7 и 37 чудес, стр. 7

Основой тридцатишестиметровой статуи послужили три массивных каменных столба, скрепленные железными балками на уровне плеч. Основания столбов были в ногах статуи и в покрывале. На высоте плеч и на поясе столбы соединялись поперечными балками. На столбы и балки крепился железный каркас, который покрыли чеканными листами бронзы.

Колосс рос на берегу гавани на облицованном белым мрамором искусственном холме. Двенадцать лет никто не видел статуи, потому что, как только на каркас прикреплялся очередной пояс бронзовых листов, подсыпали окружавшую колосс насыпь, чтобы мастерам удобнее было подниматься наверх. И только когда насыпь была убрана, родосцы увидели своего бога-покровителя, голову которого украшал лучистый венец.

Сверкающий бог был виден за много километров от Родоса, и вскоре молва о нем распространилась по всему античному миру. Но уже через полвека сильное землетрясение, разрушившее Родос, повалило колосса на землю, самым уязвимым местом статуи оказались колени. Отсюда и пошло выражение «колосс на глиняных ногах».

Родосцы пытались поднять колосса. Известны благородные попытки соседей помочь им в этом деле. Египетский царь прислал несколько сот талантов меди и мастеров. Но ничего не вышло.

Так и лежал на берегу бухты колосс – главная туристская достопримечательность острова. Поверженного гиганта видел Плиний Старший, приезжавший туда в I веке нашей эры. Плиния больше всего поразило то, что лишь немногие люди могли обхватить руками большой палец статуи.

Лежавший на земле колосс обрастал патиной и легендами. В рассказах очевидцев он казался куда больше, чем был на самом деле. В римской литературе появились легенды о том, что он первоначально возвышался над входом в гавань и был так велик, что между его ног проходили к городу корабли.

Тысячу лет лежал расколотый колосс у Родоса, пока в 977 году нуждавшийся в деньгах арабский наместник не продал его одному купцу. Купец, чтобы отвезти колосса на переплавку, разрезал его на части и нагрузил бронзой 900 верблюдов.

Чудо шестое

Александрийский маяк

Последнее из классических чудес, так или иначе связанных с именем Александра Македонского, – Александрийский маяк.

Александрия, основанная в 332 году, раскинулась в дельте Нила, на месте египетского городка Ракотиса. Это был один из первых городов эпохи эллинизма, сооруженных по единому плану. В Александрии стоял саркофаг Александра Великого, здесь же находился мусейон – обиталище муз, центр искусств и науки. Так вот и прокладывается этимологическая ниточка от муз к современному слову «музей». Мусейон – сразу и академия наук, и общежитие для ученых, и технический центр, и школа, и величайшая в мире библиотека, в которой было до полумиллиона свитков. Даже сегодня, при информационном взрыве, о котором так приятно поговорить, в мире не очень много библиотек такого масштаба. Двести лет назад не было ни одной.

Страстный книжник и тщеславный человек, царь Птолемей II страдал оттого, что в библиотеке не было некоторых уникальных рукописей греческих драматургов. Он направил посольство в Афины, чтобы афиняне одолжили свитки на время, скопировать. Спесивые Афины потребовали баснословный залог – 15 талантов, почти полтонны, серебра. Птолемей принял вызов. Серебро было доставлено в Афины, и пришлось скрепя сердце выполнять договор. Но Птолемей не простил такого недоверия его библиофильским наклонностям и его честному слову. Он оставил залог афинянам, а рукописи – себе.

Гавань Александрии, пожалуй самая оживленная и деловитая во всем мире, была неудобной. Нил несет массу ила, на мелководье среди камней и мелей требуются умелые лоцманы. Чтобы обезопасить мореплавание, решено было построить маяк на острове Фарос, на подходе к Александрии. В 285 году до нашей эры остров соединили с материком дамбой, и архитектор Сострат Книдский приступил к работам. Строительство заняло всего пять лет: Александрия была передовым техническим центром и самым богатым городом тогдашнего мира, к услугам строителей были громадный флот, каменоломни и достижения мусейонских академиков. Маяк получился в виде трехэтажной башни высотой 120 метров (первый и самый опасный «соперник» египетским пирамидам). В основании он был квадратом со стороной тридцать метров, первый шестидесятиметровый этаж башни был сложен из каменных плит и поддерживал сорокаметровую восьмигранную башню, облицованную белым мрамором. На третьем этаже, в круглой, обнесенной колоннами башне, вечно горел громадный костер, отражавшийся сложной системой зеркал. Дрова для костра доставлялись наверх по спиральной лестнице, такой пологой и широкой, что по ней на стометровую высоту въезжали повозки, запряженные ослами.

Маяк был и крепостью – форпостом Александрии и наблюдательным постом: с его вершины можно было разглядеть вражеский флот задолго до того, как тот приближался к городу.

На башне находилось множество остроумных технических приспособлений: флюгера, астрономические приборы, часы.

Маяк был настолько великолепен, что Сострат Книдский, страшась забвения, пошел на рискованное нарушение указов Птолемеев. В основании маяка он высек надпись: «Сострат, сын Декстифона из. Книда, посвятил богам-спасителям ради мореплавателей». Надпись он прикрыл слоем штукатурки, на которой было вырезано имя Птолемея Сотера. Сострат не надеялся дожить до того времени, когда осыплется штукатурка, да и не в его интересах было узнать реакцию правителя на этот поступок. Но в будущем…

Надпись Сострата видели римские путешественники. В то время маяк еще функционировал. С падением Римской империи он перестал светить, обвалилась обветшавшая за столетия верхняя башня, но долго еще стояли стены нижнего этажа, которые разрушились от землетрясения в XIV веке. Руины древнего маяка были встроены в турецкую крепость и в ней существуют поныне.

Реконструкции Александрийского маяка немного похожи на нью-йоркский небоскреб Эмпайр Стейтс Билдинг.

Чудо седьмое

Статуя Зевса Олимпийского

Статуя Зевса Олимпийского – единственное чудо света, оказавшееся на Европейском материке.

Ни один из храмов Эллады не показался грекам достойным звания чуда. И, выбрав в качестве чуда Олимпию, они запомнили не храм, не святилище, а только статую, стоявшую внутри.

Зевс имел к Олимпии самое прямое отношение. Каждый житель тех мест отлично помнил, что именно здесь Зевс победил кровожадного Крона, родного своего отца, который в страхе, что сыновья отнимут у него власть, принялся их пожирать. Зевс спасся так же, как спасались сказочные герои всех народов: всегда найдется добрая душа, которая пожалеет младенца. Вот и жена Крона, Рея, подсунула мужу вместо Зевса крупный камень, который тот и проглотил. Очевидно, Крон своих детей заглатывал целиком.

Когда Зевс подрос и победил отца, он заставил его отрыгнуть всех своих братьев и сестер, включая злополучный камень. Жестокие времена, жестокие нравы!

Олимпийские игры, в частности, были учреждены в честь этого события и начинались жертвоприношениями Зевсу.

Главной святыней Олимпии был храм Зевса с его статуей работы великого Фидия. Фидий был знаменит не только статуей Зевса Олимпийского, но и статуей Афины в Парфеноне и рельефами на его стенах. Вместе с Периклом Фидий разработал план перестройки и украшения Афин, что, правда, дорого обошлось Фидию: враги его могущественного друга и покровителя стали врагами скульптора. Месть их была банальной и грязной, но обыватели жаждали скандала: Фидий был обвинен в том, что утаивал золото и слоновую кость при сооружении статуи Афины в Парфеноне.

Слава скульптора оказалась сильнее злопыхателей. Жители Элиды внесли залог за заключенного, и афиняне сочли этот предлог достаточным, чтобы отпустить Фидия работать в Олимпию. Несколько лет Фидий оставался в Олимпии, сооружая статую – синкретическую по материалу и известную нам по описаниям и изображениям на монетах.

Статуя Зевса находилась в храме, длина которого достигала 64 метров, ширина – 28, а высота внутреннего помещения была около 20 метров. Сидящий в конце зала на троне Зевс подпирал головой потолок. Обнаженный до пояса Зевс был изготовлен из дерева. Тело его покрывали пластины розоватой, теплой слоновой кости, одежду – золотые листы, в одной руке он держал золотую статую Ники – богини победы, другой опирался на высокий жезл. Зевс был столь величествен, что, когда Фидий завершил свой труд, он подошел к статуе, как бы плывущей над черным мраморным полом храма, и спросил: