Завоевание империи инков. Проклятие исчезнувшей цивилизации, стр. 86

Ратифицированный Акобамбский договор стал немедленно претворяться в жизнь. Первые миссионеры перешли Апуримак и вступили на территорию инков с новым коррехидором. Это были священники из собора в Куско Антонио де Вера и Франсиско де лас Вередас. Они быстро обучили Киспе Титу и окрестили его менее чем через две недели после церемонии ратификации. Об этом сохранилась запись: «В церкви города Карко провинции Вилькабамба я, Антонио де Вера, объявляю, что 20 июля 1567 года я крестил Дона Фелипе Киспе Титу, сына Инки Титу Куси Юпанки и Чимбо Оклья Койи. Крестными отцами были Франсиско де лас Вередас и Диего Родригес де Фигероа». Обряд крещения был согласованным предварительным шагом перед бракосочетанием Киспе Титу и воспитанной в монастыре Беатрис. Поэтому сам Титу Куси «привел своего сына в церковь и передал его для получения святого крещения». Также Титу Куси выступил перед Родригесом де Фигероа с заявлением с целью подтвердить свои собственные притязания на пост правителя; «так что власть, которой он в настоящее время обладает, будет переходить его прямому наследнику».

После таких двух успехов президент Гарсия де Кастро почувствовал, что кое-что действительно было достигнуто. В сентябре 1567 года он написал королю, признаваясь, что уклончивое поведение Титу Куси беспокоило его. «Он так возомнил о себе, что я думал, он никогда не покинет своего укрытия, так как, почти заключив договор, он пошел против меня». Теперь, однако, Инка принял испанских миссионеров и коррехидора, дал окрестить своего сына и совершил формальный акт подчинения. Вскоре он последует за своим братом на территорию Перу, занятую испанцами. Кастро хвастался: «Если бы нам пришлось добиваться его выхода при помощи военной силы, это невозможно было бы сделать за 40 тысяч песо», а король написал на полях письма: «Прекрасно выполнено». Спустя три месяца президент все еще писал: «Ваше Величество оценит огромную услугу, оказанную Вашему Величеству, состоящую в привлечении Инки на службу Вашему Величеству». Король Филипп сделал все, что от него требовалось, но на это ушло время. В августе 1568 года он написал своему послу в Риме, повелев ему испросить разрешения у папы на брак Фелипе Киспе Титу и Беатрис, «которые являются детьми четырех братьев и сестер, которые вступили в брак согласно своему обычаю, будучи язычниками». Король подчеркнул для папы ту огромную выгоду, которую получит церковь и государство в случае брака этих двоюродных брата и сестры королевской семьи инков. 2 января 1569 года король Филипп совершил формальную ратификацию договора между лицензиатом Кастро и Инкой Титу Куси. Папа выдал необходимое разрешение, и разные документы были отправлены в Перу со следующим вице-королем Франсиско де Толедо.

Кастро слишком рано начал себя поздравлять с успехом. Титу Куси так и не покинул Вилькабамбу, а Диего Родригес де Фигероа не вернулся, чтобы устроиться на постоянное жительство в этой провинции. К тому времени, когда Кастро передал управление Перу в руки своего преемника в конце 1569 года, Титу Куси был далек, как никогда, от намерения покинуть свое убежище. Не было никакой ссоры. Инка послал дружеское прощальное письмо человеку, с которым он пять лет вел переговоры. Он благодарил Кастро за милости, которые тот ему оказывал, и писал о том, как он сожалеет, что тот собирается передать управление Перу другому лицу. Спустя несколько месяцев Инка продиктовал свое знаменитое повествование и мягко объявил, что он «полностью ратифицировал» мирный договор, заключенный в Акобамбе. На самом деле он прожил десять лет, ведя переговоры с испанскими властями. Он воскрешал их ожидания и сдерживал их армии ежегодными упражнениями в изъявлении дипломатической или религиозной доброй воли. Но в 1570 году он так же прочно сидел в Вилькабамбе, как и в то время, когда умер Сайри-Тупак.

Глава 16

ВИЛЬКАБАМБА

Когда Титу Куси стал Инкой, его государство в Вилькабамбе сохраняло независимость в течение двадцати пяти лет. Оно было непроницаемо извне; здесь навязчиво господствовали военные и религиозные традиции старой империи инков, а сам Титу Куси возглавлял как церковь, так и государство. Он сказал Родригесу, что он был «верховным жрецом в области, которую мы называем дела духовные», и он явно серьезно относился к этой роли.

В религии инков было три главных объекта поклонения: Солнце и небесные тела; природные объекты, считающиеся святынями; Великий Инка и его предки. Все они почитались в Вилькабамбе, но «главным богом, которого они почитали, был Пунчао, бог дня». «Пунчао» дословно означает рассвет, когда первые лучи солнца вспыхивают над горизонтом, — наступает мгновение красоты в незамутненном высокогорном воздухе Анд. Приверженцам Манко удалось похитить из Куско самое большое золотое изображение Пунчао в виде диска, хотя другие похожие изображения, вроде того, что Мансио Сьерра де Легисамо, по его утверждению, выиграл в кости до восхода солнца, исчезли в плавильных горнах конкистадоров. Вице-король Франсиско де Толедо и приставленный к нему историк Педро Сармьенто де Гамбоа рассматривали изображение Солнца как часть театрализованного надувательства, которое помогало королевской семье инков ослеплять своих подданных. «Идол Пунчао… — это изображение Солнца, от которого исходили все законы их религии. Они распространялись из Куско на территорию всего королевства… еще со времен седьмого Инки, который ввел его культ и создал религию, чтобы еще больше тиранить эту варварскую страну. Провинция Вилькабамба и ее соседи сохранились благодаря ей». Инки всегда отождествляли себя с Солнцем, а самому Инке, подобно фараону, поклонялись как сыну Солнца.

Титу Куси хранил свой образ Солнца в самых дальних глубинах своей территории, в городе в джунглях Вилькабамбы. Сармьенто де Гамбоа утверждал, что изображение Пунчао было размером с человека; Толедо описывал его как сделанное из литого золота: «Его сердце, сделанное из тестообразной массы, покоится в золотой чаше внутри идола. Эта тестообразная масса представляет собой измельченные в порошок сердца мертвых инков… Идол окружен золотыми медальонами так, чтобы при попадании на них солнечных лучей от них исходило такое сияние, что нельзя было бы увидеть самого идола, а только отраженный блеск этих медальонов».

Диего Родригес докладывал о частых случаях поклонения Солнцу во время его приезда в Пампакону в 1565 году. Когда Инка Титу Куси впервые прибыл на плато, где ему приготовили трон, он стал пристально смотреть на Солнце и совершил «моча», действие, означающее поклонение, схожее с нашим воздушным поцелуем. Все вожди, которые входили к правителю, формально выражали свое глубокое уважение Солнцу и Инке. Этот же жест, означающий почитание, повторяли шесть или семь сотен лесных индейцев, полуголых дикарей, известных инкам и испанцам под именем «анти», потому что их влажные леса располагались в восточной четверти империи, анти-суйю. Во время пребывания там Родригеса официальная деловая часть его визита регулярно прерывалась религиозными церемониями: «Все индейцы вставали и начинали молиться, а их вожди начинали делать жертвоприношения каждый за себя; у каждого из них был в руке бронзовый или железный кинжал».

Во времена империи инков скалы, холмы, источники и пещеры вокруг Куско были наделены магической значимостью и назывались «уака» и располагались вдоль линий, называемых «секе». Они были похожи на остановки вдоль маршрута христиан-паломников. Объекты природы бурного ландшафта Вилькабамбы стали святынями по такому же образцу. Самой важной святыней было место прорицаний под названием Чукипальта недалеко от Виткоса и Пукиуры. Монах-августинец историограф Антонио де ла Каланча писал с негодованием — но не без тени благоговейного страха, — что в этом месте находился «храм Солнца, а внутри его был белый камень над водным источником. Здесь появлялся дьявол, и это был главный „мочадеро“ — слово, которым индейцы обычно называют свои святые места — в этих горах… Там был дьявол, возглавлявший легион дьяволов, внутри белого камня под названием Юракруми, который находился в том храме Солнца. Он и его шайка преследовали всякого, кто не верил в эту святыню, и многие умерли от ужасных мерзостей, которые она навлекла на них». Дьявол «отвечал из белого камня, и несколько раз его можно было увидеть. Камень находился над водным источником, и туземцы поклонялись воде как чему-то божественному».