Менялы, стр. 64

Обо всем этом начальник охраны рассказал Майлзу Истину достаточно подробно и затем развернул перед ним весьма простой план: Майлз отправится в клуб “Две семерки” и попробует завязать там контакты. Он постарается расположить к себе людей и будет браться за любую возможность заработать деньги.

— Занимаясь этим, ты подвергаешь себя двойному риску — тебе надо это сознавать, — сказал Уэйнрайт. — Если ты совершишь что-нибудь противозаконное и тебя поймают, тебя арестуют, отдадут под суд, и никто больше тебе не поможет. Другой риск состоит в том, что даже если тебя не поймают, но до совета по поруке дойдут слухи, ты наверняка снова окажешься в тюрьме.

Однако, продолжал Уэйнрайт, если ничего такого не случится, Майлзу надо попробовать расширить свои знакомства, внимательно ко всему прислушиваться и собирать информацию. Только вначале не следует проявлять любопытство.

— Действуй постепенно, — предупредил его Уэйнрайт. — Не торопись, сохраняй терпение. Пусть распространится слушок; пусть люди сами к тебе пойдут.

Только когда Майлза признают, он начнет стараться больше узнавать. Он начнет осторожно выспрашивать о поддельных кредитных карточках, проявляя личную заинтересованность и стремясь приблизиться к тому месту, где ими торгуют.

— Всегда есть кто-то, — напутствовал его Уэйнрайт, — кто знает кого-то еще, тот знает другого, участвующего в деле. Таким образом ты сможешь пробраться внутрь.

Время от времени, сказал Уэйнрайт, Истин будет докладывать ему. Но никогда лично.

Упоминание о необходимости докладывать напомнило Уэйнрайту о том, что надо объяснить про Вика. Он сделал это напрямик, не опуская ни малейшей подробности. По мере того как он говорил, он заметил, что Майлз побледнел, и вспомнил ночь в квартире Истина, момент предъявления обвинения и разоблачения, когда так ясно проявился инстинктивный страх молодого человека перед физическим насилием.

— Что бы ни произошло, — твердо произнес Уэйнрайт, — я не хочу, чтобы ты говорил или думал потом, будто я не предупреждал тебя об опасностях. — Он замолчал, раздумывая. — Теперь о деньгах.

Если Майлз согласится работать втайне на банк, заявил начальник охраны, он гарантирует ему оплату в пятьсот долларов в месяц, пока — так или иначе — с заданием не будет покончено. Деньги будут ему выплачиваться через посредника.

— Меня наймет банк?

— Конечно нет.

Ответ был безоговорочным, твердым, окончательным. Уэйнрайт уточнил: официально банк никак не будет замешан. Если Майлз примет предложенную ему роль, он будет действовать совершенно самостоятельно. Если с ним случится беда и он попробует вмешать в это “Ферст меркантайл Америкен”, его показания будут опровергнуты и ему не поверят.

— С тех пор как ты был осужден и попал в тюрьму, — заявил Уэйнрайт, — мы о тебе ничего не слышали. Майлз скорчил гримасу:

— Игра в одни ворота.

— Совершенно верно! Но вспомни, я к тебе не приходил, ты пришел сюда. Так что ты и говори — “да” или “нет”?

— На моем месте что бы вы ответили?

— Я это не ты и быть тобой не собираюсь. Но я скажу тебе свою точку зрения. При тех обстоятельствах, в которых ты находишься, у тебя небольшой выбор.

На мгновение к Истину вернулись его юмор и добродушие.

— Здесь хвост отрубят — там голову отсекут. Похоже, карта мне легла неудачная. Позвольте я еще вас спрошу.

— О чем?

— Если все получится, если я добуду — если вы добудете — нужные вам доказательства, вы мне поможете получить работу в “ФМА”?

— Обещать этого я не могу. Я уже сказал, что правила составляю не я.

— Но у вас есть достаточно влияния, чтобы их обойти.

Уэйнрайт подумал, прежде чем ответить. Он размышлял так: если дело так обернется, он может пойти к Алексу Вандерворту и замолвить словцо за Истина. Успешное завершение дела стоит того. Вслух же он сказал:

— Я попробую. Но это все, что я могу обещать.

— Твердый вы орешек, — сказал Майлз Истин. — Хорошо, я согласен.

Они стали обсуждать посредника.

— С сегодняшнего дня, — предупредил Уэйнрайт, — мы с тобой напрямую больше не встречаемся. Это слишком опасно: за любым из нас могут следить. Нам нужен кто-то, способный передавать послания в оба конца и деньги; кто-то, кому мы оба абсолютно доверяем.

Майлз медленно произнес:

— Хуанита Нуньес. Если она согласится.

Уэйнрайт недоверчиво посмотрел на него:

— Кассирша, которую ты…

— Да. Но она простила меня, — В голосе его звучало возбуждение и радость. — Я ходил к ней, и — да благословит ее Господь! — она простила меня!

— Ну и ну.

— Вы спросите ее, — сказал Майлз Истин. — Нет никакого основания для того, чтобы она согласилась. Но я думаю.., просто думаю, что она может согласиться.

Глава 5

Насколько верны были предположения Льюиса Д'Орси по поводу “Супранэшнл корпорэйшн”? Надежна ли “Супранэшнл”? Этот вопрос продолжал беспокоить Алекса Вандерворта.

Алекс разговаривал с Льюисом о “СуНатКо” в субботу вечером. В оставшуюся часть уик-энда Алекс взвешивал рекомендации “Делового листка Д'Орси” по поводу продажи акций “Супранэшнл” за любую цену, предложенную на рынке, и сомнения Льюиса по поводу солидности конгломерата.

Все это было в высшей степени важно, даже жизненно необходимо, знать банку. И тем не менее Алекс понимал, что ситуация деликатная, поэтому действовать надо осторожно.

Во-первых, “Супранэшнл” была теперь их основным клиентом, а любой клиент мог справедливо возмутиться, если его собственные банкиры распространяют о нем неблаговидные слухи, в особенности если эти слухи ложные. Алекс же не питал иллюзий: как только он начнет расспрашивать, все станет быстро известно.

Но ложные ли это слухи? Безусловно — как признал Льюис Д'Орси, — они недостаточно подкреплены. Но так же выглядели сначала и слухи о крахе таких крупных компаний, как “Пенн сентрал”, “Эквита фандинг”, “Франклин нэшнл бэнк”, “Америкен бэнк энд траст”, “Ю. С. Нэшнл бэнк оф Сан-Диего” и прочих. То же было и с “Локхид”, которая не обанкротилась, но была близка к этому, и спасла ее лишь благотворительная подачка правительства Соединенных Штатов. Алекс отчетливо помнил упоминание Льюиса Д'Орси о главе “СуНатКо”, Куотермейне, искавшем в Вашингтоне заем вроде того, что получила “Локхид”, — правда, Льюис употребил слово “субсидия”, что было не далеко от истины.

Возможно, конечно, что “Супранэшнл” временно испытывала определенный недостаток наличных денег, что иногда случается с самыми надежными компаниями. Алекс надеялся, что именно так — или как-то в этом роде — обстояло дело. Так или иначе, будучи одним из сотрудников “ФМА”, он не мог отсиживаться и надеяться. Пятьдесят миллионов было впрыснуто банком в “СуНатКо”; кроме того, с помощью фондов, оберегать которые входило в обязанности банка, отдел кредитования сделал крупную закупку акций “Супранэшнл” — обстоятельство, при мысли о котором Алекса до сих пор бросало в дрожь.

Он решил, что прежде всего — если быть честным — нужно информировать Роско Хейворда.

В понедельник утром он вышел из своего кабинета и пошел по устланному ковром коридору в кабинет Хейворда. Алекс взял с собой последний выпуск “Делового листка Д'Орси”.

Хейворда на месте не оказалось. Приветливо кивнув старшей секретарше, миссис Каллаган, Алекс прошел в кабинет и положил деловой листок на стол Хейворда. Он обвел сообщение о “Супранэшнл” и прикрепил записку, в которой написал:

После этого Алекс вернулся к себе в кабинет. Спустя полчаса к нему ворвался Хейворд, лицо его пылало. Он швырнул на стол деловой листок:

— Вы положили мне на стол эту мерзкую лжеразведсводку?

Алекс указал на записку, написанную от руки.

— Похоже, что да.

— Впредь, сделайте одолжение, не присылайте мне больше чуши, написанной этим самонадеянным невеждой.

— Ну, перестаньте! Конечно, Льюис Д'Орси человек самонадеянный, и часть того, что он пишет, мне тоже не нравится, как и вам. Но он не невежда, и некоторые из его суждений следует по крайней мере выслушать.