Гордость и целомудрие, стр. 70

Было совсем поздно, когда дверь в ее комнату распахнулась, натужно скрипя ржавыми петлями. Вошел сэр Руперт. Он высоко поднял канделябр с зажженными свечами, чтобы разглядеть женщину, спавшую на кровати под пологом. Стоило ему упереться коленом в край кровати, как Джосс проснулась, словно от толчка. Со сдавленным криком она отшатнулась от него и попыталась сесть.

— А вот это ты зря. Твои вопли разбудят весь этот чертов гадючник.

— И вы не боитесь, что проснется ваша жена? Неужели…

Ее перебил хриплый издевательский хохот.

— Как будто ты не знаешь, что эта ненасытная потаскуха только обрадуется возможности полюбоваться на нас! И нечего корчить из себя великомученицу! Тоже мне, святая нашлась! Пора тебя проучить! — бурчал он, расстегивая штаны. — В Лондоне найдется немало мест, где любят развлекаться благородные господа и где их обучают всяким забавным шуткам. Возможно, твой Алекс тоже там побывал. По крайней мере я встречал там его дядю!

Каждое его слово усиливало легкую тошноту, в последнее время ни на минуту не дававшую ей покоя, так что под конец желудок свело болезненным спазмом. Джосс почувствовала, как к горлу поднялась та пища, что досталась ей на ужин, заодно с изрядным количеством выпитой перед сном воды. Насильник едва успел ухватить ее за волосы, чтобы опрокинуть на кровать, как пленница содрогнулась всем телом, и теплая зловонная жижа хлынула ему на грудь и на руки.

Полковнику стало не до любовных утех. Он мигом забыл о Джосс и кубарем слетел с кровати, неистово ругаясь и пытаясь стряхнуть с себя липкую отвратительную массу. Джосс, не обращая на него внимания, свесилась с края матраса, чтобы не испачкать постель остатками ужина. Мало-помалу спазмы прекратились, и ей стало легче. Униженная, несчастная, она без сил рухнула на кровать. Полковник выскочил из комнаты как ошпаренный, громогласно проклиная все на свете.

На несколько следующих недель Джосс оставили в покое. Командование вызвало Чемберлена на Багамы. Несмотря на свое положение личной пленницы сэра Руперта, ей удалось уговорить испанского офицера, коменданта крепости, разрешить ей прогулки по крепостной стене под охраной одного из солдат. Миновала неделя, и Джосс позволили даже выходить в город (конечно, тоже с сопровождающим) и бывать на рынке. Благодаря отличному знанию французского языка пленнице удалось познакомиться с многими франкоязычными жителями форта, зарабатывавшими на жизнь торговлей и даже имевшими в своем распоряжении небольшие грузовые суда.

Мало-помалу у нее сложился план. Нужно было только дождаться, когда в форт вернется британский военный корабль «Раннимед». Если сэр Руперт не появится раньше, у нее будет шанс на спасение. Эсмеральда, горничная, приставленная к ней по приказу сэра Руперта, служила ей верой и правдой, но Джосс не хотела навлекать на ее голову неприятности и ни словом не обмолвилась о своих планах. По вторникам в городе был базарный день, и Джосс отправилась на прогулку, прихватив с собой кочергу из камина, спрятанную в зонтике.

Она прошлась по овощным и рыбным рядам и укрылась за палаткой с живыми лангустами. Пока все шло по плану. Сопровождавший ее солдат кинулся на поиски, громко крича. Как только он оказался возле палатки, Джосс оглушила его ударом по голове и поспешила к причалу, где надеялась найти лодку, которая доставит ее на «Раннимед».

Она вовсю торговалась с местным рыбаком, когда за спиной прозвучал знакомый зловещий голос:

— Послушай, приятель, убирайся отсюда, пока цел, и не связывайся с этой англичанкой!

Джосс так и подскочила на месте. Чемберлен до боли стиснул ее руку, она выронила зонтик, и тот со звоном упал на доски причала.

— Отпустите! Вы не имеете права держать меня в плену! Я подданная его величества! Прошу вас, месье, передайте капитану на «Раннимед», что здесь держат в плену англичанку!

Но несчастный рыбак так испугался грозного английского офицера, что кинулся в свою лодку и пустился наутек.

— Ну надо же, какая удача: я за милю разглядел твои каштановые волосы и почуял неладное! Ты ведь запросто могла утонуть, доверившись этой ветхой посудине! — издевался над ней Чемберлен.

— Лучше уж утонуть, чем терпеть на себе твои лапы! — выпалила Джосс, стараясь вырваться. От боли рука совсем онемела, но она не подала и виду.

— Ага, стало быть, нам полегчало? Смею ли я надеяться, что к нам вернулось доброе здоровье? — Корявая рука мелькнула возле ее лица и ловко сдернула с носа очки. — Ну вот, так ты совсем слепая, верно?

— Пожалуйста, отдайте их мне, — попросила Джосс.

— Не так скоро, не так скоро! — И он мерзко расхохотался. Окинул ее с головы до ног оценивающим взглядом и сказал: — Да ты просто расцветаешь на глазах, моя милая!

Полковник силой приволок ее в форт и запер в комнате, поставив перед дверью часового. Эсмеральда ждала Джосс, не скрывая тревоги, и первым делом постаралась облегчить ей боль в руке, пострадавшей от железной хватки безжалостного полковника.

Днем Чемберлен снова явился к пленнице, даже не потрудившись предупредить ее стуком в дверь. Джосс сидела в кресле напротив окна и смотрела на остров Пинто, расположенный в глубине залива. Она обернулась на вошедшего, но ничего не сказала. Близоруко щурясь, пленница пыталась разглядеть, кто же это такой.

— Все еще ерепенимся, да? Прекрасно. Это верный признак того, что ты поправилась. Слуги во всех подробностях докладывали мне о твоем здоровье с того дня, как ты… скажем, стала членом нашего общества. С одной стороны, тебе все время хочется есть, а с другой — пища не задерживается в твоем желудке. Ты очень много спишь… и у тебя все еще не было месячных!

У Джосс перехватило дыхание. Проклятый румянец, он наверняка красуется сейчас у нее на щеках, выдавая смятение и стыд!

— Посмей только тронуть этого ребенка! Клянусь всем святым, что у меня есть, я придушу тебя собственными руками!

— Ах как драматично! Но не слишком ли грубо для набожной методистки? Впрочем, чего еще ожидать от жены какого-то недоноска из колоний! Вряд ли от него наберешься приличных манер!

Без очков Джосс была совершенно беспомощна. Этот ублюдок издевался над ней как хотел, а она даже не могла разглядеть его мерзкую физиономию! «Только бы он не трогал ребенка Алекса!» Эта мысль заслонила все остальное, но полковник заговорил вновь:

— Я долго размышлял над твоим… э… деликатным положением. — Судя по голосу, он стоял возле самого кресла.

Когда жуткая птичья лапа легла на покрытую синяками руку, она чуть не вскочила с места, но овладела собой, до крови прикусив губу.

— Я не сделаю ничего плохого ни тебе, ни ребенку. Абсолютно ничего. Я нашел идеальный способ отомстить этому безродному полукровке. Я сам воспитаю его ребенка. Если это будет сын, я научу его ненавидеть само имя Блэкторнов. Ну а если дочь… — он сделал паузу, со злорадством почувствовав, как напряглась Джосс, — я дождусь, пока она вырастет и займет твое место в моей постели. Потому что ты, милочка, можешь не сомневаться: я сделаю тебя своей, как только ты избавишься от краснокожего ублюдка!

Глава 23

Барбара торопливо прочла письмо, вздохнула и прижала пальцы к глазам, стараясь справиться со слезами. Дев, терпеливо молчавший, пока жена читала послание от своей подруги Мэдлин, обошел вокруг стола и ласково обнял ее за плечи.

— Что она пишет об Алексе? — Задавая этот вопрос, Блэкторн знал заранее, что ничего хорошего не услышит.

— Мэдлин говорит, что он пьет без передышки. За те два месяца, что он провел на плантации, Алекс почти не выходил из дома и только посылал слуг за выпивкой. Дев, он просто убивает себя! — Она разрыдалась, не в силах совладать с болью от утраты Джосс и тревогой за сына.

— Я молил Бога о том, чтобы он пришел в себя, если мы уступим его просьбе и не станем вмешиваться, но… — У Девона не было слов.

— Дев, нам надо ехать туда. Здесь тебе делать нечего. Ты говорил со всеми вождями, ты выступал на советах старейшин. Если они не послушают тебя, тут уже ничем не поможешь.