Изумрудное пламя, стр. 44
Маргарет дала Кальфу другую грудь. Она слышала, как резвятся возле воды Тимми и Сьюзи, как ворчит Оррин, колдуя над осью.
Такие мирные звуки окружали ее. Она подняла глаза и увидела индейцев, бесшумно приближающихся к повозке. Их было не меньше восьми—десяти человек, наполовину, голых, с угрожающе раскрашенными лицами, с красно-черными отметинами на руках и груди. Странные головные уборы из перьев придавали им сходство с жуткими хищными птицами – хозяевами этих диких прерий.
Страх накатился стремительно, железной хваткой сжимая все внутри и волной поднимаясь к горлу. Прижав Кальфа к груди, она пронзительно закричала.
Мэйс ушел больше часа назад, но Эмери не торопилась возвращаться. Сидя на пригорке, она уныло смотрела на ближние и дальние холмы, утопающие в серо-зеленой дымке на фоне ярко-голубого небаГМэйс был для нее всем, и она его прогнала.
Наконец она встала, тряхнув головой, чтобы прогнать невеселые мысли, подняла корзину и пошла к повозке тем же путем, каким пришла. Она и не заметила, что успела зайти так далеко, но вот наконец показалась река.
Постояв мгновение в нерешительности, она, услышав смех Сюзанны, с чувством облегчения повернула на голос.
Дети стояли по колено в воде. Река в этом месте растекалась, образуя отмель. Дети строили крепости из мокрого песка. Платье Сюзанны вымокло до самых подмышек. Тимми тоже весь вымок. «Что будет с деревянным протезом, если он намокнет?» – тревожно подумала Эмери.
Эмеральда бросилась к детям.
– Тимми, Сюзанна! Вы что, все время сидели в воде? И что вы делаете?
Оба оглянулись.
– Мы строим форт, – объявила Сюзанна. По лбу девочки стекала грязь.
– Торговый форт, – пояснил Тимми, – как форт Ларами. Эти камни – индейцы, а эти – торговцы. У них война. Видишь, индейцы приплыли на своих пирогах и забрасывают торговцев стрелами.
Эмеральда сняла туфли и приподняла подол платья.
– Можно я вам помогу? Давайте сделаем езде одну ямку и построим крепость.
– Конечно, Эм, – обрадовалась Сюзанна, – ты можешь достроить эти два. Мы хотим сделать их больше.
Эмеральда принялась укреплять стены форта. Прохладная вода ласкала уставшие нога. Вдруг воздух прорезал крик.
Крик Маргарет был пронзительным и страшным. Она сама слышала себя как бы со стороны, не в силах поверить в реальность происходящего. Где-то неистово лаял Эдгар.
Маргарет взглянула в сторону повозки, туда, где под правым передним колесом лежал Оррин. Он даже не поднял головы. Не может быть, чтобы он не слышал ее.
– Оррин! – продолжала кричать она. – Оррин! Прямо перед ней выросли фантастически раскрашенные фигуры. Один из индейцев смерил ее свирепым взглядом, но, увидев младенца и обнаженную грудь, отвернулся и отошел.
Маргарет вскочила на ноги, прижимая ребенка к груди. «Где дети? Почему молчит Оррин? – Эти мысли беспорядочно проносились у нее в голове. – Ружья! Надо бежать за ружьями! Они в повозке».
И она побежала к повозке, прижимая к груди младенца, словно старалась растворить его в своем теле. Добежав до повозки, она увидела, что Оррин мертв. Из его спины торчало оперение стрелы. Один из индейцев присел возле него на колени и вытащил нож. На глазах у застывшей от ужаса Маргарет он схватил Оррина за волосы и быстро провел ножом по основанию черепа, снимая скальп. Появилась кровь. Алая кровь.
«Я скопил достаточно денег, чтобы жениться, и хочу взять тебя в жены».
Маргарет овладел гнев. Она закинула младенца в повозку, а сама с яростным криком бросилась на индейца, снимавшего с Оррина скальп. Не помня себя, она принялась бить его кулаками по голове, по обнаженной груди, плечам. Она царапалась и кусалась, а мертвые глаза Оррина смотрели в небо…
Сейчас она убьет этого индейца, снявшего с Оррина скальп. В голове у нее шумело, странный восторг, восторг последней смертельной схватки наполнил все ее существо. Она смеялась и плакала, шамкала и смеялась…
Когда стрела пронзила ее спину, она почувствовала, что падает, так, словно оступилась.
Оррин, в последнем проблеске ее сознания был только он. На мгновение земля перед ней подернулась красной дымкой, и потом все стало серым. Видно, борьба утомила ее, и она с радостью погрузилась в мягкую бархатную мглу…
Глава 22
Крик разорвал тишину, нарушаемую лишь смехом детей и журчаньем воды. Эмеральда, Тимми и Сюзанна, застыв от страха, уставились друг на друга.
– Что это? – спросила Сюзанна.
Эмери казалось, что у нее сейчас разорвется сердце. «Маргарет, это кричит она…»
– Оставайтесь здесь и спрячьтесь в кустах или еще где-нибудь…
Эмери побежала в сторону повозки. Острые камни кололи босые ноги, мокрое платье прилипало и мешало бежать.
Она увидела индейцев сразу, как только поднялась на бугор. Они стояли спешившись, их тела покрывал замысловатый рисунок. Эмери остановилась и прижала руку ко рту. «Беги, беги, пока не поздно», – подсказывал ей инстинкт самосохранения. Но она не двигалась. Что-то удерживало ее. Индейцы окружили повозку и не замечали ее; Эмери словно во сне увидела, как один из них поднял лук и выпустил стрелу.
Возле повозки в луже крови кто-то лежал. Темные штаны, темная фланелевая рубаха: Оррин. Она вдруг увидела, как сраженная стрелой Маргарет упала на тело мужа.
Первой ее мыслью была мысль о детях. «Спрятались ли они? Господи, Тимми, он ведь не может бегать!»
Она, повернулась к реке и в ужасе отпрянула назад. Прямо в лицо ей смотрел индеец, тот самый, которого она запомнила во время встречи у форта Ларами. Сомнений никаких не могло быть. Тот же полный чувственный рот, те же желто-карие глаза. Сейчас он был почти без одежды, в одних штанах из оленьей кожи. Его лицо и тело были разрисованы длинными красными полосами, на груди – два ярко-алых отпечатка ладони.
Несколько мгновений они смотрели друг на друга, затем она заметила еще троих приближающихся к ней индейцев. Вчетвером они взяли ее в кольцо. Подошедшие смотрели на первого, словно ожидали его приказаний.
Эмеральда старалась скрыть страх, охвативший ее. Нельзя показать этим людям, что она боится их. В глазах мужчин она читала вожделение. Несомненно, они захотят овладеть ею.
«Господи, – молила она, – помоги…»
С реки послышался крик. Высокий и пронзительный. Кричал ребенок.
Эмери обернулась и сделала безумную попытку вырваться из круга. Она бросилась на неприступную стену из тел индейцев и принялась бить по ним кулаками. Чьи-то руки схватили ее. Она услышала смех. «Они решили поиграть со мной, – пронеслось у нее в голове. – Поиграть, как кошка играет с мышью или птицей-подранком».
Ну что же, она доставит им это удовольствие. Только легко им ее не взять.
Эмери лягнула ногой одного так, что заболела ступня. Того, кто держал ее, она укусила за руку, почувствовав соленый вкус крови на губах. От неожиданности он вскрикнул, тогда как остальные только рассмеялись.
Эмеральда, извиваясь в его руках, еще раз лягнула ногой стоящего напротив индейца. Тот рванулся к ней, и она вторым ударом ноги попала ему в пах. От боли он закричал и занес над ней разукрашенный томагавк.
Слышала ли она протестующий возглас того, кто, наверное, был у них главным или нет? Сейчас она уже не была в этом уверена. Что-то очень больно и сильно ударило ее по голове, и она провалилась в пустоту.
До ее сознания доходили звуки незнакомой речи, она кожей чувствовала тепло солнца и еще невыносимую боль, железным обручем стягивающую ее голову. Она застонала.
Должно быть, ей снится, что ее куда-то везут на лошади, перекинув лицом вниз. Но сон был очень похож на явь, слишком реальны были толчки, отдающиеся нестерпимой болью в голове. Лежа лицом вниз, она явственно видела ноги, обутые в мокасины, постоянно мелькавшие у нее перед глазами. Чья рука удерживала ее тело, не давая соскользнуть с попоны?
Чья? Впрочем, не важно. Она снова провалилась в пустоту.