Конкурс на тот свет, стр. 15
Она порылась в чемодане, достала бюстгальтер, развернула его и показала смущенным ребятам:
– Вот, почти такой же на ней и был в тот день.
Тихон осторожно взял белье и с сомнением произнес:
– У армян побольше был. Пообъемней. Еще я нашел у них колготки, бежевые.
– Колготок на ней не было. Какие могут быть сейчас колготки – жара. В такую погоду мы их не носим. Не замечал? – уже уверенно и немного усмехаясь, спросила Наташа и выставила вперед голую ногу.
Тихон смущенно отвел глаза.
– Тогда это не ее колготки, – решил он, не зная радоваться или огорчаться. – И бюстгальтер получается тоже не ее.
– Тихон, а помнишь, что говорил про них Борис, – вмешался Евтушенко. – Может, они и правда того…
Саша не решился при девушке назвать возможную сексуальную ориентацию грубым словом и, поэтому просто выразительно повертел руками.
– Все может быть, – согласился Тихон. – Какие-то они все-таки подозрительные эти армяне. – Он задумался, вспомнив, на кого свалился под окном. – Да и некоторые другие уважаемые люди не внушают доверия.
Глава 10. Отец Светы
Рано утром Заколов выскочил из общежития и побежал на школьную спортплощадку.
Солнце выкатилось из-за горизонта и лениво прощупывало остывший за ночь город. Длинные тени еще сохраняли островки относительной прохлады, но чистый небосвод не оставлял им ни малейших шансов в борьбе с набирающим высоту светилом. Небо пока выглядело как линялая голубая тряпка, солнечные лучи пронизывали его под острым углом. Но скоро солнце подкатит к зениту, и будет бить вертикально. Тогда, вспомнил Тихон законы оптики, в ее спектре станет преобладать насыщенный голубой цвет, а тепловые волны, не сдерживаемые отражающим эффектом, безжалостно размоют контрастные температурные границы, и все живое будет с нетерпением ждать, когда же пылающая звезда насытится безграничной властью и свалится на запад, предоставив недолгую ночную передышку. А перед самым закатом, когда голубая часть спектра отражается вверх, на город упадут красные или даже багряные тона.
Когда Тихон вернулся в общежитие, ребята сосредоточенно собирались в институт. Сегодня должны были вывесить результаты первого экзамена, и каждый прикидывал, что за оценка его ожидает. А на вторую половину дня была запланирована консультация по геометрии – следующему из четырех вступительных экзаменов.
Позавтракав чаем с нехитрыми бутербродами, Тихон, Саша и Борис вышли в коридор. Их неожиданно окликнула Наташа:
– Тихон, можно тебя на минутку?
Приятно, когда с самого утра о тебе вспоминает красивая девушка, подумал Тихон и с гордой улыбкой вошел в комнату Наташи. Его глаза сразу же натолкнулись на угрюмого круглоголового мужчину средних лет. Улыбка сползла с лица, губы натужно прошептали:
– Здрасьте.
– Это он. – Наташа обращалась к мужчине, словно продолжала прерванный разговор. Затем обернулась к Тихону. – Это папа Светы, Николай Егорович. Он только что приехал из Аральска.
Николай Егорович смерил Заколова долгим изучающим взглядом и, с трудом выдавливая слова, будто сквозь ком в горле, произнес:
– Пойдем… расскажешь мне… о Свете… – и тут же вышел из комнаты.
Тихон недоуменно последовал за ним. На крыльце общежития поджидал Сашка.
– Я потом подойду, – пообещал Тихон.
Борис курил, не выражая никакого интереса к происходящему.
Николай Егорович тем временем подошел к запыленным красным «Жигулям». Скрежетнул ключ, Николай Егорович плюхнулся за руль и толкнул дверцу напротив.
– Садись! – приказал он Заколову.
Тихон послушно сел. Автомобиль сорвался с места. Заколов ждал, когда отец Светы начнет задавать вопросы. В нагретой машине неприятно пахло бензином, Тихон приоткрыл окно. Свежий воздух ворвался внутрь, дышать стало легче. Тягостное молчание продолжалось. Чтобы прервать неловкость Тихон спросил:
– Николай Егорович, вы не получали известий о Свете?
– Что?!
Автомобиль, клюнув носом, резко затормозил перед очередным перекрестком. Тихон чуть не ударился о лобовое стекло.
– Да, я получил известие… Очень неприятное известие! Хуже такого известия вряд ли что бывает, – с нескрываемым сарказмом говорил Николай Егорович. Его срывающийся голос звучал все выше, а машина вновь набирала скорость. – Моя дочь пропала! Ее нет! Ты понимаешь это? Исчезла семнадцатилетняя девушка! Где она? – грозно выкрикнул разъяренный папаша, и уставился на парня, забыв о дороге.
– Осторожно! – воскликнул Заколов, показывая на затормозившую впереди машину.
Водитель ударил по тормозам, взвизгнули шины, автомобиль пошел юзом и заглох, чудом избежав столкновения. В этот раз Тихону не удалось удержаться, и он тюкнулся головой о лобовое стекло. Николай Егорович нервно рассмеялся:
– Получил ли я известие? Ты еще издеваешься? А из-за чего я здесь? Из-за этого проклятого известия!
– Что вам сказали? – оживился Тихон, ожидая услышать новую информацию об исчезнувшей Свете.
– Что?! – у Николая Егоровича от возмущения аж глаза на лоб полезли. – А то ты не знаешь? Ну и наглец!
Тихон действительно ничего не понимал.
– Кто вам звонил?
– А то ты не знаешь?! – со злостью повторил Николай Егорович. – Наташа звонила и все рассказала. Ты же с ней рядом был! Жена как услышала – ума лишилась! Я сутки от нее не отходил, пока она в себя пришла, а потом сюда всю ночь ехал, чтобы дочь найти. Ты это понимаешь?!
Тихон понял другое. Он вряд ли узнает что-нибудь новое от раздраженного отца Светы.
– Я думал, вам звонили похитители дочери.
– Какие похитители? – Николай Егорович, выпучив глаза, надвинулся на Заколова.
Его колючий взгляд дергался по лицу Тихона. Заколов отстранился, упершись спиной в дверцу, и попытался объясниться.
– Я подумал, что Свету похитили. Знаете, как бывает на Западе? Людей похищают с целью выкупа или для выдвижения каких-то требований. Я только предположил, что похитители звонили вам и, изложили условия освобождения.
– Ты издеваешься надо мной?! – Взревел Николай Егорович. – Здесь тебе не Запад! Какие могут быть похитители? У нас такого не бывает! У нас нет похитителей, зато полно психов и уродов. Девочка пропала. Ее нет уже двое суток! Ты представляешь, что это значит? Она же совсем ребенок. Домой она не вернулась, и я здесь, чтобы найти ее и наказать урода!
Николай Егорович включил зажигание. Ехали недолго. Водитель молчал и угрожающе сопел. Тихон боялся его потревожить. Вскоре машина оказалась между двух длинных рядов однотипных гаражей из силикатного кирпича.
Николай Егорович сбавил скорость, посматривая то влево, то вправо, будто что-то искал. Наконец он остановил машину. Резко хлопнула дверца, Николай Егорович двинулся к гаражу под номером 48.
– Помоги, – позвал он Тихона, когда снял замок и попытался дернуть провисшие гаражные ворота.
Не подозревая подвоха, Тихон подошел и с силой потянул железную створку. Николай Егорович уступил место, сделав шаг за спину. Его глаза сузились, а рука скользнула под куртку.
Внезапно гараж в глазах Тихона резко дернулся, будто подпрыгнул, а затем плавно и бесшумно свалился к ногам. На его месте Тихон увидел небо, пронзительно голубое, уже успевшее стряхнуть утреннюю белизну. Потом со всех сторон на беззащитный небосвод хлынула тьма и жадно поглотила дневной свет.
Саша Евтушенко пришел в институт, когда там толпились сотни абитуриентов и родителей. На их лицах отражался весь спектр возможных эмоций: от безутешного горя с рыданием и подвыванием, до безудержной радости с восторгом и гиканьем.
Саша долго пробивался сквозь гудящую толпу к стенду. Только оказавшись в первом ряду, он смог разглядеть в верхней части списка, среди немногочисленных пятерочников свою фамилию. Пошарив глазами по другим листкам, он разыскал ниже фамилию Заколова. Тихон получил четыре. Значит, неточность, о которой он упомянул, стоила одного балла.