Школьная королева, стр. 3
Вот это и оказалось верным. Только я говорю это не моей дорогой матери, а моему отцу. И Вы подумайте обо мне завтра, а я напишу Вам и расскажу все, что будет, до малейшей подробности. У меня будут и фрейлины, и статс-дамы, и майское дерево. Целый день все будут меня слушаться и делать, что я захочу. Вы разве не гордитесь мной? Могу сказать Вам, папочка, что я-то сама очень горжусь собой, а больше всего тем, что я Ваша дочь. Спокойной ночи, дорогой мой. Я должна поспать немного, чтобы иметь хороший вид, достойный своего королевского звания, своего королевства и подданных.
Китти О’Донован».
Письмо было адресовано О’Доновану в «Пик», Киллерней, графство Керри. Потом Китти забралась в постель, положила на подушку свою кудрявую головку и погрузилась в глубокий сон.
Глава II
Нет розы без шипов
В любом стаде может завестись черная овца, во всякой семье случаются несчастья, и во всех школах – даже в такой, как школа миссис Шервуд, – не обходится без недоразумений и разных неприятностей. Такова жизнь с ее темными сторонами. Не бывает розы без шипов.
Миссис Шервуд, например, и не подозревала, что кто-нибудь в школе может не любить такую милую, прелестную девочку, как Китти О’Донован. Но миссис Шервуд отличалась великодушием, у нее было доброе сердце, а в характере ничего низкого, мелочного. Говоря о ком-нибудь, миссис Шервуд всегда упоминала о хороших качествах этого человека, но не о плохих. И ей удавалось отыскивать в окружающих хорошие качества. На нее часто смотрели с удивлением, когда она высказывала что-то положительное о том, кого не любили, причем говорила весьма убедительно. Тогда собеседнику или собеседнице ничего другого не оставалось, как согласиться с ней:
– А мне это и в голову не приходило. Однако вы, без сомнения, правы.
Так и шла миссис Шервуд по своему жизненному пути, сея добро. Она никого не подозревала ни в чем дурном и потому была счастлива. Хотя низкие натуры, увы, изредка встречались даже среди ее чудесных девочек.
Нет ничего неприятнее, ниже зависти и ревности. Избрание Китти королевой мая не понравилось трем девочкам – Генриетте Вермонт, Томасине Осборн и Мэри Купп.
Генриетта – поразительно красивая девочка, дочь богатых родителей – была очень избалована с раннего детства. Поступая в школу, она думала, что и тут ею будут только восхищаться. И ей пришлось испытать огорчение. С ней обращались очень ласково, но никто не боготворил ее, никто не видел в ней ничего удивительного. Педагоги о ней говорили: если будет стараться, сможет приобрести достаточно знаний. Подруги никогда не восторгались ее внешностью, дорогими платьями. Ее красота и богатство не придавали ей никакого ореола в глазах учениц школы. Генриетту не устраивало такое положение.
Разумеется, поступив в школу, Генриетта узнала о прекрасной традиции – первомайских торжествах в Мертон-Геблсе. Ей рассказала об этом Мэри Дов.
– Хотелось бы мне знать… очень хотелось бы, когда я буду королевой мая, – сказала Генриетта.
Мэри заметила:
– У нас у всех одинаковые шансы стать королевой мая. – Точнее, у тех, кто еще не был королевой, потому что эта честь оказывается только один раз.
– Как это устраивается?
– Мы, девочки, должны сами выбрать королеву.
Генриетте это не понравилось.
– Что это значит? – спросила она. – Если мы сами будем выбирать себе королеву, то каждая может выбрать саму себя. Какой это был бы шум и переполох!
– Королева обыкновенно выбирается из пяти девочек, указанных миссис Шервуд, – объяснила Елизавета Решлей, включаясь в разговор. – Остальные ученицы решают, кому из них быть королевой. Весьма возможно, что ты будешь королевой, Генриетта, но мы узнаем это только за неделю до первого мая.
И вот наступил день выборов. После ужина всем предложили пройти в Праздничный зал. Там миссис Шервуд объявила, кто же оказался в числе пяти кандидаток: Генриетта Вермонт, Китти О’Донован, Клотильда Фокстил, Маргарита Лэнгтон и Мэри Купп. Девочки вышли вперед, поклонились начальнице и всем собравшимся, а затем в сопровождении мисс Хиз вышли из зала. В их отсутствие школьным подругам предстояло избрать лучшую. Решение было принято очень быстро, причем единогласно.
– Китти О’Донован! – кричали с мест. – Никого другого, кроме Китти О’Донован! Китти должна быть нашей королевой!
Пять девочек вернулись в Праздничный зал, чтобы услышать, что решило собрание. Китти избрана королевой мая!
Глаза Генриетты потемнели. С трудом овладев собой, она стояла в стороне, пока девочки толпились вокруг Китти, поздравляя ее. Через минуту Генриетта выскользнула из зала и, накинув на плечи платок, убежала в сад. Ее душил гнев. Как несправедливо! Они выбрали эту Китти О’Донован. Да она, Генриетта, в десять раз богаче Китти, у нее в десять раз больше платьев. Она гораздо умнее Китти, она красива. Почему же подруги – противные! – выбрали Китти королевой?
Так думала Генриетта, и ее щеки горели от возмущения, и сердце в груди бешено колотилось, возбужденное завистью и злостью. А в доме все было полно радости и оживления.
– Что ты тут делаешь? – произнесла Елизавета Решлей, возникнув перед Генриеттой из темноты.
– О Бетти, я ничего не могу поделать с собой. Я словно безумная! – с горечью в голосе воскликнула Генриетта. Похоже, она была рада появлению подруги, которая сразу заметила ее отсутствие и, забеспокоившись, пошла за ней.
– Безумная? – повторила Елизавета. – У тебя какая-то неприятность, Генриетта?
– Конечно, большая неприятность! И я не могу скрыть ее. Как могли девочки выбрать Китти О’Донован королевой мая?
Елизавета удивилась:
– А ты чего хотела? Чтобы выбрали тебя?
– Ну да! Разве я не лучше Китти? Ведь лучше, – произнесла Генриетта, вздохнув. – Две недели назад я сообщила маме о том, что стану королевой мая, и она была так довольна, что прислала в подарок платье из мягкого белого шелка. Она написала, что, если все именно так случится, она подарит мне еще колечко с голубой эмалью и с надписью «Королева мая». Мама собирается обо всем рассказать своим друзьям. О, все это мне кажется ужасным! Это не по справедливости!
– Знаешь, ты очень удивила меня, – сказала Елизавета. – В первый раз ученица здешней школы недовольна избранием королевы мая. Все это решают сами девочки. Мы выбираем королеву. Она принадлежит нам. Она избрана не миссис Шервуд и не учительницами, а только нами. Ты удивляешь, поражаешь меня.
Генриетта молчала. Елизавета участливо положила руку ей на плечо.
– Не сердись, Генни. И не говори ничего девочкам. Я уверена, что это им не понравится.
Желая развеселить подругу, Елизавета добавила:
– Да, Генни, ты ведь не смогла бы надеть свое великолепное шелковое платье, если бы сейчас тебя выбрали королевой. Потому что королева мая должна быть в простом кисейном платье. Пойдем же в дом и будем повеселее. Я ничего не расскажу про тебя, и ты можешь развеселиться, если захочешь.
– Благодарю тебя, Елизавета, попробую сделать над собой усилие, – сказала Генриетта.
– Так будет лучше, – согласилась Елизавета, улыбнулась Генриетте, и подруги вдруг расхохотались. Напряжение исчезло. Через несколько минут девочки вошли в дом.
Комнаты Генриетты Вермонт и Томасины Осборн были рядом. Ночью Томасина услышала, как Генриетта плакала за стенкой, и пробралась к ней. Генриетта поведала ей о свое горе. Томасина не стала, как Елизавета, успокаивать подругу, и согласилась, что произошла несправедливость. Какой позор! Чем уж так хороша Китти О’Донован?