Искушение. Сын Люцифера, стр. 131

Но он уже знал, что позвонит. Всё с той же кислой миной на лице он нехотя набрал указанный в газете номер.

— Алло! — сразу же ответил взволнованный женский голос.

— Э-э!.. Здравствуйте!.. — промямлил Кубрин не зная, что, собственно, говорить и зачем он вообще позвонил. — Я по объявлению. (Ну, и кретин! — с досадой подумал он. — «Я по объявлению!» «Это вы магнитофон продаете?» Идиот!)

— Да, я слушаю!! — закричала женщина, и Кубрин даже отшатнулся, таким отчаянием и одновременно безумной надеждой плеснуло на него из трубки. — Вы можете помочь!!!???

Кубрин швырнул трубку и некоторое время неподвижно сидел, тяжело дыша и с ужасом глядя на телефон, как будто ожидая, что из него вот-вот опять раздастся этот ввинчивающийся в душу и рвущий на части сердце женский голос.

Какой кошмар! — обхватил он руками голову. — На хуй я позвонил!?

Кубрин чувствовал себя так, будто его теперь, после звонка, связали с той женщиной какие-то невидимые нити. Узы. Словно он теперь уже и не посторонний, будто он тоже теперь несет ответственность, становится виноватым в смерти ее ребенка. Мог спасти — и не спас!

Да не дам я денег!! — опомнился вдруг он. — Не дам, не дам и не дам! Пусть еще хоть сто ребенков сдохнет! Да хоть тыща!! Хоть миллион. Завтра же новых нарожают. Новых уродом. Этих, как их там… из мультфильма… пельменей… Бивисов и Бадхидов. Поколение «Пепси», в общем. Орущие-сосущие.

А что до вспышек этих долбаных!.. Да пусть хоть всё тут взорвется!! Хоть весь свет! Мне-то что? Меньше народу — больше кислороду! Моя хата с краю, я ничего не знаю. Наше вам с кисточкой! Сочувствие? — пожалуйста. Жалость? — тоже бога ради. А вот денежки — извините! Аттанде-с! У меня и свои ребенки есть. Не говоря уж о жене. Им тоже пить-кушать надо. Да-с. Так что — большой привет!

Кубрин решительно встал и, не глядя больше на телефон, посвистывая, вышел из кухни.

Уже ближе к вечеру на работу Кубрину позвонила перепуганная насмерть жена.

— Мама только что с дачи звонила! У Сашеньки сильнейший приступ астмы!! — кричала она, рыдая, в трубку. — А с больницей связаться невозможно! Какая-то там невиданная магнитная буря. Связи нет. Всё отказало. Она умрёт!!! Умрёт!!!!! Ты меня слышишь??!! Слышишь???!!!

— Слышу… слышу… слышу… — механически, с монотонностью заезженной пластинки, тупо повторял и повторял в ответ Кубрин, глядя прямо перед собой пустым и ничего не выражающим взглядом и не в силах никак остановиться, — слышу… слышу… слышу… слышу… слышу…

И сошел к Нему с неба Ангел сильный, имеющий власть великую, облеченный облаком; над головою его была радуга, и лицо его как солнце, и ноги его как столпы огненные.

И сказал Ему Ангел:

— Если Ты хочешь людям добра — устрани из мира зло.

Он же сказал ему в ответ:

— Если не будет в мире зла, как же смогут люди различать добро и зло? Они снова превратятся в безропотных и бессловесных домашних животных. В Адаму и Еву.

Потом сказал Ангел:

— Нельзя строить правду на лжи и добро на зле. Скажи людям, кто Ты. Открой им, что Ты Сын Врага, Сын Сатаны.

Он сказал ему:

— Какая разница, кто Я и чей Я сын? Написано: «По делам их узнаете вы их». Мои дела сами скажут за Меня.

И опять сказал Ангел:

— Написано: «Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи». Поклонись Богу, и Он простит Тебя.

Тогда Он в весьма сильном гневе говорит ему в ответ:

— Написано также: «И рабы Его будут служить Ему». Отойди от Меня, раб божий, и предоставь Мне идти Моим путем. Путем свободного человека.

И настал двадцатый день.

И спросил у Люцифера Его Сын:

— Можно ли в этом мире полагаться хоть на кого-то?

И ответил Люцифер Своему Сыну:

— Нет. Ни на кого. Только на самого себя. Так устроен мир.

ДИАГНОЗ

«Примите, ядите: сие есть Тело Моё».

Евангелие от Матфея.

Они предложили ему тридцать сребреников».

Евангелие от Матфея.

— У Вас есть родственники? — врач почему-то мялся и избегал смотреть в глаза.

— Да, жена, — удивился Чиликин. — А что?

— Пусть она ко мне как-нибудь на днях подойдет…

— А в чем дело? — похолодел Чиликин. Он ничего еще не понимал, но уже почувствовал что-то неладное.

— Я ей всё объясню, — врач по-прежнему прятал глаза.

— Ну, хорошо… — картинно пожал плечами Чиликин, подчеркнуто-спокойно одеваясь.

На душе же, между тем, спокойно у него вовсе не было. Он примерно представлял себе, что все это значит. Такие вот уклончивые ответы. Сталкивался уже. Было дело. Правда, в несколько ином качестве. Приходилось выступать однажды в роли того самого родственника, которого просят «как-нибудь на днях подойти». Когда матери диагноз вдруг поставили. Совершенно неожиданно. «Рак почки».

Так же вот примерно всё и происходило. Жила себе жила, ни на что особенно не жаловалась, потом пошла пенсию себе оформлять, медкомиссию проходить — хлоп! И пожалуйста! Готово дело! Года после этого не прожила. Прямо на глазах с этого момента начала таять. Угасать. Мистика прямо какая-то! Наваждение! Как будто именно с этого момента заболела. А до этого была здорова. И если бы не пошла тогда в эту проклятую больницу, то так ничего бы с ней и не было. Так бы и жила себе до сих пор, не зная, что у нее рак. Как будто ей не диагноз там поставили, а просто-таки заразили этим самым раком! Чиликин, конечно, умом-то понимал прекрасно, что все это не так, но ничего не мог с собой поделать. Впечатление было полное! Абсолютное. Не зря же многие люди боятся ходить в больницу проверяться. Вероятно, именно по этим вот самым соображениям. Так живешь себе и живешь, и еще, ничего не зная, может, сто лет проживешь, — а найдут что-нибудь!..

Д-да!.. вот и у него сейчас, похоже, что-то там такое «нашли». Что-нибудь этакое. Не иначе. Интересно вот только, что? Ну, это мы выясним… и без всякой жены. Чего ее зря пугать? А если не «зря», то и тем более незачем. Надо ж сначала самому определиться, разобраться… что к чему. А там уж тогда и видно будет. Как дальше жить. Как быть и что делать.

Чиликин преувеличенно-вежливо попрощался с врачом и вышел из кабинета.

— Ну, чего? — ждавший его в коридоре приятель встал со стула. Тот самый, блин, по чьей инициативе он всё это и затеял. Всю эту грёбаную проверку здоровьица своего драгоценнейшего. Мать у него, видите ли, в этом блядском центре работает, каким-то, там, мелким то ли начальником, то ли клерком. У этого самого приятеля. «Давай!» да «давай!». «Ты же тут в двух шагах живешь. А мы тебе всё по высшему классу организуем, как положено. Весь проверишься. Полностью! От и до». Вот и «проверился», блядь. Допроверялся. «Родственники у Вас есть?» Однако!.. Ни хрена себе, сказал я себе! Они меня тут что, хоронить, что ли, уже собрались?!

— Слушай, Дим, — страдая и испытывая какую-то внутреннюю неловкость, выдавил из себя Чиликин, — тут чего-то непонятное… Бардак, как в джунглях. Мне ничего не говорят, сказали, чтобы жена пришла. Может, ты мать позовешь? Пусть спросит.

Приятель на секунду опешил и с удивлением посмотрел на Чиликина.

— Ладно, подожди тут! — скомандовал наконец он и нырнул в кабинет. Чиликин остался томиться в коридоре.

Когда минут через десять приятель вышел, выражение лица у него было какое-то странное. Собственно, такое же точно, как у врача. Он разглядывал Чиликина так, словно видел его впервые.

— Знаешь… — запинаясь и бегая глазами, неуверенно начал он и откашлялся. — Сказали, надо заново анализы сдать…