Ты в моей власти, стр. 28

– Возможно, плохое освещение, – пробормотала она самой себе и обернулась.

Шикарная и богато одетая дама средних лет, несомненно испанка, стояла сзади и с улыбкой смотрела на нее.

– Конечно, освещение, – сказала она с сильным акцентом.

Они обе рассмеялись, и Розмари вернулась в холл, положив несколько песет на блюдце служительницы с вязанием. Та прошептала «Gracias», не поднимая головы и продолжая считать петли. Розмари подошла к дверям коктейль-бара; ее высокие каблуки громко стучали по мраморному полу. Это была деловая гостиница в деловом городе: в холле многолюдно, быстрая и оживленная каталонская речь мешалась с иностранной, по преимуществу английской и немецкой. В баре не так шумно. Еще не настало время даже для рюмки перед ужином, не говоря о самом ужине. Многие работали и после семи, а перед уходом домой заглядывали за местными tapas.

Она нерешительно задержалась у входа в коктейль-бар и быстро огляделась в поисках Бена; когда же заметила его, дыхание у нее прервалось. Он сидел в углу с молодой женщиной и пожилым мужчиной. Девушка с темными волосами и смуглой кожей смеялась, посматривая в бумаги, зажатые в руке. Бен что-то шептал ей на ухо. Розмари увидела, как она вдруг завизжала и начала колотить Бена свернутыми в рулон листами, не обращая внимания на то, что на них начали оглядываться. Она быстро и уверенно возразила ему на испанском, и Бен, откинув голову, расхохотался. От этого смеха, такого знакомого, по телу Розмари пробежала сладкая истома.

Он увидел ее и радостно улыбнулся. Вскочив с места, он протянул к ней руки, поскольку не мог встать и пойти к ней навстречу, зажатый с обеих сторон.

– Рози! Рози, ты приехала!

Он притянул ее к себе через стол, стал быстро и страстно целовать в нос, в губы. Розмари заметила, что мужчина встал и улыбнулся ей, тогда как девушка по-прежнему сидела, явно изумленная происходящим. Розмари поняла, что это англичане и что они оба узнали ее.

– Дорогая, – сказал Бен, продолжая обнимать ее, – это Джерри. Он у нас в картине. А это Бетси. Она и есть картина. Наш мотор.

Девушка уже улыбалась.

«Нервная», – подумала Розмари.

Представив ей своих спутников, Бен помахал рукой бармену и что-то крикнул по-испански.

– Я заказал шампанское, – сказал он. – У испанцев оно очень хорошее.

Он повлек Розмари мимо Джерри, чтобы посадить рядом с собой. Рука его по-прежнему лежала на ее плече, касаясь шеи и волос.

– Простите меня, дорогая леди, если я несколько удивился вашему появлению, – произнес Джерри.

Теперь и Розмари узнала его: это старомодное обаяние и отеческие манеры были памятны ей по многим телевизионным постановкам. Он продолжал:

– Бен сказал нам только, что ждет Розмари, но фамилию назвать не удосужился. Очень скромно с его стороны.

– Я, пожалуй, пойду, – сказала Бетси. – Нужно раздать текст всем остальным.

Она встала, и листы сценария вместе с ведомостями полетели на пол. Наклонившись, она стала собирать их под столом.

– Оставайся, – сказал Бен. – Выпьем шампанского.

Девушка, которая уже выпрямилась, собрав бумаги, вспыхнула и пробормотала:

– Спасибо, но мне не хочется. Машина заедет за вами в семь. Ждите в холле.

И она устремилась к выходу; на пути столкнулась с официантом, извинилась по-испански и исчезла.

Розмари слегка нахмурилась. Смятение Бет-си и этот вид испуганного кролика были ей знакомы. Достаточно молода, чтобы втюриться в мужчину, который ей не по зубам. В кого-нибудь вроде Бена. Но он даже не взглянул, как она уходит, поглаживая руку Розмари и перебирая ее пальцы.

– Оставайся и выпей с нами, Джерри!

Бен не скрывал радости и готов был разделить ее со всеми. Розмари расслабилась и вновь ощутила восторженное ликование, потому что была рядом с ним.

Джерри остался, не желая обижать Бена отказом и явно заинтересованный отношениями сидевшей вместе с ним пары.

– Это моя дама, – сказал Бен, представляя ее, и Розмари порадовалась, что ей не придется видеть, как вытянулось бы при этих словах и без того несчастное лицо Бетси.

– Разве Бетси не испанка? – спросила она позже, пытаясь определить, какую реакцию вызовет упоминание имени девушки.

Однако Бен, который углубился в меню, чтобы заказать им обоим ужин, даже не поднял головы.

– Наполовину испанка. Родилась в Англии. Ты хочешь рыбу или мясо, дорогая?

– Я хочу тебя.

Уверившись в своей полной безопасности, она произнесла это так смело, что он взглянул ей в глаза.

И улыбнулся.

– Я весь твой, Рози.

10

И он был весь ее в эту первую ночь в Барселоне. Совершенно измученная нетерпеливым ожиданием, она едва прикоснулась к заказанной им еде, а от вина и вовсе отказалась. Розмари хотела иметь ясную голову, чтобы насладиться каждым мгновением страсти, уготованной ей в этой слишком маленькой испанской кровати в конце длинного гостиничного коридора. Ее тело принадлежало ему, ее рассудок изнемогал от желания крикнуть: «Я люблю тебя, Бен Моррисон!»

Но когда позже, в ночи, она наконец насытилась им, смелость покинула ее. Ведь это могло бы оттолкнуть его, напугать. Она заснула в его объятиях, ощущая себя молодой, желанной – и абсолютно беззащитной.

На следующий день он ушел рано, поцеловав ее в губы, но она лишь слегка пошевелилась.

Розмари проснулась в восемь, увидела только смятые простыни рядом и записку на подушке, но запах купленного для него одеколона еще стоял в комнате. Она села в постели, чтобы прочесть послание, написанное второпях карандашом на листке из гостиничного телефонного блокнота почти неразборчивым почерком.

«Рози, есть плохие новости – сегодня мы будем сниматься до восьми вечера. Есть и хорошие новости: завтра и послезавтра я буду свободен. Развлекайся вовсю. Увидимся позже. Постскриптум: ты прекрасно выглядишь утром».

Перечитав записку трижды и не обнаружив ничего, что было бы скрыто между строк, она свернула ее и сунула в сумочку. Он же торопился. Господи Боже, что можно ждать от мужчины в таких обстоятельствах?

Провалявшись в постели дольше, чем обычно, она наконец заставила себя встать и принять душ, подставив лицо и тело под упругие струи, пока окончательно не проснулась.

Она вспоминала теперь об ужине в ресторане вчера вечером: как вновь почувствовала себя довольной и счастливой, предоставив Бену распоряжаться. Когда она сушила волосы, ей внезапно пришло в голову, что Бен читал меню и заказывал по-испански без всякого труда, причем на ее нетренированный слух изъяснялся прекрасно. Улыбнувшись самой себе, она подумала, какие еще удивительные таланты откроет в нем, прежде чем все это ей наскучит.

За окнами на улицах Барселоны ярко светило солнце.

Во время завтрака официант рассказал Розмари о местах, которые могли бы заинтересовать того, кто впервые оказался в Испании. Где лучше поесть или выпить чашечку кофе, какие бары будут для нее совершенно безопасны. Было тепло, и она с удовольствием предвкушала, как проведет в одиночестве этот день, обещавший завершиться свиданием с Беном.

Не поддавшись на призывные гудки желто-черных такси, Розмари прошлась пешком почти по всей Лас-Рамблас, как посоветовал ей за завтраком официант. Она вела себя, как и все прочие туристы. Никто не узнавал ее, никто не просил автограф – она была обыкновенной женщиной, которая, подобно миллионам других, старается занять себя, пока любимый не вернется домой.

По дороге Розмари встретился рынок; запах пищи и предобеденный голод в желудке побудили ее войти внутрь. Она купила нарезанную ломтиками салями и начала есть ее прямо из пакета, встав у стойки с чашечкой крепкого кофе. Выпила бокал терпкого красного вина в темном маленьком баре, который рекомендовал ей все тот же официант. Атмосфера была чисто парижской, и она мысленно пообещала себе: «Когда-нибудь я поеду с Беном туда, в самый романтический город на земле. Если, конечно, он не успеет меня бросить».