Кузька у Бабы-Яги, стр. 8
– Красное солнышко на белом свете чёрную землю греет, – печально сказал Лешик, глядя, как поднимается солнце, а ночь прячется в болото.
Вдруг затрещало, зашумело. Кто-то тяжёлый бежал по лесу. «Баба Яга, что ли?» – испугался Кузька. И тут из кустов выглянул заяц, за ним другой, третий, а за восьмым зайцем, тяжело дыша и махая лапами, выскочил Медведь:
– А я-то кустами трещу, вас ищу! С лап сбился! Ура!
Лягушки врассыпную. Заяц в кусты (это он помог Медведю отыскать друзей), а все до единой кикиморы выскочили и заверещали:
– Уря-ря-ря! Ря-ря! У-у-у!
Орут так, что Медведя не слышно: пасть открывает, а звука нет. Медведь даже попятился от болота. Кикиморы поорали и умолкли.
– Они что? С ума спятили? – шёпотом спросил Медведь.
– Им, наверное, не с чего спячивать, – ответил Кузька и рассказал про сундучок.
Медведь рассердился, заревел изо всех медвежьих сил:
– Отдавайте сундук, воровки! Кикиморы запрыгали, захихикали! Ещё бы! Сам Медведь с ними беседует. И запели:
Как пошёл наш Медведь по грибы, по грибы, И застрял наш Медведь, ни туды ни сюды, Во болотушке, во трясинушке!
За Медведем кикиморы отправили по грибы Зайца, утопили в трясине лягушек, за ними – Кузьку с Лешиком. А там и берёза пошла по грибы, и тучка в трясине ни туды ни сюды. Всё, что попадалось на глаза кикиморам, тут же попадало в их дурацкую песню.
И вдруг они запели:
– Это что ж здесь происходит, а? – спросил вкрадчивый голос. – И кого ж здесь обижают, а? И кто же это при всём честном народе безобразничает, а?
Из куста вышла Лиса, повернулась налево, повернулась направо и как крикнет:
– Кикимарашки-замарашки! Кикимордочки чумазые!
– Сама мордочка! От замарашки и слышим!
– А я в вас шишкой кину! – Лиса наподдала шишку задними лапами, и шишка полетела в болото.
– И мы в тебя шишкой! И мы в тебя шишкой! – орут кикиморы.
И вот уже грязная шишка летит из болота прямо в Медведя.
– А я в вас камешком! – И Лиса бросает в болото камешек с тропинки.
– И мы, и мы камешком! – Кикиморы нырнули в болото за камнем.
Лиса попросила друзей принести ещё камней, да побольше. Знай покидывает камнями в болото. Только и слышно, как они свистят и шлёпаются. Друзья не успевают подносить. А Медведь приволок такую глыбу, что самому пришлось бросать её в болото, трясина ухнула, пошла кругами. Тонут камни в болоте. А кикиморы достать их не могут, кидаться нечем. Пробовали грязью, но Лиса их задразнила:
– Вы в нас мяконьким, а мы в вас твёрденьким! – и угодила камнем прямо в большую кикимору, у которой не поймёшь, сколько рук.
Шлёпнулась кикимора вверх ногой, заверещала жутким голосом, вспомнила о чём-то, перевернулась, запрыгала к сухой коряге на середину болота, схватила волшебный сундук и как запустит в Лису. Летит сундук над болотом.
Смотрит на него множество глаз. Долетит ли? Кикиморы обрадовались:
– И мы в вас твёрденьким! И мы в вас твёрденьким!
Сундучок упал прямо на Лису. Кузька вцепился в него обеими руками, поверить своему счастью не может. Орут кикиморы, верещат, радуются: в цель попали и столько народу на них смотрит!
– Кикиморы они кикиморы и есть, – сказал Лешик. – Весь век озорничают да балуются. Может. иначе в болоте и не проживёшь?
Когда все ушли, кикиморы тут же всё забыли, грызут болотные орешки и беседуют:
– Комары и мухи нынче не такие сытные, как в старину. Отощают совсем, что делать будем? Поохали, повздыхали, опять переполох:
– А вдруг все болота сразу возьмут и высохнут? Куда кикиморам деваться?
Не успели опомниться от такого ужаса, как новое беспокойство:
– А что, если вся земля болотом станет? Где набрать столько кикимор для заселения?
ВЕСЕННИЙ ПРАЗДНИК
– Со сна и еле-еле поднялся он с постели, – потягиваясь и зевая, сказал старый леший свою любимую поговорку, ею он встретил девять тысяч девяносто девятую весну. – Какая там погода, внучек? В солнышко или в дождь проснулись?
А внука-то и нет. Вылез дед из берлоги, поклонился солнышку. На поляну выскочили зайчиха и семь зайчат:
– Доброй весны, дедушка!
– Доброго лета, зайчишки! До чего ж вы хороши! Да как вас много! – смеялся дед Диадох.
Всё новые зайцы выскакивали на поляну. Дед принялся их считать. Вдруг из-за деревьев стрелой вылетела Сорока с ужасной вестью-новостью: кикиморы утопили в Чёрном болоте Лешика, Кузьку, сундучок, Лису с Медведем. Про то, что злодейки утопили в трясине ещё и берёзу на краю болота и даже тучку с неба, дед Диадох не услышал. Он сломя голову побежал к Чёрному болоту.
По дороге к старому лешему подлетел Дятел, утешил его, поругал Сороку-балаболку и вывел прямо на опушку, где отдыхали Кузька, Лешик, Медведь и Лиса. То-то было радости!
Тут только все поняли, что в лесу сегодня Весенний праздник. Он всегда наступает, когда просыпается Леший. Цвели красные, голубые, жёлтые цветы.
Серебряные берёзы надели золотые серёжки. Птицы пели свои лучшие песни. В голубом небе резвились нарядные облака.
Лешик и домовёнок, перебивая друг друга, рассказывали и рассказывали. Дед Диадох успевал лишь удивляться: надо же, такое и в зимней спячке не приснится!
Под вечер все направились к реке. Чтобы этот день и для Кузьки был праздником, пусть русалки проводят домовёнка домой. Ведь речные хозяйки знают все дома над всеми речками, большими и малыми. А лучший дом они уж как-нибудь отличат от других.
Увидев домовёнка, лешонка и даже старого лешего, которого до сих пор не видели, русалки выскочили из реки, повели вокруг гостей хоровод:
Лешику так понравился хоровод, что, когда кончилась песня, он один принялся бегать вокруг какого-то пня на берегу и петь песенку, которую сам только что придумал:
Все взялись за руки, и пение вокруг пня продолжалось много времени. А на пне сидел дед Диадох, поглядывая то на сундучок, который он держал в руках, пока Кузька пляшет, то на плясунов. Цветы и звёзды на сундучке сверкали всё ярче.
Серебряная луна плыла в небе, а другая серебряная луна – в реке. Весело плескались серебряные волны. И тогда старый леший, хоть и не любил он лезть в чужие дела, спросил у домовёнка, что же хранится в волшебном сундуке, какая в нём тайна.
Кузька важно оглядел компанию, усевшуюся вокруг пня, и торжественно провозгласил:
– Дайте клятву. Тогда скажу. Клятвы ни у кого не оказалось. Никто даже и не знал, что это такое.
– Повторяйте за мной! – строго сказал домовёнок. – «Из-за моря, из-за океана летят три ворона, три братенника, несут три золотых ключа, три золотых замка. Запрут, замкнут они наш сундук навеки, ежели отдадим его нечувственникам и ненавистникам. Ключ в небе, замок в море». Клятва вся.
Всем клятва очень понравилась. Пришлось повторить её несколько раз. Потом русалки принялись расспрашивать про море-океан, а Лешик про воронов-братенников, но Кузька не мог сообщить никаких особенных подробностей ни про то, ни про другое.
– Так мы, внучек, и не отдали твой сундучок, – сказал дед Диадох. – Баба Яга – ненавистница, кикиморы болотные – нечувственницы. Побывал сундучок в их руках, да недолго. Не за что на нас обижаться воронам-братенникам!
– Тогда пойте за мной! – повеселел Кузька.