Греховные тайны, стр. 77

— Как ты сказала, Крис?! Где ты?! С кем?! Ты совсем с ума сошла! Ты же ничего не знаешь об этом человеке…

— Нет, знаю.

— Послушай, скажи мне точно, где ты находишься, и дай номер телефона, по которому с тобой можно связаться. Крис, ты должна вернуться к реальности.

— Но это и есть реальность, Иза.

Номер телефона она дать не могла, потому что его попросту не существовало. И тем лучше. Ей не нужно ничье вмешательство в этот волшебный сон. Даже сестры ей не нужны. Не сейчас…

— Я дам тебе номер телефона, когда он у меня появится.

После чего Кристиан сердечно, но решительно распрощалась с сестрой и вернулась на корабль помочь Лудо с уборкой. Позже приехал друг Лудо, Мигель, и привез белый «фиат». К вечеру явился владелец корабля и забрал судно, которое Лудо и Кристиан вычистили до блеска, все, от кормы до носа. Лудо получил от владельца солидный чек за доставку, и они с Кристиан начали тратить деньги.

Они уехали на юго-восток острова, подальше от дождливых лесов, туда, где высилась гора Эль-Джунк, всегда накрытая шалью облаков. Они поселились среди степей, поросших вереском и карликовыми кустарниками, среди травянистых холмов, сбегавших к ослепительно голубому океану. На закате они рука об руку гуляли по пляжу босиком, оставляя двойные следы на белом песке.

Купались в бассейне отеля, самом причудливом, какой когда-либо видела Кристиан. Дно его было расписано синими, голубыми и ярко-красными узорами, отчего казалось, будто плывешь среди радуг. Окна их номера выходили на песчаную лагуну, окаймленную скалами. Сверкающие рыбки метались в бирюзовой воде. Все ночи напролет Лудо и Кристиан занимались любовью на огромной кровати.

На пятый день они поехали вверх по крутому склону Эль-Джунк. Лудо хотел показать ей весь свой остров.

Неделю они провели в настоящем убежище, о котором знали лишь немногие. Прохладные старинные комнаты колониального периода выходили окнами на просторные каменные внутренние дворики и галереи под черепичными крышами. Стены и окна были сплошь увиты тропическими растениями. Кристиан казалось, что лепестки цветов раскрываются прямо у нее на глазах. В столовой они сидели одни за столом, украшенным шиповником и гардениями, ели цесарку, дикий рис и фрукты. За окнами в это время лил теплый дождь.

Потом состоялось «возвращение домой».

Лудо въехал в ворота маленького спортивно-рыболовецкого клуба близ Маягуэса, где стоял на приколе его «Свободный дух». Они миновали теннисные корты и небольшое здание клуба. Лудо нажал на клаксон и приветственно помахал Бето, клубному менеджеру. Тот, высунулся из окна и помахал в ответ. Они поехали дальше вниз, туда, где качался на волнах белый корпус корабля, четко отражавшийся в зеркально-гладкой спокойной воде бутылочного: цвета.

Позже Лудо завел свою моторку «Зодиак», и они вышли из гавани в спокойные предзакатные воды пролива Мона. Солнце садилось в фиолетовые облака. Кристиан и Лудо сидели в лодке, смотрели на темные силуэты пальм на фоне воды, окрашенной в пурпурный цвет заката. Лудо открыл бутылку испанского шампанского, которую он специально взял с собой для этого случая. Наполнил пластмассовые стаканы.

— Добро пожаловать домой!

Едва произнеся эти слова, он мысленно назвал себя дураком.

До конца медового месяца осталось всего две недели.

Рано утром Лудо позвали к телефону. После этого он ушел на целый день. Он не сказал, куда идет и когда вернется, но Кристиан не обиделась на него за это. Она занялась домашними делами. Отвезла белье в стирку в деревню, купила продукты на ужин — жареного цыпленка, латук, помидоры и бутылку белого вина. После ленча она взяла маску и ласты и повела «Зодиак» к рифам — самому лучшему месту для подводного плавания.

Вернувшись на корабль под вечер, она увидела двух незнакомцев, быстро и напряженно говоривших по-испански. Судя по внешности, это были пуэрториканцы — черноволосые, темноглазые, с оливковой кожей. К ее величайшему изумлению, одним из них оказался ее Лудо.

Потрясенная, она молча смотрела на него. С какой стати ему вздумалось перекрасить волосы? И почему он так странно смотрит на нее, как будто не узнавая и даже с раздражением? Она переводила взгляд с одного на другого, ожидая, когда ей расскажут, в чем дело.

Наконец Лудо улыбнулся ей напряженной, незнакомой улыбкой. Велел быстро упаковать вещи. Его приятель, которого он просто назвал Тони, ничего при этом не поясняя, отвезет ее в аэропорт в Маягуэс, откуда она улетит в Сан-Хуан.

Кристиан остолбенела.

— Но почему?!

— Мне придется уехать на некоторое время.

— Куда?

Ничего не понимая, чувствуя внезапный страх, Кристиан пошла за ним в каюту, где ждал наспех приготовленный ужин. Она смотрела, как он открывает ящик, вынимает одежду, складывает в небольшую дорожную сумку.

— Лудо… Что происходит? Почему ты мне не отвечаешь?

Лудо не смотрел на нее.

— Извини, Кристиан. Тебе надо уехать.

— О чем ты говоришь?!

Она смотрела не отрываясь на этого черноволосого незнакомца с жесткими глазами. Поразительно, как цвет волос может изменить внешность человека. Он казался смуглее, меньше ростом. А когда она впервые увидела его сегодня, разговаривающим с Тони, ей показалось, будто даже черты лица у него изменились. Наверное, потому, что сейчас он считал себя другим… испанцем… Этого человека она не знает. Это не Лудо.

Он застегнул молнию на сумке. Внезапно Кристиан заметила пистолет, лежавший на койке. Девятимиллиметровый «вальтер», машинально отметила она. О Боже…

— Лудо, куда ты едешь?

— Прости, — снова проговорил он, все так же не глядя на нее. — Я надеялся, что у нас с тобой будет больше времени.

— Но мы увидимся в Сан-Хуане?

— Нет.

— Ты… ты прогоняешь меня?! Хочешь, чтобы я тебя покинула? Навсегда?

Он молча кивнул.

Кровь отхлынула у нее от лица. Все тело обдала мутная волна слабости. Без сил она опустилась на койку.

Пистолет лежал рядом.

— Нет, — прошептала она и в следующую секунду повторила упрямо; — нет, я никуда не уеду.

— Так надо. Иначе ты все только осложнишь.

— Значит, я все осложню. Лудо, я уеду только в одном случае — если ты скажешь, что я тебе надоела, и сумеешь убедить меня в этом.

Он обернулся. В первый раз взглянул на нее. Его лицо прорезали незнакомые жесткие складки. Он опустил глаза вниз, на пистолет, потом снова взглянул на нее.

— Ах, б…

Он резко отвернулся. До этого Кристиан никогда не слышала, чтобы он так ругался.

— Ничего. Я понимаю.

Ее охватило ледяное спокойствие. Все остальные чувства куда-то исчезли. Она больше не чувствовала ни любви, ни отчаяния. Даже страха не ощущала… пока.

— Это ничего. Я все понимаю. Я поеду в Сан-Хуан.

Найду, где остановиться. Позвоню Мигелю и скажу, где меня найти. Я буду ждать тебя. Ты найдешь меня в Сан-Хуане, когда вернешься.

Он растерянно смотрел на нее.

— Но я не знаю, когда это будет. Может быть, я вообще не… — Он не договорил.

— Мне все равно, сколько придется ждать. Ты ничего не сможешь сделать. Я тебя не покину. — Она крепко сжала губы. — Больше я никуда не побегу.

Она не плакала до следующей ночи. Оставшись в одиночестве, лежа на кровати в номере отеля, глядя в потолок, она думала о том, где сейчас Лудо, что он делает… и кто же он такой. И тогда она разрыдалась так, что, казалось, никогда не сможет остановиться. Рыдала от тоски по Лудо… от страха за него.

Глава 8

В воспоминаниях Арран, когда она оглядывалась назад, длинные, не очень последовательные, часто прерываемые разговоры с отцом Дэлвином слились в один долгий диалог, длившийся больше полугода в самых различных местах — в кафе, в барах, в приюте — и даже во время обсуждений будущего сценария.

Это никак не походило на формальные «беседы» за письменным столом среди полированной мебели, в атмосфере святости и благочестия, чего Арран вначале подсознательно опасалась. У отца Дэлвина не было для этого ни времени, ни желания. Как городской священник, он трудился не покладая рук с утра до ночи, причем его обязанности включали и духовное успокоение больных и умирающих, и заполнение сложных бюрократических документов для необразованных или не знающих английского языка, и оказание первой помощи — в буквальном смысле — после кровавых драк.