Всевластие любви, стр. 75
– Если бы мой отказ от мечты о прямом наследнике Стейплвуда мог излечить Торкила, я бы от нее отказалась! – холодно ответила леди Брум. – Это был бы мой долг, а я никогда не уклонялась от исполнения долга! Но для Торкила это не имеет никакого значения. Я могу казаться тебе бесчувственной, но вспомни, что у меня было очень много времени, чтобы привыкнуть и смириться. Кроме того, я не из тех, кто горюет без конца о том, чему нельзя помочь. Я предпочитаю извлекать пользу даже из постигающих меня ударов судьбы!
– Этот удар вас еще не постиг, мэм!
– Нет – пока нет! А возможно, если бы мне удалось найти ему хорошую жену, и не постиг бы никогда! Он может стать спокойнее, когда его страсти найдут естественный выход. Делаболь считает это вполне вероятным.
– А не считает он вероятным, что дитя Торкила наследует его безумие?! – воскликнула Кейт дрожащим от негодования голосом.
– Мне приходится идти на этот риск, – спокойно промолвила леди Брум, не осознав, какое впечатление эти слова произвели на ее племянницу.
Кейт высвободила свою руку, сделала шаг назад и проговорила с язвительным смехом:
– Вам следует иметь в виду и другой риск, мэм! Вам никогда не приходило в голову, что у Торкила может родиться дочь?!
Было очевидно, что эта мысль никогда не возникала в фантастических мечтаниях леди Брум. Она глядела на Кейт в полном ошеломлении, и, когда наконец снова заговорила, голос ее понизился до сдавленного шепота:
– Господь не может быть так жесток!
Кейт безнадежно махнула рукой.
– Позвольте мне проводить вас в вашу комнату, мэм! Наш спор бесполезен, – мы говорим на разных языках! Завтра я уезжаю, и давайте попытаемся расстаться по-хорошему.
Она резко выдохнула, чтобы взять себя в руки, и даже нашла в себе силы взглянуть тетушке прямо в глаза.
– Я должна еще кое-что сказать вам, мэм. Мне следовало сделать это сразу же, но вы были больны, и я опасалась тревожить вас неприятным известием, боюсь, даже чересчур неприятным для вас! Я только прошу поверить, что я не хотела вас обманывать и что я не могу и не хочу покинуть Стейплвуд, не известив вас, что мистер Филипп Брум сделал мне предложение в тот самый день, когда вы заболели, и я это предложение приняла!
Леди Брум выслушала эту новость в молчании, которое показалось Кейт страшнее любого гнева. Она стояла неподвижно, и только глаза горели на застывшем лице. Прищурив глаза, она взирала на Кейт с такой бешеной злобой, что только невероятным усилием воли ей удалось устоять на ногах и продолжать открыто глядеть тетушке в лицо.
– Так значит, Сидлоу была права! – тихо произнесла леди Брум. – Ах ты маленькая дрянь!
Она с улыбкой отметила, что Кейт бросило в краску.
– Ты еще способна краснеть? Удивительное дело! Я не верила Сидлоу, я просто не могла поверить, что девчонка, которая и надеть-то на себя может лишь то, что я ей подарила, окажется такой неблагодарной… такой вероломной, что осмелится выйти замуж за моего злейшего врага! Ах, он сделал тебе предложение? А ты уверена, что он имел в виду женитьбу? Я не думаю, что он настолько глуп, как ты себе воображаешь! Чтобы Филипп женился на девчонке без гроша за душой, которую никогда не признает его семья? Я погляжу на тебя, когда в один прекрасный день ты очнешься от своих сопливых грез, потому что он выбросит тебя вон, как только ты ему надоешь! И вот когда ты будешь помирать в нищете, ты вспомнишь, что предлагала тебе я и от чего тебе хватило дури отказаться!
Она сделала паузу, но Кейт молчала. Вглядываясь в ее лицо, леди Брум добавила с неприятной усмешкой:
– Тут есть над чем подумать, не так ли? Я все же советую тебе подумать тщательней. Тебе-то, небось, и в голову не приходило, за кого он тебя держит?
Губы Кейт скривились в ответной усмешке.
– Мне приходило это в голову, но я ошибалась. Все, что вы сказали о моем положении, верно, и я это осознаю. Я даже, представьте себе, попыталась объяснить ему, что я ему не пара, что родня его осудит! Но он сказал, что ему это безразлично. Поймите, мы любим друг друга!
– Любим?! – презрительно вскричала леди Брум. – Я тебя умоляю, уволь меня от этого вздора, меня от него тошнит! Какое отношение любовь имеет к женитьбе? Любовь коротка, можешь мне поверить! Любовь не заменит тебе Стейплвуд и положение в обществе, которое ты займешь, став леди Брум! Или ты питаешь надежду, что Торкил рано умрет и Филипп займет его место? Торкил будет жить очень долго – я об этом позабочусь! У него больше не будет шанса сломать себе шею! Пока он не помещен в специальное заведение, я не оставлю его одного ни на миг и не подпущу даже близко к конюшне! Мой двоюродный дед прожил очень долго, да будет тебе известно! Сначала, наверное, с ним было много хлопот, но когда он впал в слабоумие, что произошло довольно скоро, управляться с ним стало легче, чем с ребенком. Даже приступы ярости преодолевались без труда. Мать говорила мне, что его внимание можно было отвлечь просто какой-нибудь новой дурацкой игрушкой! Можешь быть уверена, что Торкил будет обеспечен тысячей игрушек, обласкан, защищен от инфекций…
– Повязан бантиком, посажен под стекло… – с болью в голосе прервала ее Кейт. – Пожалуйста, остановитесь, мэм! Вы не понимаете, что говорите!
– Я прекрасно понимаю, что говорю. И вот что еще, Кейт! Если ты выйдешь за Филиппа, то, пока я жива, никогда, никогда больше ноги вашей не будет в этом доме! Я сумею позаботиться об этом! Если ты так нежно любишь сэра Тимоти, как это изображаешь, то как же ты посмеешь разлучить его с любимым племянником? Даже я этого не делала! Помни об этом!
Она метнула в Кейт последний обжигающий взгляд и проследовала через холл к галерее, которая вела к ее спальне, и твердость ее шага никак не вязалась с болезненным состоянием, которое она выказывала совсем недавно.
Кейт, чуть живая от страха, едва добралась до своей комнаты. Здесь силы покинули ее, и она упала в объятия миссис Нид.
– Я должна уехать! – шепнула она сквозь рыдания. – Я должна! Она такая ужасная, Сара! Я даже не могу повторить, что она мне говорила!
– Ну что ж, – сказала миссис Нид, разрешая этот кризис по-своему. – Не можешь, и не надо, Какая мне разница, что она говорила, если послезавтра мы расстанемся с ней навсегда! Чего ж теперь-то рыдать – эва, какое несчастье! Ну, мисс Кейт, давай-ка ты перестанешь хлюпать и хныкать, а я тебя раздену и уложу, и засыпай, как положено хорошей девочке!
Глава 20
Ночь, проведенная в метаниях, с короткими провалами в зловещие сны, мало освежила Кейт, и когда она рано утром выскользнула на террасу, где ее ждал мистер Филипп Брум, ее усталое лицо с темными кругами вокруг глаз поразило его. Обнимая Кейт, он глухо прорычал:
– Как я мог отпустить вас к ней одну! О моя бедная малышка, ну почему вы покачали мне головой? Что она вам наговорила?
Она приникла к нему, пытаясь справиться с волнением, и сдавленным голосом проговорила:
– Вы были правы, Филипп, а я вам не верила! Я считала, что вы судите о ней предвзято! Но вы были полностью правы!
Ему пришлось наклонить голову, чтобы расслышать ее слова, потому что она говорила уткнувшись лицом ему в плечо, но он услышал все. Лицо его потемнело от гнева, но голос звучал спокойно:
– Да, я знаю. Вы расскажете мне все, но не здесь. Здесь постоянно снуют люди. Не пойти ли нам в сад, дорогая моя?
Он не стал дожидаться ответа, а взял ее под руку и повел в сад. Она безропотно последовала за ним, слишком потрясенная, чтобы заботиться о том, что их кто-нибудь увидит. Его хладнокровие, его крепкая рука придали ей сил, и когда они подошли к грубо отесанной каменной скамье, где они сидели вместе совсем недавно, лицо ее порозовело и ей даже удалось сопроводить слабой улыбкой свои слова, произнесенные все еще сиплым от слез голосом:
– Я прошу вашего прощения! Сара предупреждала меня, что нет вернее способа заставить джентльмена отказаться от женитьбы, как пригрозить ему обмороком… особенно до завтрака! Я не хотела! Это вовсе не в моих привычках, Филипп!