На высотах твоих, стр. 100
— У меня тоже, — перебил его Коустон. — Я считал, они у вас в кармане, все мы. — Министр презрительно помахал рукой. — За исключением одного-двух, которые уже послезавтра, может быть, уйдут в отставку.
Хауден кивнул. Со времени его возвращения из Вашингтона состоялись два заседания кабинета в полном составе, посвященные вопросу о союзном акте. Первое было очень похоже на заседание комитета обороны в канун Рождества. На втором, когда стали вырисовываться обговоренные для Канады преимущества, члены кабинета начали проявлять все больший энтузиазм. Объявилось, конечно, несколько несогласных, что отнюдь не было неожиданностью. Хауден также предвидел неизбежность одной-двух отставок — их придется принять, так же как и снести связанные с ними треволнения. Но чтобы серьезный раскол…
— Подробнее, — резко потребовал он.
— Девять участников.
— Девять?! — значит, Коустон не преувеличивал, когда сказал “пополам”. Девять — это более трети кабинета.
— Их не было бы так много, — извиняющимся тоном продолжал Весельчак Стю. — будь у них другой лидер…
— Лидер! — с гневным презрением фыркнул Хауден. — Какой еще там лидер?
— Для вас это будет сюрпризом. — Коустон заколебался, словно опасаясь неизбежной вспышки ярости со стороны премьер-министра. — Мятеж возглавил Адриан Несбитсон.
Ошеломленный Хауден, не веря своим ушам, уставился на министра финансов.
— Ошибки быть не может, это Адриан Несбитсон, — повторил Коустон. — Он начал мутить воду два дня назад и уговорил остальных.
— Глупец! — взорвался Хауден. — Старый никчемный болван!
— Так не пойдет, — Коустон решительно замотал головой. — Не выйдет. Так просто его со счетов не сбросишь.
— Но мы же с ним договорились. Заключили сделку. — Хауден недоумевал, ведь в самолете они пришли к полному согласию: пост генерал-губернатора в обмен на поддержку министра обороны…
— Какую бы там сделку вы ни заключили, — твердо заявил Коустон, — она сорвалась.
Премьер-министр и министр финансов оставались стоять.
— А кто остальные? — угрюмо поинтересовался Хауден.
— Борден Тэйн, Джордж Яхоркис, Аарон Голд, Рита Бачэнэн, — быстро начал перечислять Весельчак Стю. — Но главное — Адриан. Это он держит их всех вместе.
— А Люсьен Перро еще с нами? — Премьер-министр сразу вспомнил о Квебеке — поддержка франкоязычных канадцев была крайне важной.
Коустон молча кивнул.
“Нет, это какой-то дурной сон, — думал Хауден, — кошмар, в котором совершенно немыслимые вещи подменили рассудок. Сейчас я проснусь”.
Послышался стук в дверь, и вошел Ярроу.
— Машина подана, сэр. Пора ехать в аэропорт. Коустон заторопился:
— Адриан стал другим человеком. Как будто… — Он запнулся, отыскивая подходящее сравнение. — Как будто в мумию влили кровь, и она ожила. Он говорил со мной, и должен вам сказать…
— Нет, не надо! — оборвал его Хауден. — Это уж слишком. Я сам с ним потолкую.
Джеймс Хауден поспешно прикидывал, сколько у него времени. Оставалось не так уж много — всего несколько часов до его выступления в палате общин, назначенного на четыре часа дня.
— Адриан понимает, что должен встретиться с вами, — предупредил Коустон. — И ждет.
— Где?
— Вся группа у Артура Лексингтона в офисе. Я прямо оттуда. Артур пытается отговорить их, но, боюсь, безуспешно.
Дворецкий почтительно кашлянул. Хауден знал, что расписание на сегодняшний вечер у него донельзя напряженное. Он представил себе ожидавшую машину и “Вэнгард”, прогревавший двигатели в аэропорту Аплэндс, готовый к взлету вертолет в Монреале и переполненную аудиторию…
Не терпящим возражений тоном распорядился:
— Несбитсон должен лететь со мной в Монреаль. Если прямо сейчас поедет в аэропорт, успеет к моему самолету.
Коустон кивнул:
— Это я беру на себя.
Когда Хауден выходил из кабинета, министр уже говорил по телефону.
Глава 3
“Олдсмобиль” премьер-министра подкатил прямо к ожидавшему его самолету.
Навигационные огни “Вэнгарда” ритмично вспыхивали в кромешной тьме, вокруг самолета копошились облепившие его работники аэродромной команды, похожие в своих куртках с капюшонами на деловитых кротов. От фюзеляжа к аккумуляторной установке, готовой к запуску двигателей, тянулся толстый кабель.
Шофер распахнул дверцу автомобиля, и премьер-министр не спеша ступил на летное поле. У подножия грузовой рампы, придерживая у горла поднятый воротник пальто, его ждал на пронзительном ветру засыпаемый снегом Брайан Ричардсон. Без всякого вступления он выпалил:
— Старик только что примчался. Сидит в вашем салоне, ремень пристегнут, в руке виски с содовой. Хауден остановился.
— Так Стю вам рассказал? Ричардсон ответил кивком головы.
— Попробую его урезонить, — угрюмо проговорил Хауден. — Не знаю, что еще можно предпринять.
— А вам не приходило в голову сбросить его с самолета? — На лице Ричардсона мелькнула мрачная усмешка. — Тысяч с пяти футов, а?
Несмотря на подавленное состояние, Хауден не удержался от смеха.
— Тогда у нас на совести будут два мученика: один в Ванкувере, другой здесь.
Он начал подниматься в самолет, потом бросил через плечо:
— Кроме того, хуже сегодняшней новости ничего уже быть не может.
— Удачи, шеф! — прокричал Ричардсон, но налетевший ветер сорвал слова с его губ и унес в застуженное поле.
В одном из четырех глубоких кресел с откидывающимися спинками среди мягко освещенной роскоши небольшой гостиной отдельного салона для “особо важных лиц” премьер-министр увидел грузно осевшую невысокую фигуру генерала Несбитсона. Как и предсказывал Ричардсон, министр обороны держал в руке стакан с виски, который он при появлении Хаудена поставил на столик.
Снаружи донеслось нарастающее завывание оживших турбовинтовых двигателей.
За спиной Хаудена суетливо маячил стюард.
— Мне ничего не нужно, — сухо сказал ему через плечо премьер-министр. — Оставьте нас одних.
Он сбросил верхнюю одежду на одно из свободных кресел и сел напротив старого генерала. Один из светильников для чтения, заметил Хауден, был включен, и его свет бросал яркие блики на лысеющую голову и румяные щеки Несбитсона, словно направленная прямо в лицо арестанту лампа во время допроса. “Что ж, — мельком подумал Хауден, — может, это мне знак, как с ним держаться”.
— Полет предстоит недолгий, и у нас мало времени. Полагаю, вы должны объясниться, — повелительным тоном произнес он.
“Вэнгард” рулил по взлетной полосе и, судя по всему, уже набрал скорость. Задержки у них сегодня не будет. Хауден знал, что их рейс будет пользоваться преимущественным правом на всем протяжении воздушного коридора.
На миг старик покраснел, словно возмущенный тоном Хаудена, затем ответил с неожиданной твердостью:
— Я полагал, что вам все ясно без объяснений, премьер-министр. Я намерен подать в отставку в знак протеста против ваших планов. И все остальные тоже.
— По-моему, вы кое-что забыли, — холодно заметил Хауден. — Наш с вами договор. Здесь, в самолете, десять дней назад.
Старик смотрел ему прямо в глаза, не отводя взгляда.
— Мне стыдно об этом вспоминать. Нам обоим должно быть стыдно.
— Говорите только о себе! Меня не касайтесь. — вспыхнул Хауден. — Я пытаюсь спасти нашу страну! Вы и вам подобные ее уничтожите.
— Если вы хотите спасти Канаду, то зачем ее продаете? — в голосе генерала звучала какая-то новая сила.
Хаудену вспомнились слова Коустона: “Адриан стал другим человеком”. Да и чисто внешне он выглядел не таким дряхлым, даже вроде стал выше ростом, чем прежде.
— Если вы имеете в виду союзный акт, — возразил премьер-министр, — то мы получим больше, чем уступим.
— Распустим наши вооруженные силы, впустим этих янки без всяких ограничений, позволим им заправлять нашей внешней политикой — это вы называете выгодами?
Самолет на мгновение замер, затем рванулся, набирая скорость. За иллюминатором мелькнула и исчезла сливающаяся в светящуюся линию цепочка огней. Они взлетели, раздался глухой хлопок — пилот убрал шасси. Премьер-министр мысленно подсчитал — осталось двадцать минут полета, может быть, меньше. Всегда одно и то же — так мало времени.