Тайный воин, стр. 57
— Разумеется, мой лорд, — ответил потрясенный Корин.
Все поднялись из-за стола, собираясь уходить, но Тобин еще мгновение-другое сидел, сердце его оглушительно колотилось в груди. Похоже, он стал чересчур самодовольным, наслаждаясь благоволением своего дяди. Но вот сейчас, сегодня он на мгновение увидел истинное лицо этого человека, которого так боялась его мать, человека, который мог вот так хладнокровно отдать приказ убивать детей.
Глава 24
— Предатели они или нет, мне это не нравится, — бормотал Ки, когда они следующим вечером закончили одеваться. — Дурное это дело, убивать жрецов. Мой отец всегда говорил, что как раз из-за этого и начались все болезни и голод, с тех пор как король… — Ки прикусил язык и бросил на Тобина быстрый взгляд, испугавшись, что оскорбил его; король, в конце концов, был его дядей. И ему следовало всегда об этом помнить.
Но Тобин с отсутствующим видом смотрел в сторону; этот взгляд появился у него после болезни. Ки не был уверен, что друг вообще его слышал.
Тобин набросил на плечи накидку и вздохнул.
— Не знаю, что и думать, Ки. Мы поклялись сражаться со всеми предателями Скалы, и я готов исполнить клятву! Но ты видел, как король посмотрел на Хилуса? — Он покачал головой. — Я вырос рядом с безумной матерью и знаю, как выглядит безумие. И я клянусь, именно его я увидел в глазах короля, когда он кричал на бедного старика. И никто не сказал ни слова! Они все вели себя так, будто ничего не случилось. Даже Корин.
— Если он безумен, кто осмелится сказать хоть слово? Он все еще король, — напомнил Ки. — А что ты думаешь о Нирине? По-моему, его просто распирало от удовольствия.
В дверь негромко постучали, в комнату проскользнули Никидес и Руан. Ки встревожился, заметив слезы на глазах Никидеса.
— Что случилось? — спросил Тобин, провожая Никидеса к креслу.
От волнения юноша не мог вымолвить ни слова.
— А вы разве не слышали? — спросил Руан.
— Нет, — ответил за обоих Ки. — А в чем дело?
Никидес наконец обрел голос.
— Дедушку арестовали, за государственную измену! За то, что он задал королю вопрос! — Никидес задыхался, дрожа от гнева. — Ведь дедушка только спросил! Вы сами слышали. И король знает не хуже любого другого, что казни никогда не проводились внутри городских стен, только… Ну, вы знаете.
— Только во времена правления королевы Агналейн, — закончил за него Руан. — Уж ты меня извини, принц Тобин, но твоя бабушка была мрачной особой.
— Тебе незачем извиняться. Она была безумной, как и моя мать.
— Не говори так, Тоб! — взмолился Ки. Похоже, в последние дни Тобин слишком много думал о матери. — Твоя мать никогда не была похожа на безумную Агналейн!
«Или на короля», — мысленно добавил он.
— Этого не может быть, — сказал Тобин Никидесу. — Канцлер Хилус — мудрейший и самый преданный человек в Скале, и все это знают. Это всего лишь слухи.
— А вдруг это правда? — Никидес пытался справиться со слезами. — Что, если его казнят вместе с другими сегодня вечером? И… — Он умоляюще посмотрел на Тобина. — Разве я смогу просто сидеть там и смотреть?
— Идем, — сказал Тобин. — Корин должен знать, я уверен.
На их стук вышел Танил.
— Что, уже пора идти?
Он был в лучших своих доспехах, но башмаки еще не успел зашнуровать.
— Нет, нам нужно поговорить с Корином, — ответил Тобин.
Корин стоял перед высоким зеркалом в кирасе, застегнутой наполовину. Амулет, сделанный Тобином специально для него — конь Сакора, — покачивался, скользя по золоченой коже доспехов, пока Танил воевал с упрямыми пряжками. Два лакея тем временем расправляли церемониальный плащ и полировали украшенный золотыми пластинками шлем принца.
Ки почувствовал укол стыда, видя пышные приготовления. Тобин до сих пор одевался сам, позволяя Ки завязывать лишь те ремешки, до которых не мог дотянуться. И хотя Ки всегда восхищался простотой Тобина, иногда ему хотелось, чтобы принц вел себя чуть более по-королевски.
Тобин рассказал об опасениях Никидеса, но Корин лишь пожал плечами.
— Я ничего об этом не слышал, Ник. Ты же знаешь, как отец может иногда взорваться, особенно если сильно устанет. Это все проклятая жара! — Он снова повернулся к зеркалу, наблюдая, как Танил укладывает на его плечах складки темно-бордового с золотом плаща. — Но и Хилусу следовало подумать, прежде чем задавать отцу такой вопрос!
Ки знал, что любой сын всегда будет защищать отца; он и сам частенько это делал. Однако в голосе Корина прозвучала некая высокомерная нотка, которую он в последнее время слышал все чаще и которая заронила сомнение в его сердце. А полный ужаса взгляд Никидеса говорил о том же.
— А я думал, давать королю советы и есть обязанность лорд-канцлера, — тихо произнес Тобин.
Корин обернулся и взъерошил волосы кузена.
— Но советчик всегда должен выказывать подобающее уважение, братец.
Тобин хотел что-то добавить, но Ки, поймав его взгляд, чуть заметно покачал головой. Робкий взгляд Никидеса сказал ему, что он поступил правильно, а также и то, что с возвращением короля жизнь при дворе сильно изменилась.
Компаньоны собрались в обеденном зале, чтобы наставник Порион мог провести смотр перед тем, как они отправятся в Новый дворец. Тобин стоял рядом с Никидесом, пока остальные бродили по залу.
Ки держался рядом с ними, но продолжал при этом следить за Корином. Принц был в прекрасном настроении, болтал со старшими юношами, как будто они собирались на веселый праздник. Кое-кто из старших уже бывал на казнях, но сегодня им предстояло увидеть сожжение волшебников!
— Я слышал, они чернеют и съеживаются в огне, как пауки, — сказал Албен, явно наслаждаясь воображаемой картиной.
— А я слыхал, что они взрываются и превращаются в разноцветный дым, — возразил Орнеус.
— Мы им покажем, как в Эро поступают с предателями! — заявил Зуштра, размахивая мечом. — Как можно воевать с врагами за морем, если не можешь справиться с гадюками в собственном доме!
Все поддержали его воинственными криками.
— Чародеи — самые опасные из предателей, они владеют магией и бродят где хотят, — заявил Орнеус, и Ки догадался, что юноша просто повторяет слова, услышанные от отца.
— А за ними идут мерзкие жрецы, вроде того негодяя, что напал на Корина, — вставил Урманис. — А все эти проклятые иллиорцы, которые до сих пор твердят, что Скалой может править только женщина! Они как будто плюют на все победы, что даровал им король Эриус!
— Мой отец говорит, все почитатели Иллиора до сих пор втайне в это верят, — сказал Албен. — Банда неблагодарных мерзавцев! Король Эриус спас нашу страну!
Ки заметил, что Лисичка не участвует в разговоре. В его молчании не было ничего необычного, но однажды Лисичка упоминал о своем дяде-волшебнике, и Ки понял его тревогу. Возможно, он, как и Никидес, боялся увидеть на сегодняшнем судилище знакомое лицо.
— Волшебники, жрецы… все они просто помешанные! — заявил Зуштра. — Лишь Сакор придает нам силу.
В зал вошел Порион, мрачный, как грозовая туча. Вскочив на стол, он громко крикнул, призывая компаньонов к вниманию.
Впервые Ки увидел их учителя боевого дела в полном вооружении. Кираса Пориона была смазана маслом и отполирована, на ней виднелись следы множества сражений, как и на огромных ножнах, висевших на его бедре, и на стальном шлеме, который Порион держал под мышкой.
— Становись! — рявкнул наставник, глаза его так и пылали. — Слушайте меня, мальчики, слушайте внимательно. Сегодня вечером мы отправляемся не на увеселительную прогулку, так что я не желаю больше слышать подобных разговоров. Вы так кричите, что слуги могут услышать вас с другого конца коридора! — Он снял шлем и сложил руки на груди. — Предатели или нет те мужчины и женщины, что умрут сегодня вечером, они — скаланцы, и у некоторых из них в толпе найдутся сторонники: друзья, родные И так далее. Как вам известно, впервые за долгое время казнь состоится в городе, на рыночной площади, а не на Холме Предателей. Не мне судить о мудрости такого решения, но я могу сказать, что оно кое-кому не понравилось в Эро. Так что придержите языки, а глаза откройте пошире, и пусть ваши мечи будут наготове. Вы, компаньоны, должны выполнять свой долг. В чем он состоит?