Врата ведьмы, стр. 93

Она протянула свободную руку Нилан. Нимфаи обхватила ее. Остальные замкнули цепь. Могвид колебался, оглядывая призрачный зал, потом взял Тайруса за руку. Нилан схватила Фердайла за хвост.

— Будьте готовы! — закричала Мишель.

Их всех потянуло вперед, швырнув в темную бездну. И вновь охватило то странное перевернутое состояние. Мир перевернулся вверх тормашками, они пролетели сквозь него.

Мишель осмотрелась вокруг. Тот же самый зал, что и за мгновение до броска. Но вместо черного водоворота она обнаружили уродливую каменную статую черного крылатого льва, впившегося когтями в гладкий пол и распахнувшего клыкастую пасть в немом реве.

Это были Врата Грифона.

За ними стоял высокий плоский трон из серебристого гранита. Ледяной Трон. На нем восседал массивный дварф, покрытый сединой и испещренный морщинами до такой степени, что трудно было разобрать черты его лица.

Дряхлые глаза уставились на Крала.

— О, брат, — прохрипел древний старик, растягивая в улыбке сухие потрескавшиеся губы. — Добро пожаловать домой. Темный Мастер скучал по тебе.

Глава 17

Крал поднялся на ноги, дрожа от гнева. Толпы вооруженных дварфов с обеих сторон обступили его ошеломленных товарищей, растянувшихся на гранитном полу. С высоких балконов лучники нацелили на них свои арбалеты. Он сам завел отряд в засаду.

Но чувство вины не беспокоило его. Все эмоции вытеснили гнев и бешенство. Вид дварфа, сидящего на фамильном троне, был невыносим для Крала. Он высвободил зверя внутри себя, забыв о свидетелях, не думая о сохранении тайны и повиновении. Сейчас у него была одна цель — уничтожить дварфского короля.

Из горла вырвался рев, а из кончиков кровоточащих пальцев стали прорастать когти. На коже выступил снежный мех, лицо обратилось в клыкастую морду. Легион рвался из горца, разрывая в клочья кожаную одежду, облачая его в мускулистую, смертоносную форму леопарда.

Обострившимся звериным чутьем он чувствовал затрудненное дыхание Могвида, его попытку отползти прочь.

— Он иллгард, — крикнула Мишель, утягивая всех назад.

Глубоко внутри себя Крал отметил, что Мишель была мало поражена этим фактом, но для него это уже не имело значения. Он обратил свои налившиеся кровью глаза на истинную жертву.

Древнего дварфского короля не удивила трансформация Крала. Лицо расплылось в улыбке.

— Что, кошечка хочет поиграть?

Дварфы сомкнули ряды перед троном и пустились со всех сторон в атаку, размахивая мечами и топорами. Но Крал двигался со скоростью и грацией леопарда, исчезнув прежде, чем лезвия коснулись его. Он казался белым пятном на фоне черного гранита.

Уголком глаза он видел, что его товарищей оттеснили к стене. Мишель и Тайрус держали стальную оборону, прикрывая остальных, пока Фердайл затыкал бреши в их оборонительной стене. Между ними мелькала голубоватая энергия Мерика, нагнетая ветряные потоки, отражающие стрелы. Крал взревел в признательности за их горячие сердца. Но он знал, что они обречены. Число дварфов было слишком велико.

Перестав думать о товарищах, Крал вцепился в горло ближайшему дварфу, лапой разрывая живот соседнему. Заряженный темной магией и вооруженный природными инстинктами лесной кошки, он обладал неудержимой мощью. Медленно горец продвигался к засевшему на Ледяном Троне дварфскому королю. Он держался на расстоянии от Врат Плотины. Крал знал, что эбонитовая статуя вытянула его из отражения, — знал и боялся ее силы. Но он не мог признать поражения, пока в Цитадели не будут перебиты все дварфы до единого.

С ревом он бросился на шеренгу дварфов перед троном, прокладывая себе путь когтями и зубами. Наконец путь к королю освободился и был расчищен. Мускулы леопарда напряглись, он был готов прыгнуть и отнять фамильный трон.

Но король не двинулся с места. Он продолжал улыбаться, встретив свирепый взгляд Крала с легким удивлением и равнодушием.

Кошачьи инстинкты Крала заявили об опасности. Почему жертва не спешила убегать?

— Я знаю твои тайны, Легион, — промолвил король. — Тот, у кого нет имени, предупредил меня о твоих особенных дарованиях, — дарованиях, которые ты используешь во вред ему. — Древний король провел крючковатым пальцем по гранитным поручням трона. — Дарованиях, которые призваны вернуть тебе трон.

Из горла Крала вырвался бешеный рык. Он напряг все мускулы, но дварфский король даже не вздрогнул, едва заметно двигая рукой.

Крал мгновенно осознал свою ошибку. Его тело исказилось: когти втянулись, мех исчез, острые зубы притупились. Потеряв из-за этой трансформации равновесие, Крал не допрыгнул до своей цели. Он обрушился на ступени, ведущие к Ледяному Трону, приземлившись на плечо и сломав ключицу.

Задыхаясь, Крал поднялся на ноги, приняв человеческий облик. Леопард исчез. Он попытался отыскать в себе зверя, но не мог. Горец закружил на месте, когда перед ним выросла стена мечей.

В центре зала стоял дварфский воин; в одной руке он держал отброшенный топор Крала, в другой — шкуру снежного леопарда. Он протянул оружие своему королю.

— Тебе нужна шкура для трансформации, не так ли? — спросил дварфский король. — Без своей шкуры и топора ты просто человек.

Воин швырнул шкуру леопарда на факел, подожженный другим дварфом. Мех вспыхнул. Сжимая кулаки, Крал наблюдал, как сгорают надежды на победу. Он упал на гранитный пол — поверженный, отчаявшийся.

Дварфский король захихикал на троне.

— Не отчаивайся, брат. Ты привел к моему порогу целую компанию, обладающую магией стихий, — дополнительное топливо для огня Темного Мастера. С тобой не получилось, но из этих сделают прочное оружие.

Крал обернулся, наблюдая, как древний король сполз со своего кресла и подошел к уродливой крылатой статуе. Морщинистая рука потянулась к черному камню, кончиком пальца водя по серебристой вене в каменной породе.

— Ты пришел вовремя, чтобы увидеть окончательную победу Мастера. Ты потерял надежду, то же будет и с остальными.

Когда дварфы окружили отряд, Мерик увидел, что игра у трона проиграна. Он наклонился к Лорду Тайрусу и Мишель, которые были обезоружены. У обоих зияли кровоточащие раны после недавней схватки.

— Нельзя допустить, чтобы нас схватили, — проговорил Мерик. — Я пережил искажающий огонь Темного Лорда один раз. Сомневаюсь, что смогу вынести его снова.

Нилан согласилась, крепче прижимая к груди ребенка.

— Я не стану, как Сеселия. И не позволю забрать ребенка.

— Что ты хочешь сказать?

Тайрус ответил за него.

— Эльф прав. Все силы стихий, моя в том числе, должны быть уничтожены. Мы не можем подвергаться риску стать орудием в руках Темного Лорда.

Мишель зашипела на них.

— В течение всей моей жизни я отравляла стихийную магию, чтобы защитить ее от Темного Лорда, и называла это добрым делом. Я понимаю ваши настроения… но… но…

Мерик увидел в ее глазах боль и раскаяние.

— Нельзя терять надежду. Не сейчас, — закончила она. Отворачиваясь, она огорченно пробормотала себе под нос слова, которые уловил острый слух Мерика: — Матерь Всеблагая, не просите меня делать это. На моих руках достаточно крови.

Мерик отошел к Нилан.

— Если она не может, мы сами должны.

Нилан кивнула.

Мерик оглядел зал, набитый дварфами. В тени уродливых Врат Плотины находился Крал, закованный в железные кандалы. Разве осталась надежда?

Нилан тронула Мерика за руку.

— Дай мне лютню.

Инструмент все еще висел у него на плече. Он снял его и развернул.

— Что ты задумала?

— Единственное, что я могу сделать для защиты ребенка. — Она отбросила угол одеяла с семенного младенца и взяла его за маленькую ручку. В другой ее руке появился кинжал. Прежде, чем Мерик смог ее остановить, она надрезала крохотную ладошку.

Крик младенца разнесся по всему залу, привлекая к себе всеобщее внимание. Нилан смочила свои пальцы в крови ребенка и взяла лютню из рук ошеломленного Мерика. Не медля, под громкие вопли ребенка, она ударила по струнам своими окровавленными пальцами. Музыка, перемешанная с детскими криками, наполнила комнату, изливаясь сквозь высокие окна и раскрытые двери.