Бабочка на штанге, стр. 32
— М-м… Как правило, да. Но не каждый раз… В Турени, например, не стали бы сносить старый театр…
Я не стал уточнять и расспрашивать.
Ян Яныч повесил раму с рисунками на прежнее место, за шкаф. Часы притихли. Мы договорились, что завтра приведем к Яну Янычу Бумселя.
— И те ребятишки пусть приходят, — сказал Ян Яныч. — Пусть знают, где станет жить их питомец. Будут навещать…
Когда шли домой, Чибис потрогал под футболкой, в кармашке, рогатку и сказал:
— Клим, я, кажется, знаю…
— Что?
— Почему, меня туда тянуло, как магнитом… и рогатку… Яныч тогда спросил: «Что ты здесь ищешь?» Теперь ясно, что…
Я не стал притворяться, будто не понимаю:
— Маску?
— Да…
— А зачем? — спросил я.
Он вздернул под футболкой колючие плечи.
— Не знаю… Тянет… Может, если ее найти, это уберет из жизни что-то плохое… Помнишь, говорили, что иногда маленький случай спасает от большого зла…
Что я знал о Чибисе? Ничего. От какого зла он хочет спасти себя?.. Или не себя, а весь мир?
Я не удержался:
— Галактики в скоплении «Эм — девяносто один» замедлят свой разбег, да?
Он глянул на меня искоса, колюче так.
— Чибис, я не шучу, — быстро сказал я. Тогда он чуть улыбнулся:
— Не знаю… Может, галактики… Может, астероид пролетит мимо… Или где-то охотник промахнется по оленю… Клим, ну правда, не знаю я…
Мне стало почему-то жаль его. И подумалось, что жизнь-то у Чибиса неприкаянная: без родителей, с какой-то ненормальной теткой. Чего хочет, кого любит, о чем думает вечерами перед сном?.. Может, давит в себе слезы?.. И может, эта маска для него — что-то вроде смысла жизни?
— Ты не обижайся… — сказал я.
— Да что ты… я ничуть… нисколько…
Мы разошлись на углу улицы Тургенева. Договорились, что завтра утром я позвоню Вермишатам и мы вместе поведем Бумселя в кафе «Арцеуловъ».
Скандал и философия
Но все закрутилось быстрее, чем я ждал.
Дома я скинул кроссовки и бухнулся на тахту. Почему-то очень устал. Даже в ушах этакий журчащий шум. А потом в нагрудном кармане зажурчал, как электромоторчик, мобильник. Ну, не дают человеку отключиться!..
Это звонили Саньчик и Соня (кто именно, я не разобрал):
— Клим, это мы! С которыми ты варил вермишель! Помнишь?
— Ну?.. Да… — сказал я, стряхивая дремоту. Понял, что получилось неласково, и добавил: — Как дела?
— Клим, плохо дела! Бабка велела сегодня к вечеру убрать собаку с глаз. Она придет в восемь часов, и тогда… Клим, ты ничего не придумал?
— Придумал… А до завтра нельзя подождать?
— Клим, наверно, нельзя… Разве что спрятать где-нибудь до завтра…
Елки-палки! Назвался груздем…
— Вот что. Потерпите час-полтора. Я позвоню и скажу, что делать…
— Ура… — они выдохнули, кажется, вдвоем. А я («мальчик, совершающий добрые поступки, черт бы тебя подрал») наладился звонить Чибису.
И в этот момент вошла мама.
— Ты где-то носишься, с кем-то говоришь, решаешь какие-то вопросы и забываешь об одном: ребенку твоего возраста необходимо регулярное питание…
— Мама, я питался! Честное слово! Меня и Чибиса угостили обедом в кафе!
— Какого Чибиса? В каком кафе? Что за новости!..
— Максима Чибисова, из нашего класса! Ну, я тебе вчера про него говорил! Которого гнобит тетушка! Мы пошли устраивать мою знакомую собаку в кафе «Арцеулов», куда Чибис сдавал банки, у него там знакомый хозяин, он нас накормил соевым мясом, а потом мы пошли на второй этаж и он рассказал про своего друга и деревянную маску. Прямо приключенческий роман… А есть я не хочу…
Я вдруг увидел, что у мамы круглые глаза. Они бывали такими в самые драматические моменты жизни. Например, когда меня покусали собаки или когда при переезде на эту квартиру у нас украли швейную машину…
— Мама, подожди, я все объясню! Я…
Мама сказала тихо и с придыханием, как донна Маринелла в сериале «Второй ребенок»:
— Ты… ты знаешь, какое это заведение — «Арцеулов»? Говорят, что там притон… Милиция не спускает с него глаз…
— Мама, да не милиция, а санитарный надзор! Но Чибис угробил муху, и теперь все в порядке…
Потом-то я сообразил, какую ахинею нес, но в тот момент казалось, что объясняю очень убедительно. Видимо, от усталости и с недосыпу:
— Там заведующий, Ян Яныч, знаешь, какой интересный человек! У него в зале вот такая модель арцеуловского самолета… И он говорит, что…
— Сейчас ты увидишь модель! — И я был удостоен третьего в жизни подзатыльника. — Ты знаешь, что делают эти «интересные человеки» с мальчишками? Сначала снимают во всяких порнофильмах, а потом отвозят в лес, и концы в воду!.. Ты никогда не слышал про такое?
— Мама, я слышал! Я вначале сам боялся, но потом оказалось, что…
— Помолчи!
Я примолк. Бывают минуты, когда с самой доброй на свете мамой лучше не спорить. Краем глаза я видел, как прячется за косяком и подслушивает Лерка. А краем уха услышал, как звякнула в прихожей дверь: пришел папа. И мама услышала. И кинулась к нему. И они минут пять (а может, и больше!) бурно говорили в прихожей. Ясно было — о чем. Ясно было — о ком. Потом они — плечом к плечу — появились в моей комнате.
Папа заговорил так, словно меня здесь не было. Он обращался к маме:
— Ничего страшного. Это закономерный процесс. Переходный возраст. Мы просто чересчур доверяли ему и ослабили бдительность. С этого момента все встанет на свои места… — Папа, маленький и взъерошенный, сейчас выглядел очень решительным.
Я взвыл:
— Да послушайте же меня в конце концов! Ну, дайте объяснить!..
Папа сказал, что для объяснений у меня будет много времени. Потому что с нынешнего дня и до конца учебного года (а это еще две недели!) я буду сидеть дома и покидать квартиру, только отправляясь на уроки. И ни разу не сунусь к компьютеру! И ни с кем не стану болтать по телефону!
— Дай сюда твой мобильник! — приказала мама.
Я пожал плечами (а что оставалось делать?):