Греховные тайны, стр. 64
— В чем дело? Чего ты ждешь? Я готова. Я готова, говорю тебе!
— Ты пьяная.
— Ну и что?
Она рванулась к нему.
— Иди же ко мне. Войди в меня.
Она физически чувствовала, насколько он шокирован. Ну конечно, его дорогая, нежная невинная девочка оказалась вовсе не такой невинной, как он предполагал.
Дурак! Остолоп! Да, она развращенная и грязная. А насколько развращенная, она ему сейчас покажет.
До этого вечера Харт желал Арран так, как ни одну женщину на свете. Он даже не думал, что можно так сильно желать кого-нибудь. Но теперь… нет! Он ее больше не хочет. Но тут, к собственному ужасу и отвращению, он почувствовал, как наливается, встает и пульсирует член. Он не мог остановить себя, он делал все, что она ему приказывала… и получал от этого удовольствие.
— А так тебе нравится, Харт? — Арран прижалась к нему ягодицами. — Так ведь еще приятнее? О Господи, какое ощущение! Так еще острее. Ну давай же, давай, не останавливайся! Я хочу почувствовать, как ты войдешь в меня там.
Потом она рванула пояс из своих джинсов и приказала ему ударить ее.
— Какого черта! Ты мужчина или нет? Я хочу почувствовать кожу на теле.
Она распласталась на постели, подставляя грудь, живот, широко раскинутые бедра. Он отказался ударить ее, и тогда она накинулась на него, вонзила длинные ногти. Харт потерял контроль над собой, с силой ударил ее по лицу, и в этот момент у нее наступил оргазм, безрадостный и ужасающий. Она схватила его руку, втиснула ее между бедер с силой, какой Харт никогда в ней не подозревал.
Через некоторое время с чувством стыда и опустошенности он молча оделся. С ощущением, что его просто использовали. Стоял у кровати, глядя на нее, а она смотрела на него снизу вверх сияющими глазами.
Он заговорил ровным голосом, стараясь побороть отвращение:
— Ты нездорова, Арран. Тебе надо срочно пойти к психиатру.
Она засмеялась ему в лицо сухим безжизненным смехом.
Раздался щелчок двери и звук удаляющихся шагов.
Как только он ушел, Арран крепко заснула, насытившаяся, удовлетворенная, торжествующая.
Наутро она проснулась с тяжелым осадком, который — когда она вспомнила все, что произошло, — сменился чувством острого, непереносимого стыда. Все утро, до самого прибытия автобусов, Арран пряталась в своей комнате. Автобусы прибыли, чтобы отвезти всех в аэропорт в Шеридан. На протяжении всей дороги, сославшись на мигрень, она сидела, отвернувшись к окну и не проронив ни слова. До самого отлета она думала только о своем доме в Норт-Бич, о своей маленькой квартирке, где можно будет закрыться от всех, забраться под одеяло и заснуть. Хорошо бы навсегда.
Глава 2
В то время как Арран плакала в одиночестве у себя дома в Сан-Франциско, Кристиан, ничего не знавшая о горе сестры, летела в самолете на высоте сорок пять тысяч футов, всматриваясь в темно-синее небо через иллюминатор. Не увидев ничего интересного за окном, Кристиан откинулась в кресле и стала рассматривать свои безукоризненные ногти. Решила, что выглядит как всегда безупречно, вся — от блестящих, уложенных по последней моде волос до отполированных и покрытых лаком ногтей на ногах, обутых в каштанового цвета босоножки от Феррагамо. Дорожный костюм песочного цвета от Пьера Кардена с длинным прозрачным шарфом в золотистых, бежевых и оливковых тонах, мягко окутывающим шею, тоже выглядел безукоризненно.
Сейчас, по прошествии десяти лет, Кристиан считалась эталоном во всем, что касалось внешности и одежды.
Ее регулярно включали в списки самых блестяще одетых дам, постоянно фотографировали для дорогих иллюстрированных журналов, а журнал «Ж» назвал ее «пятизвездочной женщиной».
Жизнь все-таки хороша! Кристиан взяла бокал с шампанским из рук улыбающейся стюардессы. Кинула взгляд на пассажира из Саудовской Аравии в просторном балахоне, сидевшего рядом и не поднимавшего глаз от журнала «Новости Уолл-стрит». Когда она вошла в салон и села на свое место, он вежливо кивнул и улыбнулся. Он, конечно, знал, кто она такая. Все ее знали. По крайней мере все, кто имел хоть какое-то значение. Возможно, когда они прилетят в Лондон, он пригласит ее пообедать — все знают, как полезно появиться на людях вместе с Кристиан, даже для такого эксцентричного богача, каким, несомненно, является ее сосед. Но она ответит ему отказом. У нее уже есть приглашение на обед.
Она летела на прием в замок Клив. Среди приглашенных должен быть Сэм Старк. Кристиан решила, что он станет ее следующим мужем. Уже много лет она с большой осторожностью выбирала себе друзей, однако случались и досадные, а главное, дорогостоящие ошибки.
Такие, как художник с Гаити или чемпион по лыжам из Швейцарии. Конечно, для того чтобы пробить брешь в ее состоянии в миллион долларов, требуется немало времени, учитывая мудрую политику вложений, проводимую герром Вертхаймом. И все же как только начинаешь тратить деньги, капитал уходит как вода в песок.
Она хорошо жила все эти годы. Бесследно исчезли ее ночные кошмары. Она избавилась от клаустрофобии и больше не просыпалась по ночам в ужасе от того, что стены надвигаются на нее. Конечно, иначе и быть не могло, размышляла Кристиан, — ведь все последние годы она только и делала что развлекалась и получала удовольствие. И не допускала слишком сильных эмоций.
Сейчас она радовалась этому. Сильные чувства связывают, а она хочет быть свободной. И она действительно Свободна делать все что хочется. Вот сейчас, например, ей хочется лететь в Лондон в самолете «Конкорд», чтобы встретиться с Сэмом Старком в замке Клив.
Поместье Клив представляло собой обширные владения. На протяжении многих веков замок служил загородной резиденцией лордов Беркшир. Теперь же поместье стало мертвым грузом на плечах новых владельцев, сэра Джеймса Апшотта и его жены Мойры, вложивших в него уже два миллиона фунтов. Апшотты пытались вдохнуть новую жизнь в старое поместье, создать парк для развлечений и сафари в окрестностях Лонглита и Уобурнского аббатства, и сейчас они беспомощно наблюдали, как их деньги в буквальном смысле слова уходят в ненасытную землю.
Замок елизаветинской постройки огромным серым монстром нависал над Темзой со своими зубчатыми стенами, башнями и башенками, подъемными мостами и часовнями. Залы для официальных приемов выходили на мощенные плитами террасы, от которых спускались широкие лестницы в сады с фонтанами, в лучшие свои времена соперничавшие с Версалем; дальше ступени вели к обширным лужайкам, аллеям и, наконец, к лабиринту, теперь совсем заросшему и практически непроходимому.
На самом берегу стоял греческий театр, где два столетия назад принц-регент вместе с друзьями поставил небольшое представление. Были в поместье и конюшни на сорок лошадей, и коттеджи для садовников, и ворота с помещениями для привратников в конце подъездной дорожки длиной в целую милю, и — появившиеся много позже — огромный плавательный бассейн и два теннисных корта, один с травой, другой с искусственным покрытием.
Конечно, Апшоттам это все оказалось не по силам.
Очень скоро они поняли, что, если не избавятся от своих «владений» как можно скорее, их ждет неминуемое разорение. Поэтому радость их не знала границ, когда Сэм Старк, известный мультимиллионер из Флориды, предложил купить у них замок с поместьем и превратить его в курорт с отелем-люкс и казино. Мойра сразу позвонила Кристиан, с которой они однажды вместе участвовали в организации англо-французского бала в отеле «Гайд-парк» в Лондоне.
— Не могла бы ты приехать в качестве приманки, дорогая? Нам бы это очень помогло. По-моему, ты ему нравишься.
Это приглашение совпадало с планами самой Кристиан.
Первый ее вечер в замке Клив прошел прекрасно.
Было тепло, поэтому коктейли подавали на террасе.
Кроме самих Апшоттов, всеми силами старавшихся угодить гостям и постоянно улыбавшихся, компания, тщательно подобранная с целью поймать на удочку Сэма Старка, включала министра британского кабинета с его высокородной женой в нелепой твидовой юбке и с ожерельем из великолепных жемчугов, совладельца одного из ведущих коммерческих банков, известную фотомодель, чье обворожительное лицо улыбалось с обложки последнего выпуска журнала «Вог», и высокочтимого Джефри Бимонта, сына британского пэра — заядлого теннисиста-любителя. Однажды он даже дошел до второго раунда в Уимблдоне.