Джонни Тремейн, стр. 40
— Вы мне сами приказали привести его.
— Никогда я этого не приказывала!
— Нет, приказывали.
— Я велела привести мастера по металлу, а ты привела этого дерзкого мальчишку! Да он всё равно не смог бы сделать ничего, потому что он…
Джонни мрачно ждал конца последней фразы. Если бы только она осмелилась сказать вслух, что у неё было на уме, то есть что он калека, он бы схватил её за длинную шею и тряхнул бы как следует, несмотря на офицеров его величества. Но у неё вдруг дрогнули ресницы, и она так и не закончила начатой фразы.
— Цилла, ступай к себе и ложись. Ты устала, я вижу. Я только этим объясняю твою дерзость.
— Слушаюсь, мисс Лайт!
— А ты, — мисс Лавиния повернулась к Джонни, — ступай назад, на улицу, или где там такие мальчишки, как ты, обретаются!
— Слушаюсь, мисс Лайт! — передразнил он Циллу.
Хотя миссис Бесси ничего не сказала, но видно было, что она прекрасно знает о только что разразившемся скандале в гостиной.
— Ну, вот, Джонни, — сказала она спокойно, — присаживайся. Это, конечно, не настоящий чай, но я подбавила туда каплю коньяку — пей, он горячий и довольно вкусный.
— Мисс Лавиния делает какую-то мартышку из Исанны, — проговорил он наконец.
— Мартышку можно сделать только из мартышки.
— А Цилле как здесь — хорошо?
— Да ничего. А что ей сделается? Исанну она потеряла, она это знает. Поначалу она много плакала, а потом привыкла. Тут всё время суета, сутолока, ей и интересно. Сегодня бал, а завтра мы на остаток лета выезжаем в Милтон. Ну, да там долго не пробудем.
— Это почему?
— Да потому, что тамошние Сыновья Свободы так и ждут мистера Лайта. Они затем только и не расправляются со своими, местными тори, что хотят заманить его, чтобы он поехал туда, как обычно. Они намерены схватить его, вымазать дёгтем и вывалять в пуху. А мисс Лавинии тоже покажут, что к чему. И ещё они собираются в присутствии мистера Лайта разнести в щепы его большой загородный дом.
— А девочек они не тронут?
— А я на что? Скажу тебе по секрету, только ты помалкивай: если б было «Общество дочерей свободы», я бы к ним присоединилась. Сэм Адамс знает кое-что обо мне. Я уже много лет ему помогаю исподтишка.
Джонни был поражён. Ему казалось само собой разумеющимся, что старая экономка должна разделять взгляды своих хозяев-тори. Так обычно и бывало. Он взглянул на миссис Бесси с восхищением.
— Лайты больше месяца не пробудут в Милтоне, — прошептала она. — Вот увидишь.
VIII. Мир будущего
1
Джонни совершенно случайно повстречался с красной каретой Лайтов, которая медленно ползла по Апельсиновой улице, вывозя семью в Милтон, на свежий деревенский воздух.
Яркое солнце сверкало на золотом оке, украшавшем дверцу кареты, и на чёрных лоснящихся крупах крепких лошадок. Джонни с трудом удержался от того, чтобы не остановить карету: назад, назад, мисс Лайт, там западня! Ему было неприятно думать о том, что грубые люди будут издеваться над ней, оскорблять её. Он видел её профиль в окошко кареты. Цилла сидела напротив мисс Лайт. Исанна — чином повыше — сидела рядом с мисс Лайт и смотрела в окно на копошащуюся «чернь». Она взглянула в упор на Джонни, он — на неё. Они смотрели друг на друга, как чужие.
Зато в следующий раз Джонни увидал рубиновую карету уже не случайно. К концу августа по Бостону разнёсся слух, что купца Лайта то ли уже «проучили», то ли собираются «проучить» в Милтоне. Джонни рассудил, что Лайтам, в случае если бы им пришлось покинуть свой загородный дом, некуда было бы податься, кроме как Бостон, под защиту английских солдат.
Он начал дежурить у заставы с вечера. Деревенские телеги, везущие еду и топливо в Бостон, тащились по трясине, тянувшейся между городом и материком. Английская охрана у заставы (не меньше двухсот солдат несла здесь службу круглые сутки) пропускала их, но с наступлением ночи ворота запирались и большая часть солдат шла спать в бараки. В караульной было несколько часовых и горсточка солдат с капралом. Там Джонни и обосновался. Он слегка задремал, как вдруг услышал крики часовых и приказ капрала открыть ворота.
В тихом воздухе летней ночи раздался цокот копыт, стук колёс и… душераздирающий вой. Капрал натягивал китель — он уже смекнул, в чём дело: должно быть, ещё один верноподданный его величества, преследуемый толпой, ищет убежища в Бостоне.
— Только факелы! — закричал он солдатам. — Никаких мушкетов. Смерть тому, кто откроет огонь!
Размахивая огромными пылающими факелами, безоружные солдаты выбежали навстречу карете. Толпа уже остановилась и поплелась назад, туда, откуда пришла. Чёрные взмыленные кони медленно протащили тяжёлую рубиновую карету мимо мигающих факелов, наполнивших воздух запахом горящей смолы. Ворота за ними закрылись. Карета, казалось, вот-вот развалится, кони были в полном изнеможении. Факел внезапно озарил лицо кучера. Оно было искажено страхом.
— Мистер Лайт, это вы, сэр? — произнёс молоденький капрал, открывая дверцу кареты. — Позвольте вам помочь, сэр. У вашей кареты отвалилось колесо. Не угодно ли вам переждать в караульной, пока не подадут другой экипаж?
Опираясь на капрала, а ещё больше на мисс Лавинию, мистер Лайт кое-как выбрался из кареты. Он попробовал улыбнуться, и губы его обнажили два ряда длинных жёлтых зубов. Такое выражение Джонни как-то видел у дохлой лесной крысы. Мистер Лайт был смертельно болен.
На лице Лавинии не было страха — одна лишь тревога за отца. Она велела капралу послать за врачом и настаивала на том, чтобы пригласили доктора Уоррена.
— Я знаю, что он мятежник, но всё равно, я хочу, чтоб пришёл он. Это лучший доктор в городе, а папа… папе нужно самого лучшего.
Устроив отца как можно удобней в караульной, мисс Лавиния вышла вновь на улицу и уставилась невидящим взором на поломанную карету и солдат, вытаскивавших из неё наиболее драгоценные вещи, которые удалось увезти из Милтона. Только теперь Джонни увидел Циллу. Она всё это время сидела на козлах, рядом с кучером.
— Не знаю, как это случилось, — сказала она, подходя к мисс Лайт, — но мы оставили всё серебро там.
— Серебро?
Сейчас мисс Лайт могла думать только об отце.
— Вы мне приказали упаковать его, я и начала, но тут мы услышали приближение толпы, и с мистером Лайтом сделался припадок…
— Да-да, помню… серебро… ну что ж…
Она стояла на улице и жадным взглядом ловила коляску доктора Уоррена. Исанна, притихшая и смирная, прижималась к своей покровительнице, держа её за руку.
— Ладно, девочка, — продолжала мисс Лайт добродушно-рассеянным голосом, — слава богу, мы все целы, только бы папа поправился…
— Я съезжу в Милтон, мисс, чтобы забрать серебро, пока его не растащили.
— От него, наверное, уже ничего не осталось.
Тут коляска доктора Уоррена поравнялась с караульной. Он уже выходил. Мисс Лавиния тотчас забыла о фамильном серебре.
Джонни подошёл к Цилле.
— Послушай, Цилла, — сказал он, — я с тобой.
— Под конец всё так смешалось…
Девочка, казалось, пыталась объяснить свою оплошность не столько Джонни, сколько себе самой.
— …Мистер Лайт посинел весь и упал. А толпа всё ближе. Миссис Бесси предупредила нас, но она сама не ждала их так скоро.
— Миссис Бесси?
— Да. Она каким-то образом узнавала обо всём в деревне.
— Понимаю.
— Джонни, я должна вернуться в Милтон! Я должна спасти серебро. Это ведь по моей вине.
— Но ведь мисс Лавиния о нём не жалеет. Она тебя даже не ругала.
— Если б ругала, я бы не поехала.
— Она думает, что его уже украли.
— Нет. Толпа, после того как взломала ворота и выбила окна, оставила дом и помчалась за нами. Мы не решились уехать через ворота и поехали сенокосом, они услыхали и догнали нас, но мы от них вырвались и всё было хорошо, покуда на Перешейке не сломалось колесо… Это было ужасно. Я должна вернуться, сейчас же!