Колеса, стр. 85

От местного полицейского участка в памяти остались полированные деревянные панели и плиточный пол – все прочее расплывалось как в тумане. Эрике напомнили о ее законных правах и обязанностях, потом допросили о том, что произошло в магазине. Она рассказала все начистоту, понимая, что от правды уже не убежишь. Ее свели с женщиной-сыщиком и охранником. Оба были настроены к ней исключительно недоброжелательно, хотя Эрика и подтвердила их версию. Она опознала портфель, недоумевая, зачем он вообще ей понадобился. Затем ей дали подписать показания и спросили, не желает ли она позвонить по телефону адвокату или мужу. Она ответила, что нет.

После этого ее отвели в комнатку с зарешеченными окнами, заперли на ключ и оставили одну.

Шеф местной полиции Уилбер Аренсон не был сторонником излишней спешки. Уже не раз за свою карьеру он убеждался в том, что, если позволяют обстоятельства, спешить не следует, и потому он не торопясь просмотрел протоколы относительно кражи, совершенной в одном из магазинов в середине дня, о предупреждении, поступившем в полицию, затем о задержании подозреваемой и доставке ее в полицейский участок. Задержанная – Эрика Маргерит Трентон, двадцати пяти лет, замужняя, проживающая на озере Куортон, – не оказала сопротивления и затем подписала протокол, подтверждающий совершенное ею преступление.

Согласно установленным правилам делу должны были бы дать ход, предъявить женщине обвинение, затем передать все в суд, где ей был бы вынесен приговор. Только не все в полицейском участке этого пригорода Детройта делалось согласно правилам.

Так, не в правилах шефа местной полиции было вникать в детали мелкого уголовного преступления, и тем не менее некоторые дела такого рода – тут он целиком полагался на своих подчиненных – попадали на его письменный стол.

Трентон. С этим именем было что-то связано. Шеф не мог точно сказать, когда и при каких обстоятельствах он его слышал, но не сомневался, что выжмет из своей памяти ответ, если только не будет спешить. А пока он продолжал читать материалы дела.

Еще одним отступлением от правил было то, что дежурный сержант, хорошо знавший своеобразие характера и повадок своего шефа, не зафиксировал задержание в регистрационной книге. Таким образом, газетные репортеры не могли получить информации о задержанной и о выдвигаемом против нее обвинении.

Некоторые обстоятельства, связанные с этим делом, заинтересовали шефа. Во-первых, финансовые мотивы, которыми можно было бы объяснить такую кражу, начисто отпадали. В бумажнике, выпавшем из сумочки подозреваемой женщины на автомобильной стоянке, было более ста долларов наличными, кредитные карточки “Америкэн экспресс” и “Дайнерс клаб”, а также кредитные карточки из местных магазинов. Чековая книжка также свидетельствовала о том, что на счету ее владелицы достаточно денег.

Шефу Аренсону были хорошо известны случаи, когда обеспеченные женщины совершали кражи в магазинах, а также двигавшие ими побуждения, поэтому то, что перед ним женщина обеспеченная, нисколько его не удивило. Куда интереснее было то, что она отказалась дать сведения о муже или позвонить ему, когда ей было предложено.

Это, конечно, не меняло сути дела. Проверили, на чью фамилию зарегистрирована машина, на которой ехала задержанная. Оказалось, что автомобиль записан за одной из компаний Большой тройки, а служба безопасности компании сообщила, что это одна из двух машин в распоряжении мистера Адама Трентона.

Сотрудник службы безопасности проговорился насчет двух автомобилей, хотя его об этом вовсе не спрашивали. Звонивший в компанию полицейский отметил и этот факт в своем рапорте. И теперь шеф Аренсон, крепко сбитый и уже начинавший седеть мужчина лет шестидесяти, сидел за своим письменным столом и размышлял об этой последней информации.

Шефу полиции было хорошо известно, что многие сотрудники компании пользуются служебными машинами. Но только людям, занимающим руководящее положение, предоставляется по две машины – для самого начальника и для его жены.

Поэтому шеф без особого труда сообразил, что задержанная, Эрика Маргерит Трентон, которая сидела сейчас не в камере, а в небольшой комнате для допросов – интуиция опять-таки подсказала дежурному сержанту, как должно поступить, – была замужем за достаточно важным человеком.

Теперь оставалось только узнать, насколько важным и каким влиянием обладал супруг миссис Трентон.

То, что шефа вообще занимали эти проблемы, имело свои основания. Дело в том, что расположенные вокруг Детройта общины настаивали на сохранении собственных полицейских сил. Время от времени возникали проекты слияния отдельных управлений полиции в единую городскую полицию Большого Детройта. Утверждалось, что подобная реорганизация обеспечит большую действенность полиции, исключит дублирование в работе и снизит расходы на ее содержание. Сторонники слияния доказывали, что централизованная система хорошо зарекомендовала себя и в других местах.

Однако пригороды Детройта – Бирмингем, Блумфилд-Хиллз, Трои, Дирборн, Гросс-Пойнты и другие – решительно выступали против такой реорганизации. И поскольку обитатели этих мест – люди достаточно влиятельные, этот проект неизменно проваливался.

Система существования небольших самостоятельных отрядов полиции, возможно, не отвечала принципу равной справедливости для всех, зато это позволяло местным обитателям с громкими именами уйти от закона, когда в роли правонарушителей оказывались они сами, члены их семей или их друзья.

Стоп, стоп! Шеф наконец-то вспомнил, где он слышал фамилию Трентон. Месяцев шесть или семь назад он покупал машину для своей жены у Смоки Стефенсена. В демонстрационном зале – это было, кажется, в субботу – Смоки познакомил его с Адамом Трентоном из управления компании. После, в частной беседе, когда шеф договаривался со Смоки о цене за машину, тот еще раз упомянул имя Трентона, заметив, что он наверняка далеко пойдет и когда-нибудь даже станет президентом компании.

Размышляя теперь о происшедшем инциденте и о том, как все можно повернуть, шеф Аренсон искренне порадовался, что не проявил поспешности. Теперь он был не только уверен, что задержанная женщина – важная птица, но еще и знал, к кому следует обратиться за дополнительными сведениями, которые могут ему пригодиться.

Шеф снял трубку городского телефона и позвонил Смоки Стефенсену.

Глава 24

Баронет сэр Персивал Макдауэлл Стайвезент и Адам Трентон дружили уже более двадцати лет. Они редко виделись. Иногда по два-три года не давали о себе знать, но, оказавшись в одном городе, они непременно встречались и при этом держали себя с той непринужденностью, какая свойственна старым друзьям, – так, словно и не было долгого перерыва.

Их дружба объяснялась скорее всего несхожестью характеров. Хотя Адам и отличался богатой фантазией, тем не менее он был прежде всего прекрасным организатором, прагматиком, умевшим осуществлять задуманное. А сэр Персивал, тоже отличавшийся недюжинной фантазией и к тому же обладавший репутацией блистательного ученого, был главным образом мечтателем, который с трудом справлялся с повседневными проблемами. В общем, он был из категории тех, кто, изобретя “молнию”, потом забывает застегнуть ее на собственных брюках.

Они и по происхождению своему были очень разные. Сэр Персивал являлся последним отпрыском крупных английских землевладельцев; отец его умер, и титул по наследству перешел к нему. У Адама же отец был сталелитейщиком в Буффало, штат Нью-Йорк.

Сблизились друзья в университете Пардю. Они были ровесниками, они и диплом получили одновременно. Адам закончил инженерный факультет, а Персивал, которого друзья звали Перси, – физический. В последующие несколько лет Персивал набрал уйму всяких ученых званий с такой же легкостью, с какой ребенок собирает в поле маргаритки; одно время он работал в той же автомобильной компании, что и Адам. Занимаясь научными изысканиями, он сотрудничал в “мозговом тресте”, где оставил свой след, разработав новые области применения электронного микроскопа.