Полярная мечта (С иллюстрациями), стр. 72

Алексей подумал, что она считает его заинтересованным в сохранении старого проекта, и краска прилила к его лицу. Он хотел сорваться с места, попросить слова. Но дядя Саша сделал ему глазами знак сдержаться, быть спокойнее.

Из задних рядов к столу президиума пробиралась Галя. Ее брови сошлись в одну черту. Глаза горели.

— Товарищи! Мне стыдно слушать, как нас хотят отговорить от выполнения коммунистического долга! Мы тут слышим с экрана о картошке, которая валяется под ногами. Не надо, дескать, нагибаться за ней, Неверно это! Пусть все это сказано из самых хороших чувств. Мы не примем таких советов. Хотите дать стране больше металла, товарищи металлурги? Честь вам! Слава! Протяните вашу руку! Мы жмем вам ее. Давайте ваш металл! Делайте все, что вы сейчас придумали! Страна требует от вас этот металл, раз вы его можете дать. Я геолог. Когда я узнала о предложении Дениса, меня в жар бросило. До сих пор считалось, что бывают самородки золота, но не бывает самородков стали. А тут вдруг Денисюк, не будучи геологом, открыл на трассе мола залежи стальных самородков, имеющих форму труб!..

Собрание прервало Галю. Строители аплодировали ей, ее удачному сравнению, ее страстному голосу. Алексей аплодировал стоя, переводя взгляд с Гали на экран, и Галя показалась ему ярче Жени и чем-то ближе.

— Какое мы имеем право пройти мимо этих удивительных стальных самородков? Да я жажду добывать их вместе со всеми, кто собрался здесь! Ведь само появление мысли о ледяном моле, ее осуществление силами всей страны, наконец ее усовершенствование нами самими — все это шаги на пути к коммунизму. Мы можем идти только вперед!

Под гром аплодисментов Галя отошла от стола и, увидя Алексея, села с ним рядом.

— Как ты хорошо сказала! — шепнул Алексей.

Глава восьмая

ВЫБРАТЬ ПУТЬ

Галя любовалась Алексеем. «Какие у него яркие глаза! Он стоит у стола президиума и кажется выше ростом, шире в плечах».

— Мы можем строить мол дешевле, чем железную дорогу! Мы можем обойтись без труб. Как же пройти мимо такой возможности? Мы обязаны строить по-новому. Метод строительства должен быть пересмотрен! И в этом пересмотре должны принять творческое участие все строители. Я уверен, что их энергия, смелая мысль, смекалка, знания, опыт, изобретательность перевернут все вверх дном, как перевернут был когда-то сам замысел арктического мола. Ведь я, товарищи, хотел весь мол целиком замораживать искусственно, затратив на это шестьсот миллиардов киловатт-часов энергии!

Гул прошел по залу. Строители переглядывались. Им казалось, что инженер Карцев шутит.

— Меня поправил житель тундры, учитель, ныне наш радист Ваня Хорхай, и, как видите, ледяной мол стал сооружением вполне реальным и рентабельным. И сейчас, когда есть возможность построить мол без труб, дело не в одном только Денисюке, который высказал блестящую мысль, — дело во всех нас, которые должны найти технический способ завершения к весне строительства по новому методу. — И Алексей рассказал, вытащив сделанные эскизы, как с имеющимися уже средствами можно начать строить по-новому.

Вслед за Алексеем выступал Ходов. Он обдал собрание холодом:

— Мой заместитель, инженер Карцев, звал к полному пересмотру методов стройки, а как руководитель стройки не предложил ничего конкретного, кроме использования уже существующих средств. Как можно очертя голову бросаться в бой ради одного только геройства? Мы ведем бой для того, чтобы его выиграть. Мы можем его выиграть и выиграем, если не будем заниматься посторонними делами. Вспомните: наши войска под Берлином не жалели снарядов!

У стола появился Андрей Корнев, машинист дизельной станции, выступавший когда-то на комсомольском собрании.

— Я предлагаю… я предлагаю, — кричал он, — работать по-коммунистически! А что такое коммунизм, по-моему? Я когда-то еще перед началом стройки выступал на собрании и предлагал всем строителям отказаться от зарплаты, думал, в этом и есть коммунизм. Надо мной посмеялись, меня поправили. Теперь я хорошо знаю, что такое коммунизм. И вот что это такое, по-моему: коммунизм

— это не только справедливость, изобилие… ну, там еще отдых и благоденствие… Я вот тут записал когда-то:

Металлурги хотят нас заменить, хотят вместо нас дать стране ту сталь, которую мы могли бы вынуть изо льда! Так пусть они увеличивают свою производительность, пусть дают дополнительную сталь. Коммунизм — это еще и непрерывный рост производительности труда. Так нас учили. А мы добавим к их стали свою! Мы будем первыми металлургами Арктики, которые будут добывать стальные самородки из морской воды! Пусть для этого потребуется подвиг! Пусть будет больше работы! Разве мы не помним, как восстанавливались города-герои? Все люди после трудового дня поднимались на строительные леса и клали кирпичи. Вот и мы после своей обычной смены выйдем на лед, чтобы достать трубы! Да мне радостно будет вытаскивать трубы изо льда! И кто посмеет отнять у меня эту радость — радость служения коммунизму? Подумайте, насколько богаче металлом станет наша страна! Тут хорошо сказали о движении вперед! Мы можем идти только вперед!

Из всех телевизоров, из отделанного дубом зала гидромонитора несся шум одобрения.

На экране одного из телевизоров появился пожилой рабочий.

— Горячо говорит молодежь, — послышался его хрипловатый голос из репродуктора. — Но не прислушаться ли нам к Василию Васильевичу? Человек он огромного опыта. Не думаете ли вы, товарищи дорогие, что трубы изо льда можно вынуть, когда мол закончим? Что с ними сделается? Да ничего! Сделаем мол, а потом не спеша, поманенечку и достанем их, употребим на другое дело. И технологический процесс пересматривать не надо.

— Нет, надо! — крикнул с места Виктор и пошел к столу слишком тяжелой для его возраста походкой. Склонившись над столом, он некоторое время деловито перебирал принесенные газетные вырезки. Потом выпрямился и оглядел зал. — Поднять такой спор, какой ведется здесь, могут только люди, строящие в своей стране коммунизм. А строить коммунизм — это в первую очередь «строить» самих себя, становиться достойными нового общества. Еще недавно я очень отставал в этом строительстве собственного «я». Сегодня мне хочется проверить себя. Как отвечу я на поставленный здесь вопрос? Пусть я геолог, но разведывательные работы заканчиваются, Завтра я уже смогу прийти к товарищу Ходову и просить, чтобы меня направили на какой-нибудь строительный участок. И я прошу вас, Василий Васильевич, пошлите меня туда, где будет вдвое труднее, но где, помимо сооружения мола, из воды будет добываться металл, который я всю жизнь искал в тундре. Пусть я не выгляжу спортсменом, но, честное слово, я готов вдвое напрячь свои мускулы, готов выполнить двойную работу, и я знаю, что поступать так должен любой советский человек.

Слова Виктора звучали неподдельной искренностью. Но строители переглядывались. Во всем ли он был прав? Важнейший государственный вопрос он все-таки свел к его, Омулева, личному поведению; пересмотр технологического процесса свел к перенапряжению мускулов.

Может быть, поэтому Виктор не услышал тех горячих аплодисментов, на которые рассчитывал.

Смущенно улыбаясь, он собрал свои вырезки, которые так и не использовал, увлекшись своей ролью в сенсационной перестройке, и прошел в задние ряды.

Говорил Александр Григорьевич, парторг стройки:

— Товарищи! Романтично, но не очень практично искать радость в лишениях и трудностях. Героично, но не в духе времени рассчитывать на двойное напряжение мускулов, о чем говорил наш геолог Виктор Омулев. Так мы поступили бы в былые годы, когда на развалинах старой России строили основы нового общества, не имея еще необходимой технической базы. Когда же мы приступили к первым грандиозным стройкам, то взялись за это не с помощью лопат, а имея уже электрические ковши-великаны, стальные экскаваторы, бульдозеры, скреперы, земснаряды и другие специальные механизмы.