Мой брат Юрий, стр. 84
Примечательно: еще до того как подняться Юре на «Востоке», главный конструктор предупредил Комарова, что на него будет возложена особая, и очень серьезная, миссия в освоении космоса.
Брат тоже не просто уважал — любил Владимира Михайловича. «Какой красивый человек,— восхищался он.— Ему все к лицу: рабочий комбинезон, шлем летчика, скафандр космонавта...» Они дружили, хотя и не были ровесниками: оба рожденные в марте, но с разницей в семь лет... Случалось, что Юра, став слушателем Военно-воздушной инженерной академии имени Н. Е. Жуковского, забегал по вечерам к Комарову: «Беда, Володя: задачку тут нам подкинули — никак не разгрызу...»— «Давай попробуем,— спешил на помощь Комаров.— Знаешь небось: ум хорошо, а два лучше... »
В октябре 1964 года Владимиру Комарову вместе с ученым Константином Феоктистовым и врачом Борисом Егоровым и довелось осуществить ту серьезную миссию, о которой задолго до того говорил главный конструктор: двенадцатого числа они подняли в суточный испытательный полет «Восход». Это был совершенно новый космический корабль, во многом отличный от своего предшественника «Востока»: трехместный, с массой сложных приборов на борту, с резервной тормозной двигательной установкой, способный к мягкой посадке на Землю. То есть корабль обладал многими качествами, о которых можно было сказать так: подобное достигнуто впервые. Впервые, кстати говоря, команда работала в нем без скафандров. Впервые космонавты не испытали огромной перегрузки при взлете, и это позже объяснили тем, что для каждого члена экипажа рабочие кресла были отлиты строго по форме тела.
В течение суток, пока «Восход» был на орбите, Юра не покинул пункта управления даже для того, чтобы освежиться коротким сном. Он поддерживал постоянную связь с Комаровым, радовался тому, что «Восход» послушен не только автоматическому, но и ручному управлению: Владимир Михайлович ориентировал корабль по Земле, по Солнцу, по звездам — все получалось отлично.
Позже, когда космонавты вернулись в Звездный, Юра жадно расспрашивал Комарова именно об этом — о переходе с автоматического на ручное управление. Его занимала каждая мелочь, даже, казалось бы, самая несущественная, потому что он и сам собирался в новые полеты и постоянно готовил себя к этому — и в теории, и физически. Да, тут я о мелочах... «В космосе мелочей не бывает,— приходилось слышать от брата, и не единожды слышать.— Никаких: существенных или несущественных. Космос — дело серьезное».
Небесное путешествие «Восхода» с тремя исследователями на борту и для привыкших к сенсациям специалистов оказалось явлением незаурядным. Известный американский астронавт Скотт Карпентер сделал следующее заявление в печати: «Я не был бы слишком поражен, если бы два человека были посланы наверх, но три — да! Это великий подвиг. Русские, кажется, всегда делают то, чего мы не ожидаем». Академия наук Соединенных Штатов Америки подчеркнула в поздравительной телеграмме, что успешный запуск космического корабля с тремя членами экипажа является новой эрой в исследовании космоса.
Пятью месяцами позже именно на «Восходе» с порядковым номером 2 и совершили свой беспримерный полет Павел Беляев и Алексей Леонов, полет, увенчавшийся выходом человека в открытый космос.
...И вот апрель 1967 года — теплый, солнечный. Это было время, когда расцвета достигли не только пилотируемые человеком корабли, но и мощные станции, летящие в заоблачных высотах по заданной программе. В феврале 1966 года на Луне, в районе Океана Бурь, опустилась автоматическая станция «Луна-9». И мы, живущие на Земле, впервые увидели панорамные снимки с поверхности вечного спутника нашей планеты. В апреле искусственным спутником Луны становится автоматическая станция «Луна-10», чуть позже выходят на ее орбиту «Луна-11» и «Луна-12». В декабре мягкую посадку на Селене совершает «Луна-13». Целый каскад сложнейших аппаратов, подчиненных воле человека!... В том же году станции «Венера-2» и «Венера-3» достигают пределов одноименной планеты, помогая приоткрыть завесу тайны над этим загадочным, издавна волнующим воображение человека небесным телом.
Увы, радость побед в космосе омрачалась тяжестью потерь: в январе 1966 года не стало Сергея Павловича Королева. Однако дело, начатое им, продолжалось. Свидетельством тому был «Союз-1» — сверкающий солнцем на стапелях корабль совершенно новой конструкции.
Испытать его и предстояло полковнику инженеру Владимиру Михайловичу Комарову, опытнейшему из опытных.
И снова Юра находился на пункте управления, и снова разговаривал со своим товарищем. Владимир Михайлович докладывал с орбиты, что корабль ведет себя превосходно, системы управления — автоматическая и ручная — работают безотказно.
На девятнадцатом витке, выполняя команду с Земли, Комаров включил тормозную установку. И вскоре связь с ним оборвалась... Космонавт погиб почти у самой земли: отказала парашютная система.
...Бывают люди, которых невозможно не любить. Именно к таким относился Владимир Комаров: его запомнили, его окружили всенародной любовью еще в те часы, когда находился на орбите «Восход». Гибель Владимира Михайловича оплакивала вся страна.
Юра стоял возле урны с прахом героя, в кругу своих товарищей-космонавтов, и никто из них не скрывал слез. Что вспоминалось в эти минуты Юре? Может, долгие часы предполетной подготовки, занятия в классах и на тренажерах. А может, короткий разговор перед последним взлетом Комарова. «Знаешь, почему нас в космосе так тянет на Землю?»— спросил Владимир. Михайлович. «Почему?» — «Дети... Наши дети ждут нас на Земле...»
Многим, наверно, запомнилось, как к скорбной урне подошла немолодая женщина с букетом алых гвоздик. Это была вдова Валерия Павловича Чкалова — Ольга Эразмовна...
А жизнь продолжалась. Полет Комарова на «Союзе», оплаченный так дорого, не прошел бесследно. Именно на «Союзе» были совершены многосуточные путешествия в космосе. Именно «Союз-19», один из серии, ведомый Алексеем Леоновым и Валерием Кубасовым, совершил в июле 1975 года стыковку с «Аполлоном», экипаж которого составляли Томас Стаффорд, Вэнс Бранд и Дональд Слейтон...
Заключая эту главу, хочу напомнить, что и в должности командира отряда Юра, наравне с другими космонавтами, посещал классы и занимался на тренажерах: сам учился по обязательной для всех программе и других учил. В эти же годы был он слушателем академии и с отличием защитил диплом: было это 18 февраля 1968 года, в канун 50-летия Советских Вооруженных Сил, и Юра очень рад был тому, что совпали два праздника — День Советской Армии и его личный... Вел он и большую общественную работу. То есть, если хотите, трудился — на твердой земле — с космическими перегрузками.
И, сверх всяких норм, находил время для литературы, не только для чтения — для писания книг тоже.
ГЛАВА 6
У Шолохова
В 1967 году Юра гостил в Вешенской, у Михаила Александровича Шолохова. Стояла та пора, которую обычно называют «макушкой лета»: июль, знойные, с раскаленным добела солнцем в зените, полудни, коротко обрубленные тени деревьев, парная вода в тихом Дону.
И получилось так — кто-то не без умысла устроил,— что в то же самое время к Шолохову, по инициативе ЦК комсомола, приехала группа молодых писателей. Наших, отечественных, и из социалистических стран. Юра сразу оказался в обществе людей веселых и любознательных, общение с которыми доставляло ему откровенное удовольствие. Да и разницы в возрасте меж ними не ощущалось: молодые литераторы в большинстве своем были сверстниками Юры.
Михаил Александрович, встретив космонавта, заключил его в объятия, расцеловал и, отступив на шаг-другой, хитровато щуря глаза, заговорил словами старого Тараса из незабываемой повести Гоголя:
— А ну-ка, повернись, сынку, дай поглядеть на тебя — богатыря небесного...
Эти слова, ласковое внимание писателя растрогали Юру. Столько светлого и доброго в нашей семье связано было с именем Михаила Александровича Шолохова, со страницами его книг.