Класс коррекции, стр. 19
Я проводил его до двери, вернулся в комнату, сел на кровать и почувствовал, что у меня снова поднимается упавшая было температура. Я раскрыл первую попавшуюся тетрадь, чтобы убедиться. Вдруг мне померещилось?… Нет, не померещилось.
Многочисленные портреты в Мишаниных тетрадях были портретами Стеши.
Я внимательно просмотрел все тетради. Теперь, кроме сходства, увидел и отличия. Стеша на портретах была как бы взрослее и живее настоящей Стеши. И кое-где она была изображена во весь рост, в пышном бальном платье. Я, да и никто другой никогда не видел Стешу в бальном платье. Мишаня, естественно, тоже. Фантазия художника? Или это все-таки какая-то другая девушка? Но почему они так похожи?! Нет ли у Стеши сестры?
Когда я наконец вернулся в школу, то узнал, что Юра тоже заболел. Пашка сказал, что грипп дал у него какие-то осложнения. На сердце. Говоря, Пашка смотрел в пол и был вообще какой-то почерневший. В конце он взглянул-таки на меня и пробормотал:
— Ты бы зашел к нему. Поговорил. Со мной-то ему — что?
Я вздрогнул. Уж если Пашка, который всегда ревновал Юрку ко мне, как Отелло Дездемону, сам просит…
К Юре я оправился в тот же день, после уроков.
Долго жал на кнопку звонка, потом уже решил, что Юрка спит или уехал к врачу, собрался уходить. Почти случайно потянул дверь и обнаружил, что она открыта. Вошел с опаской и сразу же услышал Юркин голос:
— Кто там? Паша? Почему звонишь?
— Это не Пашка, это я, Антонов! — сказал я, скинул шапку и башмаки и прошел в комнату. — А чего дверь не заперта?
— Я, понимаешь, открыть сейчас не могу, — виновато сказал Юрка. Он полусидел на кровати, обложенный подушками, и читал книгу. — Вот родители и оставляют дверь открытой, чтобы, если что, можно было сразу попасть.
— Если — что? — глупо спросил я и тут же поправился. — А воры?
— Да что у нас брать-то? — усмехнулся Юрка. — Хорошо, что ты пришел… Садись вот сюда, поближе. Хочешь, возьми себе чаю или кофе? Вот у меня здесь чайник, а там печенье есть…
— Не надо, — отказался я. — Я ж не за чаем пришел, тебя проведать. Может, наоборот, тебе что подать? Раз уж я здесь.
— Спасибо, — Юра грустно улыбнулся. — У меня тут все под рукой. Функционально. Это у нас давно отработано.
— А ты чего, совсем… ходить не можешь? — спросил я. С кем-нибудь другим удержался бы, но у Юрки, я знал, можно спросить прямо.
— Да нет, я-то, наверное, могу, — Юрка опять улыбнулся, на этот раз явно успокаивая меня. — Просто врачи запрещают. Из-за сердца. Вот и приходится лежать.
Мы еще поговорили про Юрино здоровье и эпидемию гриппа в целом. Потом про дела в нашем классе, про литературу и австралийских дикарей (Юрка как раз читал про них книжку). Мы говорили, как доценты или адвокаты — негромко и тщательно следя за каждым словом. Я жутко устал, вспотел и хотел уйти, но Юрке, я видел, было приятно. Поэтому я продолжал сидеть и даже выпил чашку черного кофе с печеньем.
Потом Юра предложил посмотреть фантастический видеофильм Стивена Спилберга. Я, естественно, согласился. У наших соседей есть видик, они и меня, и маму звали смотреть. Но дядя Володя покупает исключительно кровавые боевики, а тетя Вера любит слезливые индийские фильмы, а я все это совсем не люблю. Поэтому видик у соседей я смотрел всего раза три в жизни.
Когда мальчику-роботу на экране стало совсем нехорошо, я перевел глаза на Юрку и спросил:
— А ты в свой параллельный мир-то ходишь? Ну, чтоб побегать там… Чего ж лежать все время?
Юра отрицательно покачал головой.
— Я, как и ты, думал. Я хочу попробовать здесь. Без передержки.
— Класс, — сказал я. — А с другой стороны, почему бы и нет? Ты же туда сам попал, без посредников.
— Там привыкаешь. Постепенно. Ты… и я с тобой этого не чувствовал. Вокруг тебя словно… словно сквозняк какой. А без тебя… Пока у меня все-таки есть здесь шанс…
— Слушай, а у тебя есть здесь шанс поправиться? — спросил я. — Ну, ходить, как все…
— Нет! — твердо сказал Юрка. — Все возможности коррекции исчерпаны, так врач в Москве сказал. Если не изобретут новых методов…
— Но, может, изобретут?
— Вот и я так думаю…
— Но если уж совсем круто будет, ты можешь…?
— Да, Антон, я так и сделаю. И… И мы потом можем с тобой встретиться… Там, на земляничной поляне. Там безопасно, ты знаешь…
Он как будто бы прощался со мной. Сейчас еще медальон какой-нибудь на память подарит… Я вскочил. С экрана грустно смотрели мальчик-робот и его плюшевый медведь.
— Какую-то пургу мы тут с тобой гоним! — крикнул я. — Возьми вот, запиши уроки и не парься! Подумаешь, грипп какой-то!
— Конечно, запишу, — сказал Юрка. — Не нервничай. Тебе от этого плохеет, я знаю. Открой мне лучше вот эту тетрадь и сам запиши. У тебя быстрее получится.
Глава 21
— Антон! Анто-он! Постой! Не уходи!
Я оглянулся. Сзади меня нагоняла Ленка. Вид у нее был растерянный и диковатый. Реветь она еще не ревела, но явно была к этому близка.
— Чего там еще стряслось?
— Стеша пропала!!!
— Как пропала?! — я почувствовал, что у меня как-то враз заледенели руки. При этом я только изобразил удивление. Для Ленки. На самом деле я почему-то совершенно не удивился. Как будто все время именно этого и ждал. — Когда пропала? Откуда?
— Я только на минуту отошла в туалет, накраситься, — Ленка остановилась рядом со мной и вцепилась мне в рукав. Только в рукав, до руки она сквозь куртку не доставала. Мне захотелось вылезти из этой дурацкой куртки, как из шкафа, оставить ее с Ленкой, а самому уйти. Подальше. Куда глаза глядят.
— Значит, это минут пятнадцать, — констатировал я. — Ты красилась, болтала с кем-то. А Стеша?
— Я ей велела ждать меня в раздевалке. Она обычно садится на скамейку и ждет. Я пришла, а ее — нет.
— Так, может, она просто устала сидеть и домой пошла? Она же ходит одна…
— Да нет, она всегда меня ждет, если я сказала. На сколько бы я ни задержалась. Ты же знаешь, она ждать не устает. Ей все равно… Но я уже бегала к ней домой! Ее там нет! И не было! Понимаешь?!
— Отец знает?
— Нет, он на работе. Там эта их… домработница, что ли. Она мне и сказала, что Стеша еще не пришла из школы. Страшно подумать, когда он узнает…
— Ни с кем другим из наших она уйти не могла?
— С кем, Антон? Маринка болеет, Витька — с Милкой сидит, мальчишкам Стеша на фиг не нужна, а больше она ни с кем не общается…
— Тех, кто в раздевалке был, опросила?
— Нет… Не сообразила как-то… Я сразу домой к ней побежала, а потом опять сюда. Теперь уж разошлись все…
— Ладно, пошли в школу. Нянечка, небось, не ушла еще. Может, она что видела.
Через некоторое всем нам стало ясно, что никто в школе ничего про Стешу не знает. Ни когда она ушла, ни с кем.
— Что же теперь делать? Это я во всем виновата… — сказала Ленка и заплакала.
— Брось! — жестко сказал я. — Не ты Стешку такой сделала. Надо не реветь, а думать, кому рассказать можно.
— В милицию? — робко подсказала Ленка.
— Мы не можем писать заявление, мы несовершеннолетние, — объяснил я. — К тому же слишком мало времени прошло. Они же не знают, что такое Стеша и почему она не могла просто так пойти… ну… прогуляться… — Ленка снова начала реветь, но я не обратил на это внимания. — Надо пойти к географу, — решил я. — Он, скорее всего, еще в школе.
— Почему? — Ленка вытаращила мокрые глаза.
— По кочану, — максимально вразумительно ответил я.
Сергей Анатольевич, как я и ожидал, завелся с пол-оборота и сразу побежал куда-то звонить. Пускай. Мы не успели предупредить его о Стешином отце — это плохо, конечно, но пусть сам разбирается. Взрослый человек, в конце концов.
Когда мы с Ленкой вышли из школы, раздумывая, что бы еще предпринять, к нам боком подошел Таракан. Молча стоял и смотрел на нас, хлопая своими длиннющими ресницами. В школу он уже давно не ходил, но все время ошивался где-то поблизости. За прошедшее время он еще больше похудел и как-то позеленел.