Империя Немых, стр. 60

Бен выудил из коробки наполовину отремонтированный дисковод, который так долго искал. Из портов свисали разноцветные провода, на крышке уже скопился слой пыли. К его удивлению, замечание про «классного парня» не вогнало его в краску.

– Судьба – странная штука, – заметил он серьезно. – Если бы мамин доктор подвинул руку чуть левее, я все еще был бы в заморозке, а ты беседовала бы сейчас с кем-нибудь другим насчет твоего дисковода.

Гретхен склонила голову набок.

– Весьма загадочно, – сказала она. – Объясни.

Бен объяснил, сам удивляясь, насколько легко оказалось рассказывать эту историю Гретхен, женщине, которая, как он всегда полагал, ему неприятна.

– И вот где-то в недрах лаборатории имеются одиннадцать моих братьев, – закончил он свой рассказ.

Гретхен передернула плечами.

– Жуть какая. Это я не про тебя, – торопливо добавила она. – Сама мысль о том, что на твоем месте мог бы оказаться кто-нибудь другой…

– На любом месте мог бы оказаться кто-нибудь другой, – заметил Бен философски. – Как подумаешь о том, сколько миллионов сперматозоидов твоего отца боролись за одну-единственную…

– Так что там мой дисковод? – перебила его Гретхен.

Бен заметил, что на этот раз она покраснела, и рассмеялся. Он смеялся громко и долго, не в силах остановиться. Гретхен в конце концов присоединилась к нему, и напряженность миновала.

– Ладно, ладно, – пробормотала она, – очко в твою пользу.

Переведя дух, Бен решил поменять тему:

– И как сейчас у тебя отношения с семьей?

– А никак. – Гретхен потянулась. – Хотя время от времени я бываю на Земле, чтобы помахать у отца перед носом своими достижениями в Братстве Ирфан. Но здесь поначалу пришлось туговато. Трудно стать такой как все.

– Ты о чем?

Гретхен пожала плечами.

– Когда я была маленькой, мне не нравилось, что я не такая, как все, но со временем это сознание превратилось в некий символ мужества. «Эй, вы, посмотрите-ка на меня, какая я сильная, я – не такая, как вы, я – особенная». Но в монастыре-то я никакая не особенная. – Она посмотрела на Бена долгим взглядом из-под полуопущенных век. – Очень трудно было отказаться от мысли, что ты особенная, хотя в детстве именно эта непохожесть и не давала мне жить нормально. Трудно. Наверное, так происходит со многими.

Бен ничего не ответил.

– Ладно, – сказала Гретхен. – Работай спокойно, не буду тебе мешать. Позвони, когда закончишь, хорошо? Ты – душка.

И она ушла.

Бен еще долго сидел, держа перед собой дисковод, прежде чем взял в руки паяльник и приступил к работе.

ГЛАВА 18

ПЛАНЕТА РЖА

Посреди океана

Прасад проснулся позже обычного; чувствовал он себя немного не в своей тарелке, в глаза как будто песку насыпали. Он вообще стал плохо спать с тех пор, как узнал, что доктор Кри и доктор Сей хотят заполучить яйцеклетки его дочери для своих экспериментов. Пока что ему удавалось так или эдак спускать дело на тормозах, но они становились все более настойчивыми, и Прасад не знал, что предпринять.

Сладко пахло поджаренным медовым хлебом, и Прасад сделал глубокий вдох, стараясь окончательно проснуться. Он запахнул халат и зашаркал на кухню, где Катсу, стоявшая у плиты, подняла на него взгляд и слегка улыбнулась. Не успел он ответить на ее приветствие, как в дверь позвонили.

– Кто бы это… – пробормотал Прасад. Он открыл дверь и…

…И застыл на месте. В коридоре стоял Макс Гарин, вирусолог. Он быстрыми движениями то и дело подкручивал свои светлые усы. У Прасада от слабости подкосились ноги.

За спиной Гарина стояла Видья Ваджхур.

Прасад не отрываясь смотрел на нее. Она – на него. Одежда на ней была грязная и потрепанная, на шее – широкий шарф. На плече висела видавшая виды сумка. На лице читались испуг и изумление.

– Так значит, вы знакомы, – произнес Макс Гарин, не переставая покручивать ус.

– Видья, – с трудом выдавил из себя Прасад.

– Я думала, тебя нет в живых, – сказала Видья с тем же напряжением в голосе.

– Отец, – раздался из кухни голос Катсу, – кто там?

– Это твоя мать, – пробормотал Прасад.

– Возможно, стоит зайти внутрь и поговорить? – предложил Гарин.

Видья резко обернулась к нему, яростно сверкнув глазами. Как хорошо помнил Прасад этот жест…

– Возможно, вам лучше уйти и оставить нас вдвоем?

Гарин, слегка ошарашенный, отступил в коридор, а Видья шагнула в квартиру. Прасад сделал шаг назад, освобождая для нее путь, и Видья захлопнула дверь прямо перед лицом Гарина. Катсу, слегка смущенная, отступила в гостиную. Видья стояла у входа, а Прасад молча смотрел на нее, не в силах пошевелиться или сказать хоть слово. Она изменилась. В его памяти жила молодая Видья, с черными как ночь волосами и гладким прекрасным лицом. Какая-то часть сознания говорила ему, что это смешно, разумеется, она постарела, как и он сам. В ее темных волосах блестели серебристые пряди, морщины прорезали кожу на лице и шее. Глаза, тем не менее, остались такими же темно-карими. И вот теперь эти глаза не отрываясь смотрели на него, а он размышлял, приходят ли и ей в голову такие же мысли, мысли о том, что он тоже постарел.

Как все это глупо! Он семнадцать лет не видел Видью, а теперь единственное, что его заботит, – ее внешность! Прасада переполняли эмоции. Ему хотелось схватить Видью в объятья и не отпускать. Еще ему хотелось убежать, и это чувство удивляло его самого. Он понимал, что надо познакомить ее с Катсу, но не знал, как это лучше сделать. Так он и стоял, не в силах ничего предпринять.

Видья ударила его по лицу.

– Ублюдок! – бросила она.

Прасад стоял все так же неподвижно. Щека горела, и он молча поднес руку к лицу.

– Ты – моя мать? – раздался из гостиной голос Катсу.

Видья обернулась.

– Катсу? Моя малышка Катсу?

Едва добравшись до кресла, она упала на сиденье и закрыла лицо руками. Сумка шлепнулась на пол. Находясь в каком-то оцепенении, Прасад тоже сел. За красным стеклом маленького овального иллюминатора медленно проплыла фруктовая рыбка, из аквариумов Катсу доносилось равномерное гудение фильтров. Катсу опустилась на колени рядом с Видьей. Видья отняла руки от лица, и Прасада поразило сходство между двумя женщинами.

– Мама, – сказала Катсу.

Видья нерешительно протянула дрожащую руку и дотронулась до ее лица.

– Малышка Катсу… Уже не малышка.

Лицо девушки, как всегда, оставалось бесстрастным и непроницаемым. Прасад открыл рот, чтобы что-то сказать, и понял, что слова с трудом вырываются наружу.

– Видья, – начал он, – что с тобой произошло? Куда ты скрылась?

Видья бросила на него все тот же гневный взгляд.

– Это я должна тебя спросить. Ты исчез. Я не могла тебя найти. Я искала неделю. Почему ты не вернулся? Ты оставил меня одну с…

– Это ты исчезла, – перебил ее Прасад. – Я отыскал Катсу, потом вернулся за тобой, но в квартире не было ни души.

Лицо Видьи приобрело смертельно-бледный, пепельный оттенок.

– Ты вернулся, когда я ушла? Как ты нашел Катсу? Все это время ты жил здесь? Как ты сюда попал?

– Это длинная история.

– Так рассказывай! – приказала Видья. Облизнув пересохшие губы, Прасад украдкой бросил взгляд на Катсу. Ему пришло в голову, что ведь Катсу никогда не задавала ему этого вопроса – как они сюда попали. Теперь он расскажет все им обеим.

– Помнишь, когда мы обнаружили, что ее кроватка пуста, я чуть с ума не сошел, – начал Прасад. – Я не мог усидеть на месте, не мог ждать, пока ее поисками займется охрана. И я сам отправился искать.

– Это мне известно, – нетерпеливо заметила Видья. – Говори о том, чего я не знаю.

– Я стараюсь, – ответил Прасад в легком раздражении. – Тебе надо запастись терпением. Ты помнишь, что я тогда работал сборщиком мусора. И многие стали моими должниками за то, что я отворачивался, когда они сваливали в мой ящик… ну, разные вещи. Стал расспрашивать всех подряд, и, наконец, мне дали один адрес.