Ночное пламя (Пламя любви), стр. 23

ГЛАВА 10

Последующие дни стали для Сары совершенно иными. Ночной Ястреб приказал ей отдыхать, а сам при этом постоянно находился поблизости, чтобы быть уверенным в том, что девушка так и делает. И пока Маленькая Крольчиха под хмурым взором Ночного Ястреба выполняла все те многочисленные дела, которые прежде она взваливала на плечи Сары, девушка занималась изучением разговорного языка шайенов, а также обучала Ночного Ястреба некоторым английским словам. Когда ее новая одежда была готова и, к радости Ночного Ястреба, раны на ногах залечены, он стал брать ее на прогулки по деревне и в ближайший лес. Он рассказывал ей о растениях и животных, и все это ей нужно было знать для будущей жизни.

— Шайены владеют землей и всем, что на ней произрастает, — серьезно говорил он ей. — Мы сами — от земли и не должны причинять ей зло. Мы берем только то, что нам необходимо, чтобы выжить, и ничто не пропадает зря. Мы — не такие, как белые. Мы не врезаемся железным плугом в грудь матери-земли, не рубим деревья, чтобы расчистить поля и построить форты. Мы берем то, что она предлагает, и этого вполне достаточно, чтобы удовлетворить наши потребности.

Мы никогда не обезображиваем землю дорогами, как это делают ваши люди. Тем не менее сейчас они хотят совершенно изменить лицо земли, протянув по ней пути для своих железных лошадей. Они привели солдат и построили свои форты, согнав бизонов с лучших наших пастбищ. Они ищут желтые камушки в наших горах и в ненасытной жажде этих камушков разрушают наши захоронения. — В его темных глазах переплелись гордость и горечь. — Мы не можем этого допустить. Они говорят, что заплатят за наши земли, после чего они будут принадлежать им. Но может ли человек продать свое сердце? Верховное Божество дал эти земли нам, своим детям, чтобы мы жили на них и заботились о них. Они — наши, они для того, чтобы ими пользоваться, а не продавать. Они дают нам пищу и кров. А без этого мы погибнем. И все-таки белый человек приходит и забирает их у нас, как будто это его собственность. Можем ли мы спокойно взирать на то, что происходит? Кто они такие, эти люди, чтобы так нагло отбирать то, что принадлежит Верховному Божеству и тем, кого Он избрал?

Впервые Сара начала что-то понимать. Позволит ли она кому-нибудь взять то, что принадлежит ей и ее семье на протяжении жизни многих поколений? Разве не будет она бороться за то, чтобы сохранить это и защитить от любых захватчиков? Не удивительно, что индейцы так отчаянно сражаются против вторжения белых на их территорию. Для белого человека форты, поля, дороги означали прогресс — для индейцев они являлись осквернением их охотничьих угодий и жилищ. Смогут ли когда-нибудь эти два народа посмотреть друг другу в глаза и разрешить разногласия?

Теперь Сара понимала обе стороны. В то время как индейцы боролись за то, чтобы сохранить свои земли свободными от пришельцев, белые поселенцы во что бы то ни стало желали получить новые земли под фермы, под ранчо и, наконец, под новые города. Все больше и больше иммигрантов ежедневно прибывало в страну в поисках новой жизни. И им было необходимо жизненное пространство. Города на востоке становились все более перенаселенными и не в состоянии были поглотить всех вновь прибывших. Они смотрели на запад и в своей алчности и жадности неумолимо теснили индейцев с их земель. Сара не видела простого решения. Война, собственно, уже началась, и она будет долгой и кровопролитной.

Чем больше узнавала Сара о жизни шайенов, тем больше она восхищалась этим народом. Простота их жизни побуждала ее стыдиться всего того, что раньше она считала обязательным Если ей суждено будет когда-либо вернуться в цивилизованный мир, она будет ценить все данное цивилизацией гораздо больше. После того как она пожила здесь, Вашингтон ей покажется раем, а ее дом — дворцом.

Когда она вспоминала все шелковые и бархатные платья, висевшие в ее шкафу, она клялась быть благодарной за них и не просить больше отца купить ей новое потому, что все остальные она хотя бы до разу уже одевала. Здесь у нее было только два платья и одна пара мокасин, и она была благодарна за то, что прилично одета.

После всего, что произошло с ней в прошедшие недели, после всех видов переделанных ею работ она дала себе слово никогда не быть придирчивой по отношению к прислуге. Теперь она осознала, какой маленькой ведьмочкой была! Как она задирала нос, глядя на тех, кто ее обслуживал! А это был честный труд, дававший возможность кормить своих близких.

Сара на многое взглянула по-иному, хотя по-прежнему молилась Богу об освобождении из плена. Она была признательна Ночному Ястребу за то, что тот пресек издевательства Маленькой Крольчихи, однако все еще тосковала по дому и по отцу. Вероятно, так и будет всегда, поскольку с каждым прошедшим днем она все больше осознавала, что освобождение может так никогда и не наступить. И с каждым днем, несмотря на то что у нее болело сердце, она все больше восхищалась Ночным Ястребом и все больше проникалась к нему и его народу уважением. Будут ли жизненные пути шайенов и ее дорогой в жизни?

— Нет, Пламя, когда я иду сюда, ты должна двигаться в противоположном направлении, — учил ее Ночной Ястреб танцам шайенов.

Сара попробовала еще раз, но чуть не отдавила ему ноги, потому что опять сделала вес наоборот. Отбросив за спину длинные косы, она взглянула на него и громко рассмеялась, заметив на его лице выражение недовольства.

— Извини. Я попробую еще раз.

Ее веселый смех был ему столь же приятен, как и слова, произнесенные ею на языке шайенов без помощи рук. Теперь, когда обучение взял на себя сам Ночной Ястреб, у его избранницы все стало — получаться очень быстро. Улыбалась она редко, еще реже смеялась, а потому ее смех являлся драгоценным даром для сердца Ночного Ястреба. И Ночной Ястреб делал все, чтобы осчастливить ее.

Он ухаживал за ней, хотя она этого еще не осознавала. Он еще не сообщил ей, что вскорости она станет его женой. Он скажет ей об этом, когда она полностью оправится от» уроков» Маленькой Крольчихи. Он хотел, чтобы девушка сама, по собственному желанию пришла к нему, когда настанет время стать ей его женой. Он не хотел видеть на ее лице ни малейшей тени печали или страха. Он не хотел чувствовать, что она чурается ею прикосновений или замыкается в себе от его слов.

Она попробовала повторить танец, но вновь ошиблась. Ночной Ястреб рассмеялся. Сара обиделась:

— Если ты будешь надо мной смеяться, я оттопчу тебе все ноги.

— Для этого тебе придется есть не капусту, Такими маленькими ножками мои не оттоптать!

— Хотела бы я посмотреть, насколько лучше получится у тебя, если ты станешь учиться моим танцам, — тут же вставила она. — Может, попробуем?

Он принял ее вызов, надеясь только на то, что никто из воинов не забредет на эту дальнюю поляну, которую он выбрал для урока. Они засмеют его, если увидят, как он пытается танцевать то, что Пламя называла «вальсом».

Сара напевала мелодию и считала:

— Раз, два, три. Раз, два, три…

Неожиданно их ноги спутались, и они повалились на землю. Ее падение смягчилось, потому что под ней оказалась его , крупная фигура. Заметив удивленное выражение его лица, Сара вновь рассмеялась.

— Ночной Ястреб, предполагается, наверное, этот танец должен заканчиваться совсем не таким образом, — проговорила она, заливаясь смехом, от чего в ее глазах плясали крохотные звездочки.

Он был в восторге от ее смеха. Ее глаза искрились радостью, глядя в его глаза. Ее ноги наполовину прижимались к его ногам, а руки раскинулись на его широкой груди. Он почувствовал момент, когда она осознала, в каком положении они оказались: — улыбка ее увяла, глаза расширились и округлились, дыхание стало прерывистым. Но прежде чем она успела отступить, как испуганная лань, он крепко обхватил ее за шею и притянул голову к своей.

Губы его мягко прижались к ее губам, и у обоих перехватило дыхание. Ее пальцы почти бессознательно гладили его голую грудь. Ночной Ястреб был удивлен и обрадован: ее ласка согревала его сердце. Слова им были не нужны.