Ожерелье голубки, стр. 31

Глава о соглядатае

Одно из бедствий любви — соглядатай, и поистине, это скрытая горячка, и неотвязное воспаление, и угнетающая мысль. Соглядатаи делятся на несколько видов, и первый из них тот, кто надоедает без умысла, сидя в том месте, где встретился человек со своей возлюбленной, и решили они высказать затаенное, и открыть друг другу страсть, и уединиться для беседы. Такое свойство причиняет любящему столько тревоги, сколько не причинит и нечто более тяжкое, и подобное обстоятельство, хотя оно и быстро прекращается, все же препятствие, вставшее на пути к желаемому, и пресекает оно обильные надежды.

Рассказ

Я видел однажды в одном месте двух влюбленных, которые думали, что находятся там одни. Они приготовились сетовать и наслаждались одиночеством, но это место не было недоступно, и сейчас же появился перед ними человек, которым они тяготились. И он увидел меня и свернул ко мне и долго сидел со мною, и если бы видел ты того влюбленного, на лице которого видимая печаль смешалась с яростью, — поистине, видел бы ты диво. Я скажу об этом отрывок, где есть такие стихи:

Долго сидит он — а он — самый тягостный из сидящих — и заводит беседу, предметы которой не нравятся мне.

Пусть бы стояли перед ним Шамам и Радва, и аль-Луккам, и Язбуль, и Ливан, и ас-Самман, и аль-Хазн [59] !

Затем бывает соглядатай, который заметил кончик дела влюбленных, и услышал кое-что об их поведении, и хочет доискаться в этом истины, и постоянно сидит он с ними, и подолгу просиживает, усердно следя за движениями любящих, наблюдая их лица и считая их вздохи. Подобный человек враждебнее смерти, и я знаю влюбленного, который хотел броситься на соглядатая с такими свойствами. Я скажу об этом отрывок, где есть такие стихи:

Вот близкий; умышленно он от меня не уходит, — о, как велика от такой близости твоя забота!

Он так упорно не покидает меня, что стали мы с ним подобны названию и названному.

Затем бывает соглядатай над любимой, — тут нет другой хитрости, как умилостивить его, и если сделаешь его довольным, то это предел наслаждения. Такой соглядатай — тот, о котором упоминают поэты в своих стихотворениях, и я видел человека, который так тонко сумел умилостивить соглядатая, что соглядатай против него стал соглядатаем за него, и притворялся он невнимательным в час невнимания, и защищал влюбленного, и старался для него. Я говорю об этом:

Многих поставили соглядатаями, и постоянно смотрели они за моим господином, чтобы отдалить меня от него.

Но непрестанно улучшали подарки дело их, пока не превратился мой страх в безопасность.

И был соглядатай мечом, обнаженным, чтобы свалить меня, и стал он любящим, милость которого беспредельна!

Я скажу еще отрывок, где есть такой стих:

Стал он жизнью, а был стрелой гибели, и был он ядом, а стал противоядием.

Я знаю человека, который поставил над тою, о ком заботился, соглядатая, внушавшего ему доверие, и был этот соглядатай для любимой величайшим из бедствий и корнем испытаний ее.

Если же нет с соглядатаем хитрости и не находишь пути, чтобы умилостивить его, — нельзя желать ничего, кроме неслышного знака глазом или иногда бровью и осторожного намека словами, — в этом есть наслаждение и достаточная, до времени, польза, которою удовлетворяется тоскующий. Я скажу об этом стихотворение; вот начало его:

Над госпожой моей есть от меня соглядатай, охраняющий, верный тому, кто поставил его, не обманщик,

Оттуда же:

Он разрывает связи заботы в любви и действует на нее, как превратность рока.

И как будто у него в сердце — показывающий дух, а в каждом глазу — доносчик о происшествиях.

Оттуда же:

Над всеми, кто вокруг меня, поставлены два соглядатая, а меня выделил господь престола третьим.

И ужаснее всего соглядатай тогда, когда он из тех, кто испытан был прежде любовью и кого поразила она, продлив над ним свой срок, а затем освободился он от нее, хорошо узнав ее свойства, и желает уберечь того, над кем он поставлен. Благословен Аллах! Какой из него выходит соглядатай и какое тяжкое бедствие постигает из-за него людей любви!

Я говорю об этом:

Вот соглядатай — долго знал он любовь и терпел страсть, отказываясь от сна.

Он испытал в любви болезненное страдание, и едва не привела его любовь к гибели.

Хорошо узнал он хитрости влюбленного пленника и не внимал словам и указаниям.

И после пришло к нему утешенье, и стал он считать любовь позором и недостатком.

И был он над тою, кого я люблю, соглядатаем, чтобы отдалить от нее любящего безумно.

И какое бедствие излилось на нас, и какое несчастье постигло нас разом!

Вот необычная разновидность соглядатаев. Я знаю двух влюбленных, которые одинаково любили одну и ту же возлюбленную, и хорошо помню я, как каждый из них был соглядатаем над другим. Я говорю об этом:

Вот два влюбленных, обезумевших от любви к одной и той же, — каждый из них отворачивается от своего друга.

Так и собака в стойле — не ест корма и не дает ослу есть его.