Мужья и любовники, стр. 37

– Теперь всем детям покупают компьютеры, но понять инструкции к ним совершенно невозможно. Мэрион прошелся по ним, сделал в школе фотокопии и раздал ребятам. Раздал! – Случилось это почти год назад, а Лэнсинг все не мог успокоиться при одной мысли о том, что раздают то, что можно продать.

– Я поставил ему принтер, и он начал продавать буклеты по пять зеленых, через отдел рекламы в газете. Это было в прошлом году. А теперь дело так разрослось, что он не может с ним справиться, – сказал Лэнсинг, и лоб его пересекли три глубокие горизонтальные морщины. Как известно, это был знак напряженной умственной работы. – Прежде всего ему нужны деньги. Далее – профессиональный менеджер. Речь идет о двухстах пятидесяти тысячах долларов. Дело за вами, Кэрлис. Такое выпадает раз в жизни.

– Лэнсинг, если это такое потрясающе выгодное дело, почему вы сами не дадите Мэриону Крамеру денег? – спросила Кэрлис. – В конце концов, что такое для вас двести пятьдесят тысяч – мелочь.

– В этом вы, разумеется, правы, – сказал Лэнсинг, покачиваясь с носков на пятки в своих туфлях на резиновой подошве, – он любил похвастать своим богатством. – Но разве же я могу позволить себе это? Книги, статьи, лекционные поездки, телевидение – да у меня просто нет времени заниматься чем-то еще.

– «Самоучитель»? – переспросила Кэрлис, вынимая записную книжку.

– «Самоуч». Это я придумал название. Мэрион терпеть его не может. Он говорит, что это безграмотно. А я ему – подумай о рынке. Мы сильно повздорили, но, конечно, я победил. Ведь я был прав.

– «Самоуч», – повторила Кэрлис и исправила запись. Конечно, Лэнсинг всегда говорит одно и то же: раз в жизни, такие предложения не повторяются и так далее, – но на этот раз что-то ее задело. Мысль о «Самоуче» не давала ей покоя целый день, и ночью, часа в два, она вдруг резко выпрямилась в кровати.

– Кирк? – окликнула она негромко.

– Да, – ответил он, с трудом просыпаясь.

– Ты спишь? – Она потянулась и слегка потрепала его по щеке.

– Уже нет.

– Может, это и безумная идея, – начала она, соображая, откуда же взять четверть миллиона. Ведь даже если продать все ее акции, надо доставать еще двести тысяч. – Мне рассказали об одной компании, для которой настали трудные времена. Мне кажется, для тебя это отличная возможность. Единственная разница между «Самоучием» и теми компаниями, которыми ты раньше занимался, заключается в том, что проблема в данном случае – не упадок, а процветание. А значит, это не имеет никакого отношения к договору с «Суперрайтом».

В то время как Юдит Розен продолжала переговоры с юристами «Суперрайта», Кирк отправился в Чарлстон потолковать с Мэрионом Крамером. Он быстро пришел с ним к согласию, – единственное, чего Мэрион хотел, так это как можно быстрее вернуться к преподаванию. А Юдит тем временем договорилась с Хауардом.

– Все сошлось, – сказал Кирк. Он был горько разочарован тем, что «Дирборн» ему так и не достался, но зато процесс, слава Богу, закончен. – Мэрион хочет продать, а я хочу купить. Юдит выторговала как раз столько, сколько нужно, если, конечно, ты все еще готова продать свои акции и одолжить мне деньги. – Неуверенный в ответе, он был непривычно тих.

– Ну разумеется, – она робко улыбнулась. Наградой ей стал поцелуй. На минуту ей показалось, что все отныне будет, как прежде.

– А теперь, – сказал Кирк, тут же рассеивая ее иллюзии, – я сделаю так, чтобы Хауард пожалел, что родился на свет. Я, черт возьми, заработаю на «Самоуче» столько, что «Суперрайт» покажется просто мелочью. И уж тогда я поквитаюсь с этим сукиным сыном!

Кэрлис подняла брови, но промолчала. Ну почему Кирк никак не может забыть Хауарда и «Суперрайт»? Пора бы уже оставить прошлое в прошлом и подумать о будущем. Она была убеждена, что теперь, когда на горизонте появился «Самоуч», так оно и будет.

Снова появилась работа, и Кирк удивительным образом вновь стал тем, за кого она когда-то выходила замуж. Виски было оставлено, а с ним исчезли и вспышки ярости. Демоны, преследовавшие его, улетучились. Прекратились эти жуткие разговоры о самоубийстве. Вновь у Кэрлис был муж, вновь была семья.

Да только семья уже была другой, и муж тоже. А в конце концов, другой станет и жена.

Замужество Кэрлис началось как любовный роман; оно пережило тяжелый кризис, а теперь вошло в колею, когда на первом месте у Кирка была работа, а уж на втором она, Кэрлис; когда ее успехи были не так важны, как его победы, когда на первом месте были его потребности. Кэрлис уже не была ни невестой, ни любовницей. Она стала женой. На нее можно положиться, она всегда под рукой, ее можно даже любить – если, конечно, мужу до того. Кэрлис старалась примириться с этим. Она говорила себе, что все браки таковы: роман кончается, страсть иссякает, и воцаряется привычка. Поначалу ей не приходило в голову, что она повторяет путь, пройденный Бонни, что чувствует она точно то же. Ей не приходило в голову, что у них с Бонни не только один и тот же муж, но одна и та же судьба. Поначалу, как и Бонни, ей был просто нужен кто-то, с кем можно было поговорить.

Весной 1982 года, возвращаясь из Бостона в Нью-Йорк, Кэрлис оказалась в самолете рядом с человеком по имени Джордж Курас. Это был темноволосый мужчина с чувственными чертами лица и янтарного цвета глазами. Был он не просто привлекателен – по-настоящему красив, таких она раньше никогда не видела. Кэрлис оставалась на месте и, когда подошла стюардесса, заказала кофе. Интересно, подумала она, хватит у меня смелости заговорить с ним? Пожалуй, да. В этом как раз и. заключалось одно из больших преимуществ замужней, устроенной в жизни женщины, перед женщиной одинокой и неустроенной.

Джордж заметил Кэрлис потому, что, хоть и жил он сейчас с Джейд, женщин замечал всегда. Женщины редко летают из Бостона в Нью-Йорк, – а красивые женщины и подавно. Она села рядом с ним и перекинула ногу на ногу. При этом от него не укрылось, как под отлично сшитым голубым костюмом на мгновение мелькнул краешек комбинации. Он отметил ее дорогой кожаный портфель, запах изысканных духов, золотое обручальное кольцо. Вообще-то Джорджа не привлекали замужние женщины, но сейчас он пытался сообразить, с чего же начать разговор. Зажегся сигнал «Пристегните ремни».

Часть II

ОДИНОКАЯ ЖЕНЩИНА

Замуж? Я? Да ни в жизни! Одного раза с меня вполне достаточно.

Джейд Маллен. 1977 год

Глава I

ВЕСНА 1977-го – ЗИМА 1978-го

МАНХЭТТЕН

Джейд и Джордж, Джордж и Джейд. У них был очень современный роман. Когда они встретились впервые, она была замужем, а он был женат. При новой встрече оба были в разводе.

Проблемы возникли не сразу. В начале все было просто, как у всех женщин и мужчин в те нервические семидесятые. Они запомнили, как сразу их потянуло друг к другу, – такое нечасто бывает.

Это было ранней весной 1977 года, на новоселье, где-то в самом конце Пятой авеню. Мансарда принадлежала Тициану Феллоузу, последнему представителю некогда аристократической, а ныне выродившейся семьи из Саванны, штат Джорджия. Тициан, со светлыми, как у альбиноса, волосами и стройный, как тополь, оставил бурную жизнь повесы и сделался модным и процветающим фотографом. Джейд доводила до кондиции несколько самых известных фотографий, а Джордж спроектировал для него новое жилье, которое было одновременно и студией. Гости пили «Перье» и белое вино; «Брие» выходило из моды, уступая место «Шевре»; все начали увлекаться бегом и разными гаданиями. Из стереопроигрывателя доносился голос Мэри МакГрегор – она исполняла шлягер «Между двумя любовниками». Джейд посматривала на мужчин в комнате, а Джордж стоял в стороне, ожидая начала вечера.

Джорджу она сразу понравилась: волосы цвета влажного песка; поразительные карие глаза с золотистыми крапинками; чувственный рот, губы, вызывающе выкрашенные в помаду цвета американского флага. В тот вечер на ней была гофрированная блузка с двумя высокими воротничками – один ярко-красный, другой – пронзительно-голубой. Блузка была заправлена в темные легкие брюки и подхвачена богато украшенным ковбойским поясом ручной работы.