дело в этой жизни, – ведь мы живем на голове друг у друга. И это раздражает.

– Может, мне стоит уехать? – сказала Джейд. Совместная жизнь явно не получалась. Надо уехать, пока не стало еще хуже. Нового душевного потрясения она вовсе не хотела. – Давай жить, как жили. Вместе, но порознь!

– Нет. Ни в коем случае! – мгновенно откликнулся он. Он хотел ее. Он обожал ее. Он слишком долго и трудно искал ее. Ему было так плохо без нее. – Скоро мы найдем что-нибудь подходящее, – сказал он, привлекая ее к себе и удерживая – лишь бы не ушла. – И тогда все будет хорошо.

Этой ночью они снова любили друг друга, а на следующее утро, когда Джордж улетал в Бостон, они поцеловались так страстно, будто расстаются навеки.

– Как только вернусь, – пообещал он, – все отставим, будем только искать квартиру. Из-за этого чертова шкафа я не намерен отказываться от лучшего, что есть у меня в жизни.

Он хотел Джейд; он хотел, чтобы все у них было хорошо. Он устал от случайных связей. Он устал гоняться за женщинами и работой, за счастьем и довольством. Но насмешка судьбы состояла в том, что он не выносил однообразия. Он жаждал иметь близкого человека, но панически боялся любых уз и поэтому постоянно находился в состоянии войны с самим собой. Выход из этой войны был один – ему нужна была новая женщина, о которой он мог мечтать и которой мог снова добиваться. На сей раз этой женщиной стала Кэрлис Арнольд.

Глава II

– К. А.? – спросил он, указывая на монограмму на се портфеле? – «Корьян Ассошиэйтс»? – Это была фирма по техническому дизайну, в которой когда-то ему предлагали работу.

– Нет, – ответила Кэрлис, улыбаясь, хотя все еще не могла прийти в себя после на редкость изматывающего дня.

На линиях «Янки Эйр» впервые случилась катастрофа. Самолет, направлявшийся из Провиденса в Бостон, попал во встречные потоки воздуха и совершил вынужденную посадку. Никто не пострадал, но во время расследования выяснилось, что у второго пилота в рукав была зашита ампула с кокаином. Специальное исследование он не проходил, а анализ крови не выявил наличия наркотиков. Кэрлис все сделала, чтобы новость не просочилась в прессу, но Ада, чего можно было ожидать, пришла в неистовство и немедленно уволила этого парня. Тот связался с профсоюзом летчиков, который пригрозил придать дело гласности, чего Кэрлис как раз и стремилась всячески избежать. Весь день она болталась между Адой, которая никак не могла побороть свой гнев, возмущенным пилотом и бюрократами из профсоюза. – Это мои инициалы. Кэрлис Арнольд.

Она вновь улыбнулась. Сосед был на редкость привлекателен – но по-иному, чем Кирк, который просто выделялся в толпе; в этом человеке чувствовался некий магнетизм, он был похож на кинозвезду – темные волосы, оливковая кожа, светлые, почти прозрачные глаза янтарного цвета и пушистые темные ресницы. Не просто привлекательный, вдруг сообразила Кэрлис, но красивый мужчина.

– Кэрлис Арнольд? – переспросил он, отмечая ее пронзительно-зеленые глаза: в них любой утонет. Карие, с золотистыми крапинками, глаза Джейд – другие, в них, напротив, мужчина видит себя самого. Иногда отражение льстит ему, иногда получается слишком точным. – Тогда не исключено, что мы знакомы, хотя и косвенно. Вы имеете какое-нибудь отношение к Кирку Арнольду?

– Я его жена, – она улыбнулась в третий раз. Улыбка была мягкая, смущенная, доброжелательная; Джейл улыбалась иначе – уверенно и призывно.

Джордж улыбнулся в ответ располагающей и, хоть Кэрлис этого и не знала, натренированной улыбкой. Он сказал, что знает ее мужа, они встречались, когда он начинал делать одну работу.

– В самом деле? – откликнулась она, чувствуя, как усталость чудесным образом проходит.

– Потом эту работу передали другой фирме – «Тайдингс – Оуэн – Бреннеке», – продолжал Джордж, добавив, что речь шла об оформлении логотипа компании «Суперрайт», когда Кирк как раз начал заниматься ею, а он, Джордж, организовывал на паях с Ролли Леландом собственную фирму. – Впрочем, никаких обид на «ТОБ» не держу. В конце концов, я сам там когда-то работал.

Джордж сказал ей, что по профессии он дизайнер, а когда принесли белое вино и жареный миндаль, стал рассказывать забавные и не слишком лестные истории о самовлюбленных художниках и капризных клиентах, которые донимают разного рода предложениями, и кошмарных результатах соединения людей этих двух категорий.

Прислушиваясь, Кэрлис пыталась понять, отчего так много мужчин стараются выглядеть непривлекательно. По-видимому, они считают, что обаяние несовместимо с мужественностью. Кэрлис знала, что это не так. И ее сосед тоже, видимо, понимал это.

Когда самолет приземлился в Ла Гуардии, шел дождь. Даже не дождь – ливень. Сверху низвергались потоки воды, заливая дренажные трубы. Все тротуары были покрыты водой, небо застилала сплошная пелена, и хотя было только шесть часов, включили уличное освещение. Выйдя из здания аэровокзала, пассажиры устроили совершенно неприличную сцену, стараясь первыми попасть в те несколько такси, что стояли у входа. Двое пожилых людей в дорогих костюмах замахивались друг на друга портфелями.

Кэрлис остановилась, соображая, как же ей попасть домой. Кирк, конечно, предусмотрел бы такую возможность, лимузин стоял бы наготове. Привыкнув экономить деньги, Кэрлис никогда не заказывала машины, даже если клиент оплачивал ее. Стоя у входа в аэровокзал, чувствуя, как усталость вновь овладевает ею, Кэрлис подумала, что Кирк прав и эта экономия – один из ее капризов.

Джордж стоял неподалеку и видел, как она беспомощно оглядывается по сторонам. Поймав ее взгляд, он сочувственно покачал головой. В этот момент подъехала машина, заказанная им утром, и он окликнул Кэрлис, сопровождая слова приглашающим жестом.

– Садитесь, я вас подвезу.

Она с благодарностью скользнула в салон, сразу же сняв мокрые туфли.

– Какое блаженство, – сказала она и, еще раз поблагодарив, откинулась на спинку сиденья.

– Непривычное блаженство, – ответил он, следя за тем, как шофер пытается выбраться на нужную полосу.

– Непривычное?

– Я вызываю машину только потому, что это приводит в ярость моего клиента. – Он дал шоферу адрес Кэрлис. – Обычно-то я, как все, беру такси. Но ради Ады я вызываю лимузин – лишь бы позлить ее.

– Ада, вы сказали – Ада? Может, Ада Хатчисон? – зачастила Кэрлис, сообразив вдруг, что произошло двойное совпадение: Джордж едва не оказался на одной работе с Кирком, а теперь выясняется, что они работают с Адой. – Скряга Ада?