Тени зла, стр. 30
— Номер пятьдесят девять, — повторяла она, искоса поглядывая на дома. — Номер пятьдесят девять.
Увидев этот номер, она заехала на удобную стоянку и выключила мотор. Она еще посидела в машине, рассматривая дома Она была почти уверена, что Фрезер сказал ей о Верноне все, известное ему, но ночью у нее возникло сомнение, не упустил ли он чего-то случайно. Может быть, у себя дома, вдали от шумного бара, он сможет припомнить и рассказать ей что-то еще. Она и сама не знала, зачем ей это нужно.
Чтобы бороться с Верноном?
К чему ей с ним бороться?
Келли покачала головой, словно желала отбросить эти мысли, потом открыла дверцу машины и вышла.
Воздух был напоен ароматом цветущих деревьев; казалось, кто-то попрыскал из гигантского освежителя. Солнце пробивалось сквозь шатер из цветов и листьев, касаясь ее кожи своими теплыми лучами. Ветер шевелил цветы на деревьях, и они падали, похожие на розовые слезы.
Келли прошла по дорожке к двери дома номер пятьдесят девять и позвонила. Она заметила, что гараж заперт и нигде не видно «датсуна» Фрезера. Она все же надеялась застать его дома.
Прошла минута, но дверь не открывали. Келли позвонила еще, задержав палец на кнопке.
Наконец послышались чьи-то шаги.
Дверь открылась, и она увидела полную женщину средних лет в темно-синем платье. Зачесанные назад седеющие волосы придавали ее круглому лицу строгое выражение, возможно, ей несвойственное.
— Миссис Фрезер? — спросила Келли.
— Нет. Я сестра Джона, — сказала женщина, смерив ее взглядом. — Кто вы?
Келли представилась.
— Я работала с Джоном Фрезером, — объяснила она, — и хотела бы с ним поговорить
Женщина помолчала и медленно опустила глаза.
— Моя сестра спит наверху, — проговорила она мягче.
«Что-то здесь случилось», — подумала Келли.
— А мистер Фрезер? — спросила она.
— Вчера ночью он погиб в автокатастрофе: машина врезалась в дерево. Он умер, не доехав до больницы.
Глава 28
Нью-Йорк
Двое ждали ее возле дома.
Первый курил и нетерпеливо прохаживался взад и вперед, тогда как второй, присев на корточки, настраивал свой фотоаппарат. Оба время от времени прерывали свои занятия и поглядывали в сторону дома.
Тони Ландерс, опасаясь, что газетчики ее заметят, задернула занавеску.
Этих двоих она раньше не видела, хотя после смерти сына столько их приставало к ней со своими блокнотами и микрофонами, что она сомневалась, помнит ли их лица. Актриса подошла к шкафчику с напитками, налила себе хорошую порцию «Джей энд Би», проглотила ее залпом и закашлялась от слишком крепкого напитка.
В доме было совсем тихо. Она отпустила миссис Гарсиа на непродолжительное время, пообещав позвать ее, если та ей понадобится. Когда это будет, Тони сама точно не знала. На диване перед ней лежал открытый журнал «Вэрайэти», и, прежде чем вернуться к окну, она взглянула на него еще раз.
Наблюдая за газетчиками, она продолжала думать о статье, на которую наткнулась в этом журнале. Она с большим интересом прочитала, что Джонатан Матиас собирается посетить Англию для участия в специальной телепередаче. Она видела в нем свою последнюю надежду. Он один обладал способностями, которые могли ей помочь. Тони не даст ему ускользнуть. Он очень ей нужен.
Услышав громкий гудок, она посмотрела в окно и увидела, что перед ее домом остановился «форд»-седан.
Тони осушила бокал и торопливо пошла к выходу, надевая на ходу темные очки. Помедлив секунду перед дверью, она вышла из дома.
Тут же к ней приблизились оба газетчика, ее ослепила вспышка, и она мигнула.
— Мне нечего сказать, — предупредила она их.
— Когда вы вернетесь на сцену? — спросил первый, не обратив внимания на ее слова.
Она независимой походкой пошла к машине.
— Как смерть сына повлияет на вашу карьеру?
Снова, уже ближе, сверкнула вспышка.
Сердито махнув рукой, Тони выбила фотоаппарат из рук газетчика. Он упал на дорогу, объектив разбился.
— Эй, леди! — закричал он. — Это чертовски дорогой фотоаппарат!
Она рывком открыла дверцу машины и взглянула на шофера.
— Я не виноват, что ваш ребенок умер, — продолжал орать фотограф вслед отъезжающей машине.
— Куда едем, мисс Ландерс? — спросил шофер.
Она посмотрела на часы. Времени было еще достаточно.
— В аэропорт Кеннеди, — сказала она.
Глава 29
Париж
Редкие порывы ветра раскачивали церковные колокола, и те издавали зловещий, печальный звук.
Мишель Лазаль стоял у могилы и читал надпись на надгробии.
МАДЛЕН ЛАЗАЛЬ
1947-1982
Любил тебя больше, чем жизнь
Ветер шевелил цветы на могиле, и их белые лепестки сияли в ночной тьме. Лазаль нагнулся, поднял их и отложил в сторону.
Затем он взял лопату.
Он погрузил ее в землю, надавил на нее ногой и поднял с могилы большой ком темной земли. Он бросил его в сторону и продолжал копать. Он кидал и кидал землю. Возле могилы вырос холм. Рубашка его взмокла от пота. Он остановился, снял ее и завязал рукава вокруг пояса, как фартук. И продолжал копать.
Прошло около получаса, пока стала видна крышка гроба.
Услышав удар металла о дерево, он радостно отступил на шаг и вонзил лопату во влажную землю. Лазаль опустился на колени и стал очищать гроб от оставшейся земли. Разгребая землю, как собака в поисках кости, он сломал два ногтя. Из ободранных пальцев заструилась кровь, но Лазаль не обращал на это внимания. Только откинув с гроба последний комок земли, он выпрямился и снова взялся за лопату. Сунув острие лопаты под крышку гроба, он навалился на рукоятку лопаты.
Винты, державшие крышку, заржавели и не оказали особого сопротивления. Крышка со скрипом сдвинулась. Удовлетворенно вздохнув, он поднял ее и отбросил в сторону.
Из гроба доносился тошнотворный запах тлена.
Лазаль внимательно оглядел труп. Кожа лица и шеи высохла и туго обтягивала кости. Глазницы зияли; пустые впадины заполняло студенистое вещество, застывшее и на щеке, вернее, на том, что когда-то было щекой. В ноздрях стояла густая желтоватая жидкость, похожая на гной. Рот был открыт, в нем не хватало нескольких зубов. Десны разрушились, и язык напоминал кусок сморщенной коричневой веревки. На руке, лежавшей на груди, растрескалась и облезла кожа, обнажив кости. Дно гроба было покрыто чем-то вроде ржавчины, казавшейся черной в темноте.
Лазаль спустился в могилу и стал на колени у ног мертвой -жены. Он вспотел и дышал учащенно. Он вытер рукой лоб; кровь из разбитых пальцев оставила на коже красное пятно.
Мадлен похоронили в черном платье. Лазаль нагнулся, взял рукой заплесневевшую ткань и стал поднимать платье, пока оно не закрыло разложившееся лицо. Перед ним был гноящийся таз. Лазаль почувствовал эрекцию и расстегнул брюки. Он упал на тело и, повторяя имя жены, сунул член туда, где был ее таз. Запах его пота смешался с вонью трупа.
На него упала тень.
Лазаль поднял глаза, и пыхтенье его перешло в крик.
Над могилой стоял Жубер, глядя на омерзительную сцену. На лице его застыла зловещая улыбка.
Лазаль не мог оборвать крик.
Жубер продолжал улыбаться.
Вырвавшись наконец из кошмара, Лазаль схватился за голову так, словно она отрывалась. Он по-прежнему слышал крики и не сразу понял, что кричит сам.
Он сел в кровати. Тело его взмокло и ныло. Повернувшись, он почувствовал, что сильно дрожит. Глаза его вылезали из орбит, будто досматривая картины кошмарного сна.
Он вскочил и бросился в ванную, чувствуя приступ рвоты. Он нагнулся над раковиной и его вырвало.
Он вышел оттуда, мотая головой и выплевывая воду. Потом, шатаясь, побрел в спальню и сел в кресло у окна.
В эту ночь он больше не заснул.
Глава 30
Оксфорд
Эта дорога была знакома Блейку. Хотя он уже больше года не посещал Институт психических исследований, ему не нужно было заглядывать в карту, чтобы его отыскать. Он выехал из Лондона рано, когда улицы еще не заполнились машинами. Утреннее солнце светило неярко, доставляя удовольствие. Блейк был в джинсах и белой майке. Насвистывая в такт музыке из транзистора, он свернул на подъездную дорогу к институту.