Невозможный Кукушкин, стр. 36

Но Расстегай Иваныч не показал своей слабости и всеми четырьмя лапками принялся отбивать дробь на рюкзаке — на этом тупом барабане.

— Молодчага, золотой пёс! — похвалил Расстегая Иваныча Тагер и пожал ему лапку.

Того тоже поздравил победителя хриплым лаем и устроился рядом, справедливо полагая, что если Расстегай Иваныч оказался золотым призёром, то он, Того — по меньшей мере серебряный.

Тагер осторожно снял Расстегая Иваныча и заглянул в рюкзак. Все столпились вокруг рюкзака, и никто не заметил, как погрустнели у Расстегая Иваныча глаза, сначала левый — золотистый, потом правый — янтарный. Одна лишь Перепёлкина увидела это и подумала: «Что с ним?» — но в суматохе потеряла его из виду.

В рюкзаке была сплошная каша вещей: яичная скорлупа, много-много крошек, нераскрытые банки с консервами и прочее, прочее, прочее. Среди хлама валялась мятая, словно жёваная, тетрадь. Тагер схватил её и, подсвечивая фонариком, прочитал вслух:

— «Дневник научных наблюдений и открытий. Принадлежит Я. Кукушкину. Начат 2 ноября в субботу 19.30.» Однако, — сказал Тагер, — может, вы прочтёте? — обратился он к Светлане Леонидовне. — Всё-таки Кукушкин — ваш ученик. Вам, как говорится, виднее.

И Светлана Леонидовна прочла вслух все записи в Славкином дневнике.

— Да! — сказала Светлана Леонидовна просто так, сама себе.

Андрюшка буркнул ей в ответ:

— Ну да?

А Нырненко как будто всё подытожил:

— Вот это да!

Перепёлкина молчала. В испуге она смотрела во все глаза на Расстегая Иваныча, который тихо качался на лапках и вдруг повалился набок.

Перепёлкина подхватила его на руки, но глаза у Расстегая Иваныча уже закатились прощальными звёздочками. В них мелькнул далёкий отблеск какого-то удивительного, не нашего огня. И вместо Расстегая Иваныча в руках у неё оказалась только быстро остывающая меховая шкурка, а потом и она исчезла. Расстегая Иваныча не стало.

— Он умер! — заплакала Перепёлкина.

— Без паники! — резко повернулся к ней Тагер, думая, что девочка преждевременно оплакивает Кукушкина.

— Расстегай Иваныч исчез! — закричала Перепёлкина и поднесла к глазам пустые руки, на которых минуту назад сидел Расстегай Иваныч.

— Ну и дела… как хозяйке объясню? — только и нашёл что сказать Тагер, вздрогнув, но быстро взял себя в руки. — Что бы ни случилось, сначала — Кукушкин. Эй, Того, хватит спать. Вперёд по следу!

Того с опозданием завыл печальную песнь, оплакивая Расстегая Иваныча, потом понял, что он — Того! — теперь стал золотым призёром, и нельзя ударить лицом в грязь.

Он сразу взял след, шерсть у него встала дыбом, он оскалился, зарычал и подбежал к входу в трубу.

— Испугает ребёнка, испугает ребёнка, — прошептала Светлана Леонидовна, сама донельзя испуганная стремительными событиями. — Если он там, конечно, — добавила она, со страхом вглядываясь в тёмное жерло.

— Я полезу сам, — решительно сказал Тагер, отстраняя Того. — Остальные мужчины — за мной!

Пчелинцев и Нырненко оглянулись, ища остальных мужчин, никого вокруг не нашли и нехотя потащились за Тагером. Впереди, подсвечивая себе фонариком, полз милиционер, сзади, перешёптываясь друг с другом — что они, дураки — в трубу лезть, делать им больше нечего! — ползли мальчишки. Вдруг далеко впереди Тагер увидел что-то цветное…

ПРОСНИСЬ, СЛАВЯН, И ЗДРАВСТВУЙ!

Тагер включил передатчик.

— Вижу что-то цветное или цветастое, — сказал Тагер. — Я с частью поисковой группы нахожусь в системе трубопровода в районе реки Оккервиль. Уже нашли рюкзак; по всем научным данным, поиски подходят к концу. Вижу… Что это? Это — спальный мешок… Он пустой. В нём никого нет… То есть в нём уже кто-то есть. Но, честное слово, его только что не было. Что значит — завираюсь, как мальчишка, товарищ капитан?! Говорить конкретно? Вот я и говорю: в спальном мешке лежит Ярослав Кукушкин. Ошибаюсь? Ребята, это он? Да, это он. Передайте, пожалуйста, родителям, что… Что? Живой он или какой? Живой. Слабо дышит. Едва-едва. Весь холодный. Прошу машину… Я встречу её фонарём…

Андрюшка и Юрка наползли на Тагера и с любопытством, близким к ужасному, уставились на своего приятеля, который лежал в цветастом спальном мешке с совершенно живым, но совершенно ледяным лицом, на котором изредка сквозь лёд подрагивали ресницы.

— Что это с ним? — зашипели мальчишки. — Он спит? Разбудите его. Эй, Славян, проснись и здравствуй!

Тагер тоже пытался Славку разбудить, но из этого ничего не вышло.

— Ползите назад и освободите проход. Я его потащу наружу.

Отталкиваясь руками, мальчишки попятились, как раки, и скоро вывалились из трубы и закричали:

— Нашли! Только он то ли спит, то ли ещё чего…

Тагер выволок Кукушкина, поднял его на руки вместе с мешком и сказал всем:

— Скорее пошли. Должна подойти машина.

Того зарычал, завертелся на месте волчком, подпрыгнул и укусил спальный мешок.

— Раньше надо было стараться! — сказал ему Тагер.

Светлана Леонидовна и Перепёлкина всё пытались заглянуть Славке в лицо, но спальный мешок надёжно скрывал Кукушкина.

— Светлана Леонидовна, — дёрнул учительницу за рукав Пчелинцев, — это я тогда струну порвал, а не Кукушкин…

— Я всегда знала, что это не он сделал, — рассеянно ответила Светлана Леонидовна и тихо спросила Тагера: — Он жив?

— Конечно, — поспешно сказал Тагер, вспоминая то мгновение, когда Славки не было в мешке и вдруг он появился.

Зачем он капитану доложил об этом? Теперь засмеют окончательно. Ведь не могло быть такого, чтоб Славки не было в мешке — и вдруг он там оказался… Его могло там не быть, если он там не лежал. А если он там не лежал, то где он лежал?..

Тагер окончательно запутался. Но тут где-то поблизости загудела целая вереница милицейских машин, и земля задрожала от топота, как будто бегут слоны. Это бежали по полю родители в поисках пропавших своих детей.

Родители схватили своих детей в охапки, крепко-крепко прижали к себе и больше не выпускали из рук. Так, на руках, и внесли их в машины.

Родители Кукушкина долго боролись с Тагером — хотели отнять у него Славку, но не смогли. Тагер лично доставил Славяна к «Скорой» и уложил на носилки тоже сам.

— Операция «Невозможный Кукушкин» закончилась, — сказал он Светлане Леонидовне и подмигнул ей. — Пожалуйста, прошу, проедемте со мной, — и открыл перед ней дверцу милицейской машины.

— Я никогда на милицейской машине не ездила.

— Не ездили, так поедете, — весело сказал Тагер и помог ей сесть в машину. — Даму — домой, — сказал он шофёру. — А меня — на службу. Соскучились без меня, наверное? Того, в машину!

Того прыгнул в машину и лёг у его ног.

— С тобой не заскучаешь. А без тебя, наверное, скучно. Как ты сказал капитану? Не было, не было — и вдруг стало…

И шофёр засмеялся, а Тагер загрустил: «Начинается…» — и краем глаза посмотрел на строгую учительницу. Строгая учительница, вся замёрзшая, постепенно стала отогреваться и даже улыбнулась неизвестно чему.