100 великих мореплавателей, стр. 82

Отдавая должное Флиндерсу, за которым следует признать право приоритета на новое название пятого материка, нельзя, однако, не отметить, что задолго до Флиндерса почти таким же образом окрестил свой мифический материк Кирос (Tierra Austral del Espiritu Santo). По отношению к собственно австралийской территории термин Австралия впервые был использован выдающимся голландским картографом Хесселем Герритсом в 20-х годах XVII века. Он назвал огромную и еще совершенно не обследованную землю Astralis Incognita. Голландцы, однако, предпочли названия Зейдландт и Новая Голландия.

Термин Австралия сразу же получил признание в мировой географической литературе — прежде всего потому, что он указывал на принадлежность пятого материка к южному полушарию.

Никола Боден

С того времени, как Тасман побывал на северном берегу Австралии, в изучении этого огромного таинственного материка был достигнут большой прогресс. Кук описал весь восточный берег, открыл пролив Эндевор и настойчиво обращал внимание своего правительства на те выгоды, которые могла дать организация колонии в Ботани-Бей. В 1788 году английский капитан Филипп, доставив сюда партию ссыльных, положил начало Порт-Джексону и британскому владычеству над пятой частью света.

Отчеты Кука и д'Антркасто пробудили в широких кругах Франции интерес к Австралии. Этот загадочный материк с очень своеобразным животным миром, местами покрытый лесами гигантских эвкалиптов, а местами представлявший собой пустыню, поросшую лишь жалкими колючками, еще долгое время скрывал свои тайны от любопытных взоров европейцев и ставил перед исследователями почти непреодолимые преграды.

Французская Академия наук стала выразительницей общественного мнения, обратившись к правительству с просьбой организовать экспедицию для изучения южных земель. По ее предложению, к участию в путешествии были привлечены двадцать четыре ученых.

Никогда еще научная часть экспедиции не организовывалась с таким размахом, никогда не принималось таких серьезных мер для обеспечения ее успеха. Астрономы, географы, геологи, ботаники, зоологи, художники, садовники — всех их имелось по двое, по трое и даже по пяти человек провели исследования и экспедиции. Команды исследовали побережье Австралии и назвали острова Лермит, мели Географ, которые с трудом удалось обойти, острова Беда, Ласепед, мысы Борда и Мольен, острова Шампаньи, д'Арколь, Фрейсинс, Люка и т. д.

«Во время плавания среди этих многочисленных островов, — говорится в отчете, — ничто не радует взора; земля голая, знойное небо всегда чисто и безоблачно; море совершенно спокойное, и только ночные бури вздымают волны. Казалось, человек избегает здешних неприветливых мест; во всяком случае, мы нигде не видели ни человеческих следов, ни поселений.

Мореплаватель, напуганный пустынным ландшафтом, подвергающийся бесконечным опасностям, приходит в изумление и отводит усталый взгляд от зловещих берегов; а, вспомнив о том, что эти негостеприимные острова расположены поблизости от огромных азиатских архипелагов, щедро наделенных природой, он почти отказывается понять как может; существовать такое полное бесплодие рядом с таким изобилием».

Исследование северного берега Австралии закончилось открытием архипелага Бонапарта.

«Отвратительная пища, которую мы получали со времени отплытия от острова Маврикий, подорвала здоровье самых крепких людей; цинга уже начала свирепствовать, и многие матросы сильно от нее страдали. Запас воды приближался к концу, и мы убедились в невозможности пополнить его на этих унылых берегах. Приближалось время смены муссона, и нельзя было допустить, чтобы обычные для этого периода ураганы застали нас в здешних водах. Наконец, следовало раздобыть шлюпку и соединиться с „Натуралистом“».

Все эти соображения заставили командира направиться к острову Тимор, и 22 августа он бросил якорь на рейде Купанга.

Необходимо упомянуть, что команда очень нуждалась в отдыхе и, что десять человек, болевших тяжелой формой цинги, были высажены на берег. А сколько оставалось других, чьи распухшие, кровоточащие десны говорили о плачевном состоянии!

Цинга быстро поддалась лечению обычно употребляемыми в подобных случаях средствами, но, к несчастью, ее сменила дизентерия, за несколько дней она поразила восемнадцать человек.

Болезни, свирепствовавшие среди несчастных мореплавателей, привели к тому, что между командиром Боденом и его ближайшими помощниками на время воцарился мир. Его самого мучила злокачественная перемежающая лихорадка. Болезнь протекала в такой тяжелой форме, что несколько часов его считали мертвым. Это не помешало ему через неделю после выздоровления арестовать мичмана Пике, которому высшие офицеры обоих кораблей продолжали выказывать самое искреннее уважение и дружбу. По возвращении во Францию Пике был произведен в лейтенанты, что уже само по себе говорит о том, что никакой вины за ним не имелось.

21 сентября показался, наконец, «Натуралист». Его командир терпеливо ждал «Географа» в заливе Шарк, куда Боден не явился, хотя и назначил его местом встречи. Офицеры «Натуралиста», воспользовавшись длительной стоянкой, составили самый подробный план побережья и острова Ротнест, а также реки Эйвон.

На острове Дёрк-Хартог капитан Гамелен обнаружил две оловянные тарелки с выгравированными надписями на голландском языке. Одна надпись сообщала о посещении 25 октября 1616 года судна «Эндрахт» из Амстердама, вторая — о пребывании в этих местах в 1697 году корабля «Гелвинк» под командованием капитана Фламинга.

Покинув Тимор 13 ноября 1801 года, французские моряки ровно через два месяца увидели южный берег этого острова. Болезнь продолжала свирепствовать с той же силой, и число ее жертв стало довольно значительным.

Оба корабля вошли в пролив д'Антркасто, не замеченный ни Тасманом, ни Куком, ни его спутником Фюрно, ни Марионом. Стоянка там имела целью пополнение запаса воды. Поэтому несколько шлюпок немедленно были посланы на ее поиски. Именно эту часть побережья стремились закартографировать гидрографы. Внесение исправлений и дополнение данных д'Антркасто задержало экспедицию Бодена до 5 февраля. Затем она приступила к изучению юго-восточного берега Тасмании.

У южного побережья Австралии произошла интересная встреча с кораблем «Инвестигейтор», за восемь месяцев до того вышедшим под командованием Флиндерса из Европы, чтобы более подробно исследовать берега Австралии. Флиндерс занимался этим уже три месяца. Как и французские моряки, он много натерпелся от ураганов и бурь; во время одной из последних бурь он потерял в Бассовом проливе шлюпку с восемью матросами и старшим офицером.

Тем временем цинга продолжала свирепствовать среди отважных исследователей. Больше половины матросов были не в силах нести службу. Из рулевых только двое оставались на ногах. К тому же в южном полушарии начиналась зима. Экипаж испытывал настоятельную потребность в отдыхе. Ближайшим подходящим местом для стоянки был Порт-Джексон; самый короткий путь до него лежал через Бассов пролив, но Боден, всегда избегавший проторенных дорог, решил по-иному и приказал обогнуть южную оконечность Тасмании.

20 мая бросили якорь в бухте Эдвенчер. Ходячих больных свезли на берег, где без труда набрали пресную воду. Плавание в этих бурных морях становилось уже невозможным, густой туман заволакивал все вокруг, и о близости берега предупреждал лишь оглушительный шум огромных валов, разбивавшихся о скалы. Больных становилось все больше. Ежедневно океан поглощал новую жертву. 4 июня осталось всего шесть человек, способных нести вахту.

17 июня заметили судно, с него французским мореплавателям сообщили, что «Натуралист», не дождавшись своего спутника в Порт-Джексоне, отправился на его поиски, что брошенную на произвол судьбы шлюпку подобрал английский корабль, и ее экипаж находится сейчас на «Натуралисте», и что «Географа» с величайшим нетерпением ждут в Порт-Джексоне, где приготовлены все средства помощи его команде.