Ты в моей власти, стр. 30
Он повернулся к ней и уставился на стакан, который держал в руке. Из-за внезапно наступившей паузы банальная реплика Розмари приобрела особую значимость.
– Моя мать из Каталонии. А отец англичанин.
Розмари увидела, как на лице его появилось выражение, уже замеченное ею прежде – совершенно непроницаемое, можно сказать, безучастное.
– Они живы? – спросила она, на мгновение заподозрив, что коснулась трагического воспоминания, упомянув родителей, настолько напряглись у него теперь мышцы лица и шеи.
– Они живут в Испании, – сказал Бен. – Мать приехала сюда три года назад, чтобы ухаживать за умирающей бабушкой, и в Англию они уже не вернулись.
Впервые он коснулся в разговоре своей семьи.
Она быстро произнесла, желая воспользоваться этой внезапной откровенностью:
– В Испании, но где? Ты к ним поедешь, пока снимаешься тут?
Бен налил себе еще вина. Она терпеливо ждала. Торопить его было бы неразумно.
– Они здесь.
Розмари смотрела на него во все глаза, с трудом сознавая смысл его слов.
– Ты хочешь сказать, что они живут сейчас в Барселоне?
– В Бадалоне. Это пригород.
– Ты уже навестил их?
– Нет.
– И не собираешься?
Он пристально взглянул на нее.
– Хочешь познакомиться с ними?
От удивления она рассмеялась.
– Не знаю. Да, если тебе это приятно. О Господи, ты захватил меня врасплох. Вы что, поссорились? Отчего такая таинственность?
– Мать звонила в гостиницу вчера вечером, – сказал он. – Я дал интервью местному журналисту, и она прочла его в газете.
На языке у нее вертелось множество вопросов, однако что-то в его взгляде удерживало ее от любопытства. Она вспомнила, как он разговаривал по телефону, облокотившись о стойку в холле гостиницы. Он глядел на нее теперь без улыбки и очень пристально, исподлобья.
– Ты не хочешь говорить о них? – спросила она с такой мягкостью, как если бы пыталась выведать секрет у ребенка.
– Нет, – сказал он. – Я хочу поужинать и лечь с тобой в постель.
Понимая, что на этот раз потерпела поражение, она пожала плечами.
– Очень хорошо.
Она взяла его руку, поцеловала пальцы и, увидев, что взгляд его обрел прежнюю уверенность, повторила:
– Очень хорошо.
Официант поставил перед ними тарелки с рыбным супом, и Бен, явно обрадованный ее чувственностью, стал расспрашивать, как она провела день.
В этот вечер Розмари так и не удалось получить ответа на терзавшие ее вопросы. За весь ужин Бен ни разу больше не заговорил о родителях. Она ожидала откровенных признаний с его стороны, но он молчал. И любопытство ее превратилось в настоящую жажду. Один раз за все время она спросила о Бетси.
– Девушка выглядела расстроенной, – сказала она.
Бен пожал плечами.
– Она все воспринимает слишком драматически.
– Поссорилась со своим парнем?
– Кто знает? Да и кому это, черт возьми, интересно? Не ввязывайся в это.
– Ты говоришь, как Элла, – со смехом возразила она.
– Как ты можешь, – шутливо произнес он. – Я сегодня ни разу не выругался.
– А теперь ты говоришь, как Фрэнсис, – заметила она.
Они прикасались друг к другу, накладывая себе десерт, и она, возбуждаясь от его прикосновений, вновь ощутила тот голод, который нельзя было утолить пищей, что стояла перед ней.
– Я хотел повести тебя в один маленький бар, но понял, что тебя хочу куда больше, – сказал он. – Пойдем отсюда.
Он заплатил по счету, не слушая ее возражений, и они сели в такси, торопясь вернуться в гостиницу, в маленькую испанскую постель.
11
На следующее утро они проснулись поздно, небо хмурилось. Бен заказал завтрак и кофе в номер; они валялись в постели, слушая, как стучит дождь в окно, и много смеялись, когда он принялся переводить ей газетную статью о рогаликах и начал поддразнивать и забавно копировать ее акцент в испанских фразах. Хлебные крошки сыпались под одеяло на простыню и в конце концов прогнали их из кровати под душ.
Завернувшись в полотенце, она спросила:
– Что мне надеть? Куда мы пойдем?
Он взглянул на ее отражение в зеркале.
– Который час, Рози?
Она пошла за часами, которые положила ночью на столик у кровати.
– Полдвенадцатого.
– Время для tapas.
– С сексом закончили, – сказала она, – пора и за еду.
– А что тебя удивляет? – ухмыльнулся он.
– Я надену спортивный костюм.
Она начала одеваться.
– Если так пойдет дальше, то на меня, кроме него, ничего не налезет!
Они выпили кофе внизу, в баре. Она увидела, как Бетси, пройдя за спиной Бена, в одиночестве уселась в углу. Девушка выглядела все такой же несчастной. Розмари помахала ей, и девушка подняла руку, отвечая на приветствие.
– Кому ты машешь? – осведомился Бен и повернулся, чтобы посмотреть.
– Пригласить ее к нам? – спросила Розмари.
– Нет. Мы никогда от нее не отделаемся. Хочешь что-нибудь выпить?
Она взглянула на него.
– Слишком рано для меня. Я не обладаю испанской выносливостью.
В затылке у нее возникло какое-то неприятное ощущение, но она не могла понять, в чем дело.
Они пили кофе, и между ними повисло молчание. Бен уткнулся в свой текст, лица его не было видно, и Розмари через его плечо поглядывала на Бетси, которая сидела, откинув голову и закрыв глаза, не притрагиваясь к стоявшему перед ней кофе. Внезапно, безо всякой, казалось, причины, Розмари стало не по себе.
Посмотрев на часы, Бен произнес наконец:
– Пойдем куда-нибудь поесть. Ты голодна?
– Да, – сказала она, солгав с легкостью, чтобы доставить ему удовольствие.
Они пошли к выходу мимо Бетси. Ее глаза скользнули по Розмари и уставились на Бена с выражением нескрываемой муки. И Розмари вдруг осознала, что скрывалось за неприятным ощущением в затылке. Только другая женщина могла уловить и понять взгляд Бетси.
– Привет, Бетси. Все о'кей? – сказал Бен.
Он остановился у столика, где сидела девушка, и Розмари немедленно встала между ними, взяв его под руку. Она прекрасно сознавала, что это жест собственницы.
Бетси ответила:
– Привет. Да, все прекрасно. Собираетесь пойти куда-нибудь?
– Идет дождь, – безо всякого повода заметила Розмари, желая оборвать невидимую, но осязаемую нить, связывавшую этих двоих, чтобы они перестали смотреть друг на друга.
Взглянув на нее, Бетси слабо улыбнулась.
– А кое-кто из наших идет в кино. Вот так и растрачиваем выходной день. – Она снова перевела взгляд на Бена. – Мы ведь соберемся потом все вместе?
– Где? – спросил Бен.
– В баре. Около восьми, идет?
– Хорошо. Буду рад тебя видеть. Не скучай.
И он наклонился, чтобы поцеловать девушку в щеку, а Розмари держал за руку так цепко, что она не могла двинуться с места. Она чувствовала, как прежнее неприятное ощущение переходит в тошноту.
Они поехали на такси к бару, который Бен, видимо, хорошо знал. Здесь было полно посетителей из местных – но одних лишь мужчин. Он заказал множество всяческих блюд, и они уселись в углу, на высоких стульях, за столиком, явно предназначенным для двоих. Воздух казался тяжелым от сигаретного дыма и слишком громких голосов. Он выбрал красное вино, и Розмари выпила свой первый бокал слишком быстро, в надежде как-то облегчить терзавшую ее муку.
Бен, казалось, не замечал перемен в ее поведении. Он держался уверенно и подбивал ее попробовать каждое блюдо, не догадываясь, что у нее совершенно нет аппетита. А она хотела только одного – разобраться в тех смутных ощущениях, которые не могла выразить словами. Пусть он объяснит ей, что происходит. Он был даже более очарователен, чем обычно. Или притворялся таким. Быть может, у нее разыгралось воображение? Она вспомнила, как он держал ее за руку, когда наклонился, чтобы поцеловать Бетси. Кого он хотел задобрить? Ее или девушку? В любом случае он сумел сбить с толку их обеих – по крайней мере ей почудилось это во взгляде Бетси, когда они уходили.