Искушение, стр. 52

Сквозь любопытные взгляды Аманда направилась к выставке, где они могли бы подготовить кобыл для забегов.

— С тобой все в порядке? — спросил ее Грэнт, нахмурив брови.

— Пока они ограничиваются взглядами и не решаются вымазать меня дегтем и обвалять в перьях, я выдержу. — Внешне она держалась увереннее, чем было на самом деле. — Не забывайте, мистер Гарднер, на протяжении нескольких лет я довольствовалась только таким отношением. Для меня в этом нет ничего нового.

— Но ты не можешь сказать: «Меня это не раздражает», — отметил он недоверчиво.

— Нет. Недоброжелательное отношение стерпеть далеко не так легко, но ты просто привыкаешь к этому.

Проходя через толпу, Аманда старалась не замечать шепот и осуждающие взгляды. Случайно она натолкнулась на Стэнфорда Дарси, что при других обстоятельствах было удачно. Он держал под руку дерзкую, бесстыдную и самодовольную, как дьявол, Анабел Фостер.

Вытягивая нос так, что удивительно было, как она не свернула шею, и потряхивая белокурыми локонами, Анабел фыркнула:

— Идем, Стэнфорд. Я уверена, что никто не захочет дышать одним воздухом с этой нахальной девкой, использующей свои нечистые штучки, дабы разрушить жизни людей. Не будь ее, я бы сейчас обручилась с Грэнтом. И ты, дорогой мой, мог быть увлечен ее сомнительным очарованием! Не говоря уже о том, как она ухитрилась облапошить обоих сыновей Гарднера. Слепые глупцы заслужили этой кары Божьей. Его родители, не сомневаюсь, в гробу перевернулись.

Аманда с трудом укротила свой гнев. Но когда они удалялись, она, почти задыхаясь, произнесла:

— Присматривай за ней, Дарси, чтобы она не упала в обморок. Говорят, такое иногда случается с беременными женщинами.

Анабел споткнулась и повернулась к Аманде; ее лицо исказилось от ярости.

— Ты злобная ведьма! — пронзительно закричала она и бросилась к Аманде. — Ты завистливая Иезавель! Я выцарапаю тебе глаза! Я изуродую тебе лицо, чтобы ни один мужчина не посмотрел на тебя! Уродина! Шлюха!

Аманда поймала запястье Анабел, прилагая все усилия, чтобы не дать обезумевшей девчонке дотянуться до ее лица.

Через несколько секунд их со всех сторон окружила толпа, собравшаяся поглазеть. Аманда держала Анабел, пока Дарси не ухитрился оттащить истеричку.

— Я слышала, что гулящие женщины очень эмоциональны, — нагло бросила Аманда. — Особенно после того, как позанимаются любовью со своими конюхами.

Пока Дарси держал вопящую, корчившуюся, разбушевавшуюся фурию, Аманда спокойно проследовала через толпу зрителей, слишком шокированных, чтобы предпринять что бы то ни было.

Неожиданно к ней подошла женщина.

— Изумительно проделано, мисс Сайтс, — прокомментировала мадам Лалейн. — Особенно потому, что мисс Фостер и ее хитрый адвокат распускают слухи по всему городу, что вы с мистером Гарднером любовники, и Грэнт бросил Анабел из-за вас, и что Дарси был выгнан под угрозой физической расправы. Но самая пикантная новость, что якобы вы теперь являетесь единственной хозяйкой фермы и конюшен — сведения из надежных источников.

Аманда не нашла, что ответить, и мадам продолжала:

— Я не была уверена, что у вас хватит самообладания появиться на сегодняшнем празднике после всех этих слухов. Вы продемонстрировали незаурядную выдержку, милая, чем я и восхищаюсь.

— Я допускаю, что Дарси будет плести небылицы, — сказала Аманда, — но мне и в голову не приходило заподозрить Анабел Фостер в распространении отвратительных слухов для прикрытия собственного греха. С одной стороны, ей, конечно, не слишком приятно, но такой омерзительной сцены я никак не ожидала.

Модистка пожала плечами:

— Все пройдет со временем. Вам надо лишь переждать, дать заглохнуть скандалу.

— Как же он заглохнет при способностях Анабел Фостер? К тому же Стэнфорд Дарси подтверждает все ее нелепые обвинения.

Мадам Лалейн засмеялась:

— Я ждала много лет, желая увидеть энергичную молодую женщину, способную постоять за себя. Мои ожидания оправданы. Все будет нормально. Ты посеяла несколько хороших зерен в благодатную почву, и я не сомневаюсь, они дадут всходы. Все до единого скоро будут указывать на Анабел, считая месяцы. Тем временем она располнеет, и все подтвердится. На каком она месяце?

— Прошло месяца два, я полагаю. Грэнт поймал ее с конюхом, когда они занимались любовью. И ребенок определенно не от Грэнта. Это все, что я знаю достоверно Ее измена так подействовала на него, что он упился до чертиков. Заявился домой и проиграл имение мне в покер, причем каждый из нас ставил на карту свою половину Туманной Долины.

— Ах, так ты получишь во владение и вторую половину! Я поражена. Ходят разные толки Якобы ты отдалась ему и обещала родить сына и всякое такое.

— Господи! — взорвалась Аманда — О чем еще толкуют в этом городе?

— В данный момент больше ни о чем, моя дорогая. Твоя смелая выходка — слишком лакомый кусочек, чтобы сплетничать о чем-то другом Она получше бульварных романов, и каждый пускает слюни, ожидая продолжения.

— И что же мне делать?

— Вернись на ферму, займись делами, как обычно. Не обращай внимания на сплетни и дожидайся какого-нибудь следующего скандала, более интересного, чем твой, — посоветовала женщина. — Но это — завтра. Сегодня надо вести себя вызывающе, в чем я тебе и помогу. Пойдем, я представлю тебя моим друзьям, женщинам, имеющим собственную голову на плечах.

— Спасибо вам, — сказала Аманда. — А как ваша работа? Трудный это бизнес?

— Милая девочка, — мадам Лалейн засмеялась. — В этом городе немного портных и, простите мое бахвальство, я лучшая среди них. Мой бизнес будет процветать, хотя бы по одной причине: все полагают, будто я осведомлена обо всем лучше других и знаю все свежие сплетни. В противном случае я бы распрощалась со своими клиентами. Но чтобы у вас не сложилось обо мне ложное впечатление, я не буду пересказывать их. Я просто восхищаюсь вашей смелостью. Люди у нас упрямые и предвзятые. Общество Лексингтона грубое и, вместе с тем, с претензией на парижский вкус. Замкнутое, как женский монастырь, и снобистское. Здесь принято считать, что лошади — следующие существа после Бога из списка всех живых существ, и горе человеку, осмелившемуся не согласиться. Да, кстати, носишь ли ты ту юбку с разрезами, которую, как мне припоминается, я сделала тебе для верховой езды?

ГЛАВА 21

В то время, как Аманда позволила мадам Лалейн взять себя под свое крыло, Грэнта одолевали собственные проблемы. Целая дюжина еще недавних близких товарищей выказывала всяческое презрение к нему: при его приближении они отворачивались и уходили прочь. Судя по всему, с прошлой ночи он стал отщепенцем. Да, он потерял ферму. И это правда, что он затащил в постель Аманду. Но реакция людей была такой, будто он стал рогоносцем.

От группы наездников отделились четыре человека и подошли к нему.

— Не обращайте внимания на них, — сказал один с некоторой симпатией. — Они сейчас отстраняются от вас, но это кончится рано или поздно.

Грэнт вздохнул. По крайней мере, раз Фрэнк Гановер, Джарод Спеллин, Бобби Рей Джозеф и Ларри Даф разговаривают с ним, он еще не полный изгой.

— Что за дьявол, Фрэнк? — спросил Грэнт. — Уверен, моя финансовая неудача — не единственная причина, чтобы третировать меня. Или то, что я переспал с Амандой Сайтс до того, как это сделал Дарси, подействовало столь сильно?

Все четверо странно посмотрели на него. Джарод ответил за всех:

— В действительности это из-за того, что ты поступил не по-джентльменски с Анабел Фостер, тогда как каждый уже был уверен, что вы поженитесь. Конечно, переспать с деловым партнером — достаточно плохо, но ты еще выставила на посмешище Анабел, и это — главная причина.

— Что еще я должен был делать после того, как я поймал ее на сеновале с конюхом? — спросил разъяренный Грэнт.

— Что? — воскликнули все четверо с изумлением.

— О Боже! — сказал Ларри. — Анабел?

— Грэнт, она же каждой живой душе в городе рассказала, что ты променял ее на «черноволосую шлюху». И когда ты передал ферму мисс Сайтс, по городу поползли слухи. Большинство не понимают, что держит тебя около Аманды. Некоторые думают, что она беременна от тебя. Анабел клянется, что эта женщина — чистейшей воды ведьма, которая тебя околдовала злыми чарами. Другие предположили, что она твоя сводная сестра или что-то вроде, и натравливают на тебя наше христианское общество, — сказал Бобби Рей.