Д'Артаньян в Бастилии, стр. 70
— Правильно! — одобрительно воскликнул Портос. — А если кто-нибудь из этих каналий вздумал сторожить у запасного выхода, то тем хуже для него!
— Итак, приготовьтесь.
— Только будьте осторожны, Атос!
— Не беспокойтесь. Я чувствую, что не случайно вспомнил бастион Сен-Жерве, а там пальба была посильнее.
С этими словами Атос вышел на балкон и низко перегнулся через его ограждение, чтобы получше разглядеть происходящее внизу. Его появление поначалу осталось незамеченным, но вскоре послышались крики, указавшие обороняющимся, что снизу Атоса увидели. Затем загремели выстрелы.
— Атос, мы готовы! Командуйте! — кричал Портос.
— Подождите, еще не время, — невозмутимо отвечал Атос. Казалось, он не замечал пуль, которые лишь чудом до сих пор не задели его.
— Но у дверей достаточно народу.
— Минуту терпения, Портос. Кажется, дверь подалась, и сейчас их станет еще больше.
Мушкетная пуля сбила шляпу Атоса.
— Ну же! — вскричал Портос, подступая к окну. — Уходите оттуда, друг мой.
— Господин граф, мы задохнемся в дыму! — простонал Планше.
— Пора! — скомандовал Атос.
Слуги налегли на рычаг, и старинная мебель г-на де Шеврез, угрожающе заскрипев, рухнула на головы атакующих.
— Теперь вы, Портос!
Великан обхватил комод с мраморной доской, когда-то, быть может, украшавший будуар г-жи де Шеврез, медленно приподнял его и сделал два шага вперед.
— Покажите мне их, — раздельно проговорил он, выходя на балкон.
Гримо и Планше уже неслись по лестнице, ведущей на первый этаж. Залитый багровыми отсветами пламени, Портос со своим устрашающим грузом в могучих руках напоминал ожившего героя эпоса. Внизу завыли от ужаса. Портос напрягся и, застонав от натуги, метнул свое орудие на врагов. Вой перешел в стон.
— Теперь бежим. — И Атос, ухватив Портоса за руку, устремился по окутанной дымом лестнице вниз.
— Постойте, — проговорил Портос. — Я там видел пару зеркал…
— На зеркала уже нет времени, друг мой. Мы рискуем изжариться!
Внизу, у распахнутых дверей, в нескольких десятках шагов от выхода, неподвижно лежал Планше. Никаких признаков жизни он не подавал. Несколько солдат наседали на Гримо, который, превратив мушкет в дубину, вращал его над головой, удерживая противника на расстоянии.
— Чего вы ждете, олухи! Стреляйте в него! — скомандовал кто-то поблизости.
— Негодяй! — проговорил Атос, протыкая командира шпагой. — Скорее, Портос.
— Бедняга Планше, — горестно сказал Портос, переступая через неподвижное тело. — Ты словно чувствовал, что сегодняшний день плохо для тебя кончится. Я отомщу за тебя!
Эта эпитафия в устах Портоса дорого стоила.
— Планше действительно жаль, — коротко заметил Атос. — Если бы не Гримо, лучшего слуги не найти.
В устах Атоса эта эпитафия стоила еще дороже.
Однако им следовало поторопиться, чтобы не потерять и Гримо. Атосу и Портосу пришлось прокладывать себе дорогу шпагами. Наконец Гримо, бледный, но живой и невредимый, был освобожден.
— Скорее — в сад, — крикнул Атос. — Сюда бежит еще целая толпа негодяев!
Они бросились в сад и попытались затеряться среди его деревьев. Тут и там мелькали огни.
— Вот стена. Портос, вы первый.
Господин дю Валлон ухватился за зубцы, но безрезультатно. Они остались в его руках.
— Сразу видно, что это стена богадельни! — прорычал Портос. — Она картонная.
С помощью Атоса и Гримо Портос все же сумел усесться наверху.
— Давайте руки! — услышали они над своими головами.
В мгновение ока Атос и Гримо оказались на стене рядом с Портосом.
— Скорее! Не дать им уйти! — раздалось совсем рядом.
Голос офицера перекрывал остальной шум. Обоим друзьям он был знаком.
— Это де Кавуа! — догадался Портос. — Проклятие!
— Похоже, его высокопреосвященство напустил на нас всю свою гвардию, бросил Атос, спрыгивая вниз.
Они помчались дальше. Ветки хлестали по лицу, а ботфорты увязали в густой траве.
— Сад заканчивается. Надо быстро пересечь улицу.
— Но здесь светло как днем!
— У нас нет другого выбора. Иначе нас загонят в тупик.
— А это чей особняк? — спросил Портос. — Не маркизы ли Рамбулье?
Позади снова замелькали огни, и послышались команды де Кавуа.
Атос не сумел удержаться от улыбки:
— Помилосердствуйте, Портос. Не предлагаете же вы забраться к маркизе. Она вряд ли будет рада полуночным гостям вроде нас.
— Но она, кажется, противница кардинала.
— Боюсь, этого недостаточно. К тому же наш визит небезопасен. Если по нашей милости сгорит еще и отель Рамбулье, весь свет будет проклинать нас, и король никогда не сделает вас бароном.
— Но если мы не скроемся сейчас же, мне никогда не бывать бароном, серьезно ответил Портос.
— В таком случае — вперед!
И они бросились через улицу. Едва достигнув середины, Атос понял, что их заметили. Здесь не было клубов густого дыма, служившего им союзником. Наоборот, все окна были освещены, повсюду горели огни, и это играло на руку преследователям. Сбоку послышался приближающийся топот копыт.
— Тысяча чертей! Они бросили на нас кавалерию! — взревел Портос, делая гигантские прыжки. — Наверное, и пушки уже на подходе!
Атос повернулся и увидел, что наперерез им выезжает карета, запряженная четверкой. Это была карета капитана гвардии его высокопреосвященства господина де Кавуа.
— Кажется, мы пропали, — шепнул Атос, сжимая шпагу. Шляпу его сбила пуля, и благородное лицо графа осветилось внутренним светом, что бывает у незаурядных натур в минуты духовного подъема. — Простимся, друг мой. Живым они меня не получат.
Портос встал рядом.
— И меня, — просто сказал он. — Жалко, мы не вместе.
И Атос понял, что его друг говорит о д'Артаньяне и Арамисе.
— Да, — согласился он. — Жалко, мы не вместе в последнюю минуту. Д'Артаньян теперь состарится в Бастилии, а Арамиса, должно быть, уже нет в живых.
В это время карета остановилась в нескольких шагах от них, дверца распахнулась, и перед ними возникло взволнованное лицо Арамиса.
— Вы так и собираетесь стоять посреди улицы?! Скорее садитесь в карету! — быстрым шепотом проговорил он.
Глава сорок шестая
Бессонная ночь
Арамис появился на улице Святого Фомы очень кстати. Что же привело его туда?
Добравшись до монастыря миноритов вместе с Анной Перье и Бежаром, он первым делом постарался увидеться с отцом Мерсенном. Тот еще не ложился, хотя было уже за полночь.
Арамис вкратце сообщил патеру о событиях, которые привели его в монастырь в такой поздний час и с такими странными спутниками. Что касается последних, то их бывший мушкетер представил жертвами кардинала, не вдаваясь в подробности и не считая себя вправе посвящать отца Мерсенна во все тайны заговора.
— Отца, разумеется, можно приютить, пусть остается тут сколько хочет. С настоятелем я поговорю сам. Но дочь… Вам ведь известно, что монастырь мужской.
— Я потому и предложил ей подождать за воротами, во флигеле у экономки. Она почти без сил и очень испугана.
— Несчастное дитя. Она может провести эту ночь у Клоринды, а наутро мы что-нибудь придумаем.
— Мне, право, неловко вас затруднять, но если бы вы смогли написать письмо к настоятельнице какого-нибудь женского монастыря…
— То?
— То утром я мог бы отвезти ее туда.
— Но, как я понимаю, вы рискуете гораздо больше. Уж вам-то министр предъявит счет.
— И все же это мой долг. Ведь это я навлек на нее все напасти.
Отец Мерсенн устремил взгляд своих внимательных умных глаз на Арамиса.
— Вас привело в Париж важное дело, очень важное. И, насколько я могу догадываться, даже не одно. Я очень надеюсь, что с Божьей помощью благополучно завершив первое, вы не позабыли об остальных, ради…
Арамис слегка покраснел.
— Нет, — твердо ответил он. — Я помню о своем долге. И если в прошлом мне случалось принимать грезы за явь, то теперь я окончательно излечился от этого недуга.