Вечерние новости, стр. 115

Сейчас, поскольку в доме были обнаружены явные следы похитителей, ФБР следовало сообщить о сделанном открытии, причем до вечерней передачи.

— Конечно, мы сообщим ФБР, — сказал Кеттеринг. — Но сначала я хотел бы взглянуть, что там под этой землей.

— В бойлерной есть лопаты, — сказал Мони.

— Принеси-ка их, — велел ему Кеттеринг. — Все мы ребята здоровые. Давайте покопаем.

Довольно скоро стало ясно, что раскапывают они не могилу. Недавние обитатели дома закопали разные предметы, которые им, видимо, хотелось спрятать. Были тут вещи вполне безобидные — остатки продуктов, одежда, предметы туалета, газеты. А было и кое-что посущественнее: запасы медикаментов, карты, книги на испанском языке в бумажном переплете, инструменты для ремонта автомобилей.

— Нам известно, что у них были фургоны и машины, — сказал Джегер. — Возможно, ФБР обнаружит, что с ними сделали, если это имеет сейчас какое-то значение.

— Не думаю, чтобы это могло иметь значение, — заявил Кеттеринг. — Поехали отсюда.

Пока разрывали землю, была сделана видеозапись — был записан рассказ Коки Вэйл о том, как она вела поиск среди объявлений и как это привело группу к дому в Хакенсаке.

Коки выглядела вполне пристойно, говорила ясно и кратко. Потом она призналась, что это ее первое выступление на телевидении. Те, кто видел пленку, предчувствовали, что оно будет не последним.

Все сочли необходимым снять и Джонатана Мони, и тот снова показал — уже для камеры — комнату наверху, где, несомненно, держали трех жертв. Он тоже удачно выступил.

— Даже если это ничего нам больше не даст, — заметил Джегер Дону Кеттерингу, — по крайней мере мы выявили новые таланты.

А Мони, выйдя из дома, вернулся к вырытой яме и принялся выбрасывать из нее землю, пока Кеттеринг не велел прекратить раскопки. Мони уже собирался вылезать из ямы, как вдруг нога его уперлась во что-то твердое, и он поддел предмет лопатой.

— Эй, — окликнул он остальных, — взгляните-ка на эту штуку.

Перед ними был радиотелефон в парусиновом футляре. Передавая телефон Куперу, Мони сказал:

— По-моему, тут есть еще один. Там оказался еще не только один, а целых четыре. Скоро все шесть аппаратов выстроились в ряд.

— Люди, которые тут останавливались, явно не нуждались в деньгах, — заметила Коки.

— Скорее всего денежки они нажили на наркотиках, но в любом случае у них было предостаточно монет, — сказал Дон Кеттеринг. Он в задумчивости смотрел на телефоны. — Похоже.., только похоже, что мы все-таки продвигаемся к цели.

— А переговоры по радиотелефонам фиксируются? — спросил Джегер.

— Конечно, — уверенно ответил Кеттеринг. — Фиксируется и многое другое: фамилия абонента и адрес, на который посылают счета. Для этого гангстерам нужен был местный человек. — Он повернулся к Куперу. — Тедди, на каждом аппарате должен быть код района и номер, как на обычных телефонах в доме или на работе.

— Понял, — сказал Купер. — Вы хотите, чтобы я составил список?

— Да, пожалуйста!..

Пока Купер составлял список, они продолжали снимать на видео дом и строения. В своих комментариях Кеттеринг сказал:

“Некоторые могут счесть, что мы слишком поздно нашли покинутую похитителями базу в Америке или что это слишком маленькое достижение. Возможно, так оно и есть. Но пока мир будет с тревогой ждать развития событий и продолжать надеяться, ФБР и другие инстанции проанализируют обнаруженные доказательства.

Дон Кетгеринг, “Новости” Си-би-эй, Хакенсак, Нью-Джерси”. Прежде чем уехать, они вызвали местную полицию и попросили поставить обо всем в известность ФБР.

До того как “Вечерние новости” пошли в эфир, Кеттеринг позвонил знакомому высокопоставленному чину в НИНЕКС корпорейшн, обслуживающую телефонные системы Нью-Йорка и Нью-Джерси. Кеттеринг пояснил, что хотел бы знать имена и адреса людей, за которыми записаны шесть телефонов, а также список всех звонков, которые были сделаны по этим телефонам на протяжении последних двух месяцев.

— Ты, конечно, понимаешь, — сказал его знакомый, вице-президент корпорации, — что, давая тебе такую информацию, я не только нарушу закон о невмешательстве в личную жизнь, но и могу потерять свое место. Если бы ты был организацией, занимающейся расследованием, и у тебя был ордер…

— Я не являюсь такой организацией и не могу ею быть, — возразил Кеттеринг. — Но могу поспорить на что угодно, что ФБР запросит у тебя завтра эту информацию и получит ее. А я хочу лишь знать ответы первым.

— О Господи! И как это меня угораздило связаться с подобным типом?!

— Раз уж о таких вещах зашла речь, ты, помнится, раза два обращался в Си-би-эй за одолжением, и я все для тебя сделал. Послушай! Мы же доверяли друг другу со студенческой скамьи и ни разу еще об этом не пожалели.

На другом конце провода раздался вздох.

— Давай эти чертовы номера. — И, выслушав Кеттеринга, его приятель добавил:

— Ты сказал, ФБР запросит их у меня завтра. Значит, тебе, видимо, надо знать сегодня.

— Да, в любое время, но до полуночи. Можешь позвонить мне домой. У тебя есть мой номер телефона?

— К сожалению, да.

Звонок раздался в 22.45, когда Дон Кеттеринг только что вошел в свою квартиру на Семьдесят седьмой улице Восточной стороны Нью-Йорка.

— Я смотрел сегодня вечером твои “Новости”, — сказал ему приятель из НИНЕКСа. — Насколько я понимаю, ты дал мне номера радиотелефонов, которыми пользовались похитители.

— Вроде да, — признался Кеттеринг.

— В таком случае, жаль, что я могу сообщить тебе лишь очень немногое. Для начала — все телефоны зарегистрированы на имя Хельги Эфферен. У меня есть адрес.

— Боюсь, адрес у нее уже не тот. Дамочка умерла. Ее убили. Надеюсь, она не осталась тебе должна.

— Господи! Ну и хладнокровные же вы, журналисты, люди. — И после паузы вице-президент НИНЕКСа продолжал:

— Насчет денег все обстоит как раз наоборот. Сразу после того, как этим телефонам были даны номера, кто-то внес на каждый счет по пятьсот долларов — три тысячи долларов в целом. Мы об этом не просили, но в книгах на эту сумму записан кредит.

— Насколько я понимаю, — сказал Кеттеринг, — люди, которые пользовались этими телефонами, не хотели, чтобы им посылали счета или задавали лишние вопросы до тех пор, пока они благополучно не выберутся из страны.

— Ну, так или иначе, большая часть денег по-прежнему лежит у нас. Истрачено меньше трети, потому что все переговоры — за одним исключением — велись между этими телефонами и никуда больше никто не звонил. А местные переговоры, конечно, стоят не так уж дорого.

— Все указывает на то, что похитители были хорошо организованы и дисциплинированны, — сказал Кеттеринг. — Но ты упомянул об одном исключении.

— Да, тринадцатого сентября был звонок в Перу.

— Это накануне похищения. И у тебя есть номер?

— Конечно. Сначала 011 — это выход на международные линии, затем код Перу — 51, затем: 14—28—9427. Мне сказали, что 14 — это код Лимы. А куда был звонок — это уж ты сам выясняй.

— Конечно. Спасибо тебе!

— Надеюсь, это поможет. Желаю удачи!

Несколько мгновений спустя Кеттеринг, заглянув в свою записную книжку, набрал номер: 011—51—14—44—1212. Раздался голос:

— Buenas tardes [75], отель “Сесар”.

И Кеттеринг попросил:

— Мистера Гарри Партриджа, роr favor [76].

Глава 8

Для Гарри Партриджа этот день был неудачным. Он устал и еще до десяти вечера лег у себя в гостинице. Но не мог заснуть. Он размышлял о Перу.

Не страна, а парадокс: противоречивое смешение деспотизма военных и свободной демократии. На большей части удаленных районов правили военные и так называемая “полиция по борьбе с терроризмом” — они правили стальным кулаком, часто нарушая закон. Они убивали без всяких оснований, а потом, как показало независимое расследование, называли свои жертвы “мятежниками”, даже когда те вовсе таковыми не были.