По морям вокруг Земли. Детская морская энциклопедия. Часть II, стр. 16
А ласкирь-то голодный. «Дай, — думает, — отщипну кусочек».
Только к листу сунулся, а тот в сторону как метнется!
Ба! Да это же рыба! Висит в воде головой вниз, на подбородке лоскут, как черенок.
— Ну, — говорит ласкирь, — и дела! Вот ты где, рыба-лист! Ну-ка покажи, как хвостом вперед плавать!
— Эко выдумал! — отвечает рыба. — Я только так — головой вниз — умею. Не мешай! Видишь, вон к той малявке подкрадываюсь!
И поплыла дальше.
Пришлось ласкирю синодонта искать. Выбился из сил, отощал, еле хвостом ворочает. «В последнюю реку, — думает, — загляну, и домой!»
Зашел в реку, глядит: плывет странная рыба. У всех рыб спина темная, брюшко светлое, а у этой наоборот.
Ласкирь к ней.
— Не видала ли, — спрашивает, — синодонта?
— Как не видать! — отвечает. — Я сама синодонт и есть!
Ласкирь от радости даже подпрыгнул.
— Научи поскорей, — молит, — хвостом вперед плавать!
Усмехнулся синодонт, перевернулся брюхом кверху и говорит:
— Вот так плавать — спиной вниз — могу научить. Только у тебя для этого цвет неподходящий. Сам знаешь: плавать нужно темным кверху, чтобы птицам не так заметно нас было. А насчет того, чтобы хвостом вперед… Сколько лет живу на свете, не слыхал, чтобы так плавали. Нет таких рыб.
Опечалился ласкирь, повернулся и пустился в обратный путь. Вышел из реки в море. Плывет между коралловых веток, а ему навстречу медленно-медленно хвостом вперед рыба выплывает!
У ласкиря аж дух перехватило.
А рыба плывет себе как ни в чем не бывало. Сама плоская, желтая с черными полосами. Зубы как щетинки. Через всю голову тоже темная полоса идет — глаз на ней и не видно. Зато с каждой стороны хвоста по черному пятну. Ни дать ни взять — глаза.
Плывет рыба этими пятнами-глазищами вперед, ни за что не скажешь, что это она задом пятится.
Стал ласкирь с рыбой знакомиться, а это оказался щетинозуб, морскому окуню родня.
— Так и быть, — говорит, — выучу тебя хвостом вперед плавать. Смотри!
Поставил щетинозуб хвост прямо, толкнулся плавниками от себя и подался назад. Потом еще и еще.
Только ласкирь хотел попробовать, откуда-то сбоку акуленок выскочил. Целил щетинозуба схватить, да не разобрал, где у того голова, и промазал.
Ласкирь наутек. Мчится, от куста к кусту бросается. Оглянулся — за ним щетинозуб головой вперед летит, хвостом воду сверлит.
Заскочили оба за рыжий горбатый камень, отдышались, ласкирь и спрашивает:
— Чего же ты не хвостом вперед плыл?
А щетинозуб отвечает:
— Ишь ты какой! Попробуй удери хвостом вперед! Я еще жить хочу… Ну, так как, учить тебя дальше?
— Не нужно, — говорит ласкирь. — Головой вперед я и сам удирать умею. Счастливо оставаться!
И поплыл к себе домой…
Так и не научился ласкирь плавать хвостом вперед. Но до сих пор цел. Хоть и головой вперед, а от всех удирает!
МЕДЛИТЕЛЬНЫЕ И МОЛЧАЛИВЫЕ
Проплывите медленно над самым дном. Не смотрите на кустистые водоросли, не обращайте внимания на рыб.
Ищите раковины.
Атоллы Тихого океана — заповедный край моллюсков. Медлительные и молчаливые, движутся моллюски между расселин скал или бороздят серые коралловые пески лагун. Только след, подобный кротовине, выдает их путь.
Вот ползет по дну лиловая, с белыми и желтыми пятнами, округлая фарфора, похожая на многоножку. Лежат красный и черный конусы, спряталась между камнями, громадная, похожая на валун — чудовище среди раковин, — тридакна. Чуть заметно шевелятся ее два выставленных наружу сифона — моллюск дышит. Раковина — его крепость.
О тридакне рассказывают легенды. Утверждают, что бывали случаи, когда собиратели раковин погибали, неосторожно коснувшись рукой моллюска. Тяжелые каменные створки раковины сходились, и человек оказывался в настоящей ловушке.
Есть люди, посвятившие жизнь собиранию тропических раковин. Самая знаменитая из них — «Слава моря». Всего несколько штук таких раковин находится в коллекциях любителей. Рассказывают, что один коллекционер, купив за баснословные деньги три раковины, тут же разбил две молотком. Оставшаяся стала еще более редкой.
«Слава моря» неповторима. Все цвета радуги переливаются на ее блестящей поверхности.
КОРАЛЛОВЫЕ СТЕНЫ
Кольцами, гроздьями, цепочками рассыпаны по морю острова. Белая пена окаймляет их. Зеленые листья пальм шапками висят над серым песком.
Это — коралловые острова. Не вулканы, не морские наносы, не землетрясения создали их. Их построили маленькие морские животные — коралловые полипы. Каждый из них живет в известковой оболочке, которую строит, добывая известь из морской воды.
Полипов миллионы. Их известковые дома, срастаясь, образуют подводные плиты, стены, башни.
Однажды ученые просверлили коралловый остров на глубину 350 метров. Повсюду им встретился однородный известковый массив.
Но полипы живут не глубже 50 метров. Как случилось, что со дна морей поднялись эти циклопические стены?
Ученые думают так. Кораллы любят свет. Они селятся на мелководье вокруг острова. Затем остров по каким-то причинам начинает опускаться. Он опускается, а кораллы спешно надстраивают стену вокруг него. Когда остров совсем уйдет под воду, на поверхности останется только коралловое кольцо.
— Ну какой может быть лес в море? Чепуха, первый же шторм его раскидает.
— Положим, не раскидает. В простом лесу у каждого дерева один корень, а в мангровом — десять. Каждое десятью за дно уцепится — и ничем его не оторвать!
— Непонятно: две карты одного берега, а на одной мангровый берег тут нарисован, на другой — там. Напутали картографы!
— Нет. Просто одна карта постарее, вторая — новая. Мангровый лес наступает на море. В сезон дождей потоки грязи текут с берега в мангры. Лес задерживает землю, камни, дно мелеет, поднимается.
— Море наступает на пустынные берега и отступает перед мангровыми.
— Посмотри на карту. Что тут за дно?
— «Валун» написано.
— Плохо… А тут?
— «Хрящ».
— Хрящ — это хорошо!
Бессмысленный разговор! Валун—это камень, хрящ — живая ткань. Чего бы им быть вместе на дне?
Не тот хрящ.
Для каждого грунта у моряков есть свое название: глина, ил, песок, ракушка, хрящ, галька, валуны, плита.
Хрящ, который лежит на дне, — это битая галька, гравий.
Хрящ под килем—действительно хорошо. На таком грунте на якорь становиться не опасно. Среди валунов станешь — якорь потерять можно: зацепится за глыбу тонн в двадцать — и пропал, не вытащишь. А хрящ — грунт мягкий, сыпучий, хорошо якорь держит и хорошо его отпускает.
— Да, всякое в плавании бывает… Стоял раз наш пароход около одного острова. Собрались мы компанией, пошли в лес гулять. А в лесу рыб видимо-невидимо! Как воробьи, по деревьям бегают. Мы их кто шапкой, кто просто так — рукой. На уху наловили.
— Ну это ты, брат, того!
— Ничего не того: лес-то был мангровый. А рыбы — прыгуны илистые. В этом лесу еще не то бывает. Зашел один пароход в реку. Команда уехала в отпуск. Возвращаются, а пароход на берегу, ни реки, ни воды — кругом болото.
Река-то в мангровом лесу текла. Мангры реку и съели!
В бутылке, которую достали из воды в Коралловом море, было три предмета: фотография двух животных, кусочек белого камня, завернутый в яркую голубую бумажку, и письмо.