Три начала, стр. 23
Сижу порой после гола на скамейке запасных, слушаю, как лениво или, наоборот, с азартом переругиваются мои партнеры, и думаю, что спор их бессмыслен: виноват во всем я – и если бы не потерял шайбу, то гол забили бы не нам, а мы. Но…
Подхожу или просто говорю, чтобы кончали базарить: тушили пожар, да не потушили, что уж теперь-то выяснять, как все случилось. Ужель охота кулаками после драки махать?
Каждый из нас видит хоккей по-своему. Мне стремление жить потихонечку, полегонечку неприятно. Так же, как неприятно нарочитое стремление выделиться.
Умение сохранять выдержку, самообладание требуется не только в моменты огорчений, неудач, но и в минуты радости.
Проявления силы воли, нравственной, душевной подготовки спортсмена многолики, и мне по душе те мои партнеры и соперники, которые умеют контролировать себя в любой ситуации. И когда мы наедине с собой, и когда следят за нами миллионы телезрителей.
САМЫЙ ПАМЯТНЫЙ МАТЧ
И СМЕШНОЕ, И ПЕЧАЛЬНОЕ
За сезон бывает, что мы проводим до ста матчей. А за десять лет, прожитых в большом хоккее, сыграно, следовательно, несколько сот поединков.
Разных по содержанию, разных по результату.
Есть из чего выбирать самый памятный.
Удачных, победных было больше, значительно больше, чем проигранных. Это понятно: и сборная СССР и ЦСКА – команды, звание чемпиона надолго не упускающие.
Не стану сейчас перечислять матчи, приносившие нам золотые медали, звания чемпионов мира, Европы, страны, титулы олимпийских чемпионов. Эти поединки видели миллионы телезрителей.
Я вспоминаю другие встречи хоккейных команд.
И начну с матчей… веселых. Мы рассказываем о них новичкам ЦСКА с улыбкой.
Сборная Советского Союза накануне очередного чемпионата мира отправилась в турне по Федеративной Республике Германии. Мы провели серию встреч в разных городах, и вот, когда мы играли со сборной командой страны, тренер соперников, судя по всему дал своим подопечным задание персонально опекать ведущих советских нападающих.
Особенно ревностный опекун достался Александру Мальцеву. Это был тот тип хоккеиста, который безукоризненно исполнителен и послушен воле тренера, который стремится максимально точно выполнить полученное им игровое задание – в рамках своих возможностей, понятно.
Опекун не отставал от Саши ни на шаг. Мальцев откатывается к своим воротам, соперник катится за ним, Саша устремляется вперед, опекун опять старается не отставать. Наш форвард внезапно останавливается. Рядом замирает соперник. Саша готовится получить пас, шайба адресована точно на его клюшку, но не тут-то было: опекун успевает все-таки поднять клюшку соперника.
Мальцеву и смешно и тошно.
Наконец не выдержал. Подъехал к нашей скамейке, спрашивает у тренеров со смехом, что же ему делать.
Вмешиваюсь в разговор, советую:
– Сходи в нашу раздевалку, может, он опять за тобой увяжется?…
Мы смеемся, обсуждаем проблему Сашиного опекуна, а игра тем временем продолжается. Хоккеисты ФРГ владеют шайбой, но играют вчетвером; пятый хоккеист – персональный сторож Александра стоит около борта: «опекает» Мальцева. Соперник, не зная языка, слушает наши разговоры, силится угадать, о чем речь. Кто-то из наших поощрительно хлопает его по плечу. Опекун Саши догадывается, что говорят о нем, тоже улыбается. А шайбу тем временем в своей зоне перехватили наши хоккеисты, началась атака, несколько пасов, и вдруг Мальцев рванулся вперед. Соперник, не ожидавший такой прыти, так и остался стоять на месте у нашего борта.
Мальцев забил гол.
По-моему, тренер команды ФРГ не корил незадачливого «сторожа» Александра. Над слишком буквальным истолкованием понятия «персональная опека» смеялись не только мы, но и наши соперники.
А вот другая история.
Матч на Кубок европейских чемпионов с весьма слабой командой в одной из альпийских стран.
В первом поединке мы легко выигрываем с большим преимуществом в счете. Во втором матче после двух периодов преимущество ЦСКА снова очень велико, хотя, откровенно говоря, хоккеистам не потребовалось для этого особых усилий – слишком велика разница в классе.
Анатолий Владимирович Тарасов, старший тренер армейцев, обеспокоен таким поворотом дел. Он надеялся, что соперник окажет все-таки какое-то сопротивление москвичам, и матчи станут одним из этапов подготовки команды к очередным встречам в чемпионате страны; а после возвращения из-за границы армейцы должны были играть несколько трудных матчей с традиционно неудобными для ЦСКА соперниками. И вот вместо напряженной подготовительной работы получалась легкая прогулка.
И тогда Тарасов придумал…
– Третий период играем необычно. Чтобы повысить нагрузку, даю новое задание – каждому хоккеисту играть с прыжками. Ведешь шайбу, только прыгая. Бросаешь, прыгая, назад откатываешься, прыгая. И обводишь соперника, опять же прыгая. И тот, у кого нет шайбы, тоже прыгает. Кто будет лениться, сниму с игры…
Все были старательны. Уж очень необычным оказалось на этот раз задание нашего гораздого на выдумку тренера.
А со стороны… Соперники опешили. Зрители тоже.
Прыгала вся пятерка выходящих на лед хоккеистов. Прыгал и вратарь.
Зрители от души смеялись. Им очень понравился непривычный способ передвижения хоккеистов по площадке.
Тренер после матча объявил, что нагрузку удалось немного повысить.
И еще один матч, сыгранный снова за рубежом – в Швеции. ЦСКА проводил серию неофициальных встреч с клубными командами. Поединки проходили в разных городах. И вот в одном городе, недалеко от Стокгольма, нам предложили сыграть не во Дворце спорта, как это чаще всего бывает сегодня, а на открытом воздухе.
Дело, надо сказать, было зимой, и мороз стоял страшный. Теплого белья, шапочек, теплых перчаток – ничего у нас с собой не было: мы не готовились к матчу в таких условиях.
Еще на разминке перед игрой половина команды была уже в далеком от лучшей формы состоянии. Уши белели, краснели. Клюшку в руках было держать некогда: руки были заняты – мы растирали уши. Кто-то пытался забинтовать их, кто-то пробовал пустить в дело полотенце.
Хоккей – зимний вид спорта, мальчишки играют чаще всего на льду замерзших водоемов, на катках, заливаемых после того, как ударят первые морозы, но мастера высшей лиги играть на открытом воздухе уже практически не могут. Отвыкли. На морозе кажется холодно, а после нескольких матчей, сыгранных на открытой площадке, когда постепенно привыкаешь к свежему ветру, к снежинкам, падающим на лед, во Дворце спорта начинаешь задыхаться.
Я не люблю, когда что-то сковывает меня, а мороз сковывает, мешает играть.
В том матче в Швеции я терпел сколько мог, но наступил момент, когда руки меня уже не слушались, пальцев я не чувствовал и, чтобы как-то согреться, сжал руки в кулак и так вот, без помощи пальцев пытался держать клюшку. Лихо носился по льду, не вступая, однако, в игру. Увы, долго имитация активности продолжаться не могла. Товарищи увидев, что я «открываюсь», и хорошо понимая хоккей, дали мне пас, шайба была пущена сильно и точно и, попав в клюшку, выбила мое оружие из рук.
Сил поднять клюшку, разогнуть пальцы уже не было.
Тренер отправил меня в раздевалку отогреваться.
Матчи эти не приносили нам громких побед. Но помнятся они так же хорошо, как и те, к которым мы готовились месяцы и годы. Может быть, потому, что не были они похожи на другие, чередой идущие один за одним – десятки, сотни матчей, требующих предельной мобилизации всех душевных и физических сил.
Хоккей для мастеров, выступающих в высшей лиге, – это матчи и тренировки, тренировки и матчи, самолеты, поезда, гостиницы, дворцы спорта, соперники, с которыми мы встречаемся из года в год то в Москве, то в Ленинграде, Горьком, Воскресенске, Праге, Стокгольме, Хельсинки, Монреале, Филадельфии.
Хоккей для нас – необходимость видеть партнера, общаться с ним едва ли не ежедневно, и если говорят о психологической совместимости космонавтов, отправляющихся в двухмесячный полет, то, право же, можно говорить об этой проблеме, рассказывая и о хоккеистах, совместное путешествие которых по миру спорта продолжается порой целое десятилетие. И если собираюсь я вспомнить самый памятный матч в моей спортивной судьбе (или, по крайней мере, один из самых памятных), матч знаменитый, матч, о котором говорили долго и много, то прежде я хотел бы вспомнить те два дня, что предшествовали ему.