Желанная, стр. 84

Брайенна и Роберт сидели с принцем Лайонелом, который, как ни странно, был относительно трезв.

«Может, он наконец взрослеет» — подумала Брайенна.

Мужчины вели бесконечные разговоры об искусстве владения мечом и копьем, так что Брайенна могла без помех слушать трубадуров, ходивших между столами с лютнями и арфами. Молодой менестрель поклонился девушке и спел, песню, написанную специально для нее и прославляющую ее красоту и добродетель.

Брайенна вспыхнула от смущения и украдкой поглядела туда, где сидели Хоксблад и Уоррик. Лицо Кристиана оставалось бесстрастным, словно маска. На секунду у девушки перехватило дыхание. Нет, конечно, он не пошлет ей любовную песню, только чтобы подразнить Роберта! И тут, она внезапно поняла, что Хоксблад не имеет к этому никакого отношения. Никто и никогда не будет петь за него хвалу чужой невесте.

Брайенна благодарно улыбнулась Роберту, зная, что тот немало заплатил за написанную специально для нее балладу.

Когда складные столы убрали, чтобы освободить место для танцев, королева Филиппа подождала, пока король протанцует первый танец с принцессой Изабел, и немедленно удалилась. У нее начались схватки еще во время ужина, но ни за что на свете не смогла бы она испортить мужу бал Победы! Каждая придворная дама с нетерпением ждала возможности пройтись в танце с королем или, по крайней мере, с божественным принцем Эдуардом.

Брайенна приняла приглашение принца Лайонела на танец и тут же сообразила, почему его прозвали Быком. Какое облегчение охватило девушку, когда Роберт спас ее, можно сказать, из бычьих объятий, и, хотя он тоже двигался отнюдь не грациозно, Брайенна сочла очень трогательным, что жених сделал над собой усилие, чтобы угодить ей, несмотря на то что чувствовал себя более естественно на поле брани или на ристалище, чем на балу в роли кавалера.

Танцы были дозволенной формой ухаживания, поскольку допускали такие вольности, как прикосновения, шепоток на ушко и даже поцелуй. Не один дерзкий кавалер просил у дамы чулок или подвязку, чтобы носить на турнире знак ее благоволения на копье или рукоятке меча.

Брайенна уже успела отказать в подобной просьбе принцу Лайонелу и радовалась, что Роберт, поглощенный сложными фигурами танцев, забыл попросить у нее сувенир.

Танцуя с принцем Эдуардом, Брайенна с тревогой осведомилась о Джоан. Принц широко улыбнулся.

— Прекрасно себя чувствует. Мы с ней хотим, чтобы родилась девочка.

— Мне так недостает Джоан! — пожаловалась Брайенна.

Руки Эдуарда до боли сжали ее плечи.

— Клянусь чашей Грааля, ваша тоска ничто по сравнению с моей. Поверьте, мне легче лишиться руки, чем расстаться с Джоан. Ее брат Эдмунд пообещал приглядеть за ней, пока я не вернусь, а ждать осталось недолго!

— Значит, армия скоро возвращается во Францию?

— Да. Наши победы дали нам большое преимущество. Мы должны идти вперед, пока не завоюем всю страну. Я вернусь туда сразу же после турнира. Буду очень рад, если вы приедете, Брайенна. Джоан очень скучает без вас.

Неожиданно в зале началось нечто вроде суматохи. Танцы прекратились, присутствующие возбужденно перешептывались. Когда король кружил в танце Кэтрин де Монтекьют, графиню Солсбери, ее кружевная голубая подвязка, расшитая драгоценными камнями, упала к его ногам и заскользила по натертому полу.

Щеки Кэтрин запылали от смущения, но Эдуард Плантагенет, как истинный рыцарь, поднял подвязку и, засучив рукава дублета, обвел взглядом злорадствующих придворных.

— Пусть будет стыдно тому, кто плохо об этом подумает! — провозгласил он.

А потом взял Кэтрин за руку и подвел к мужу. Через некоторое время король поднялся на возвышение и обратился к присутствующим:

— Подвязка издавна служит символом почета у рыцарей нашей страны. Мой великий предок Ричард Львиное Сердце при штурме Акры [56] приказал самым храбрым своим рыцарям надеть подвязки. Эти воины, прославленные мужеством и храбростью, известны как Рыцари Голубого Бича. Отныне я утверждаю Орден Подвязки, девизом которого станут слова: «Honn soit qui mal у pense» — «Пусть будет стыдно тому, кто плохо об этом подумает»:

Роберт пригласил Брайенну на следующий танец.

— Каждый мужчина в этом зале горит желанием получить наивысший знак отличия английского Рыцарства, но только двадцать шесть из нас удостоятся такой чести [57].

Из этих слов Брайенна заключила, что Роберт не сомневается в своей причастности к самым достойным, и мысленно вознесла молитву об исполнении желания жениха, поскольку уже видела, каков он, когда терпит поражение.

— Я знаю человека, сгорающего от похоти при взгляде на тебя. Мой ублюдок-братец наблюдает за нами с бесстрастным лицом, но под маской он прячет зависть ко всему, что принадлежит мне. Он лебезит перед отцом, надеясь унаследовать замки и земли, и как, должно быть, взбесится, когда я получу титул!

— О, Роберт, я не думаю, что он питает к тебе неприязнь, — запротестовала Брайенна, безуспешно пытаясь заглушить угрызения совести.

— Надеюсь, что я прав. И еще надеюсь, что, сгорая от страсти к тебе, он задохнется от ревности в день нашей свадьбы.

Роберт откинул голову и громко рассмеялся. Брайенна отчаянно пыталась сменить тему:

— Ты не попросил у меня сувенир, чтобы носить на турнире.

Роберт плотоядно ухмыльнулся

— Не соглашусь ни на что, кроме подвязки.

Мысли спутались, а в душе царил такой хаос, что

Брайенна даже не смогла притворяться смущенной или разгневанной. Она просто нагнулась, пошарила рукой под юбкой и быстро стянула с ноги подвязку.

— Я бы предпочел сам ее снять, — дерзко заявил Роберт. — Но знаю, ты настоящая маленькая жеманница и не позволишь раздеть себя до свадьбы!

Брайенна, не смутившись, спокойно взглянула в глаза жениху.

— Спасибо, что согласился подождать, Роберт. Спасибо, что не принуждаешь меня к близости. Ты настоящий рыцарь. — В этот момент принц Лайонел о чем-то заговорил с Робертом, и Брайенна сделала знак Адели, что пора уходить.

На следующее утро колокола возвестили, что королева Филиппа благополучно разрешилась еще одной дочерью. Брайенна и Адель навестили супругу короля и получили разрешение заглянуть в великолепную резную колыбельку и увидеть новорожденную. Принцесса Изабел, желая отвлечь внимание от ребенка, собрала всех своих дам и приказала проводить ее на ристалище. Поля и луга на много миль вокруг Виндзора были заполнены зрителями и участниками. Со всей Европы прибыли Рыцари, чтобы сразиться во славу Эдуарда Плантагенета. Принцесса Изабел собиралась отправиться на арену посмотреть, как тренируется Бернар Эзи. Брайенну это не интересовало, но она понимала, что в толпе, среди людей, будет в безопасности.

Глава 31

Утром, накануне праздника Святого Георгия, были оглашены имена рыцарей, которые удостоились чести на следующий день быть посвященными в кавалеры Ордена Подвязки. Список возглавили сам король Эдуард III и Эдуард, принц Уэльский. Далее шли сэр Уолтер Мэнни, личный рыцарь королевы Филиппы, дядя короля Генри Ланкастер, графы Уоррик и Уильям де Монтекьют, граф Солсбери и девятнадцать баронов и рыцарей, сражавшихся в битве при Креси, включая двух человек, стоявших плечом к плечу с Черным Принцем, — сэра Джона Чандоса и сэра Кристиана де Бошема.

Дворян низшего ранга предпочли таким могущественным и влиятельным аристократам, как графы Херфорд, Пемброк и Нортхемптон, не говоря уже о младших принцах и Эдмунде, графе Кенте. -

В этот день двор превратился в змеиное гнездо. Некоторые шептались, что король отличает любимчиков, остальные аплодировали истинным героям битвы при Креси. Большинство утешалось тем, что за огромным круглым столом в новой Башне хватит места для двухсот человек — так что каждый, кому представится случай доказать свою храбрость, сможет в будущем присоединиться к членам Ордена и занять свое место за столом.