Благородный дом. Роман о Гонконге., стр. 156

— У него это первый случай?

— Non. Non, какое-то время тому назад его останавливали и штрафовали.

— Какую ответственность он понесет по французским законам?

— Будет суд, а потом... Не знаю, месье. Других свидетелей не было. Может быть, штраф, может, тюрьма — не знаю. Может, он вспомнит, что ехал по правильной стороне дороги, кто знает? Приношу извинения.

Данросс задумался.

— Где живет этот человек?

— Дом номер четырнадцать по Рю де Верт в Эзе.

Данросс хорошо помнил эту деревушку, расположенную неподалеку от Монте-Карло: довольно высоко в горах, весь Лазурный Берег раскинулся внизу, открывается вид от Монте-Карло до Италии и от Кап-Ферра до Ниццы.

— Благодарю вас, месье Делан. Я послал вам по телексу десять тысяч американских долларов на расходы мадам де Вилль и все остальное. Если нужно будет что-то сделать, пожалуйста, сделайте. В случае чего немедленно звоните мне... Да, и попросите этого специалиста сразу связаться со мной, как только он осмотрит мадам Эскари. Вы уже говорили с месье Жаком де Виллем?

— Нет, тайбань. Вы таких указаний не давали. Позвонить?

— Нет, я сам позвоню. Ещё раз спасибо. — Данросс положил трубку и рассказал все, не касаясь внутренних травм, Пенелопе.

— Как это ужасно! Как... как бессмысленно!

Данросс смотрел в окно на закат. Это он предложил молодой паре отправиться в Ниццу и Монте-Карло, где они с Пенелопой так прекрасно отдыхали: замечательная еда, дивное вино и немного азартных игр. «Судьба, — подумал он, а потом добавил: — На все воля Твоя, Господи!»

Он набрал домашний номер Жака де Вилля, но не застал его и оставил сообщение с просьбой перезвонить.

— Увижусь с ним на ужине сегодня вечером, — сказал он. Шампанское уже казалось безвкусным. — Ну что ж, нам следует переодеться.

— Я не пойду, дорогой.

— О, но...

— Мне много чего нужно сделать, чтобы подготовиться к завтрашнему дню. Извинись за мое отсутствие, тебе-то, конечно, придется пойти. Мне абсолютно некогда. Гленну пора готовить к школе. И Дункан возвращается в понедельник, с его школьными вещами тоже необходимо разобраться. Нужно будет посадить его в самолёт, проверить, с собой ли у него паспорт... Ты можешь спокойно сказать, что я уезжаю.

Он чуть улыбнулся.

— Конечно, Пенн. Но в чем настоящая причина?

— Будет много народу. Там должен быть Робин.

— Они приезжают только завтра!

— Нет. Об этом сообщалось в дополнительном дневном выпуске «Гардиан». Они приехали сегодня днем. Вся делегация. Их, конечно, пригласят.

Банкет давал мультимиллионер, занимавшийся недвижимостью, сэр Шитэ Чжун. Он отмечал получение рыцарского звания, но главным поводом послужило начало его благотворительной кампании по сбору средств на сооружение нового крыла Больницы Елизаветы.

— У меня действительно нет никакого желания идти туда. Довольно и того, что ты там будешь. И ещё мне на самом деле хочется пораньше лечь спать. Пожалуйста.

— Хорошо. Разберусь вот с этими звонками и поеду. Хотя перед отъездом ещё увидимся.

Данросс прошел наверх и заглянул в свой кабинет. Там его ждал настороженный Лим, в белом кителе, черных брюках и мягких тапочках.

— Добрый вечер, Лим, — приветствовал его по-кантонски Данросс.

— Добрый вечер, тайбань. — Старик молча подозвал его знаком к окну. За высокой стеной, окружавшей Большой Дом, возле открытых чугунных ворот Данросс увидел двух китайцев, слонявшихся туда-сюда по улице. — Они здесь уже давно, тайбань.

Обеспокоенный Данросс какое-то время смотрел на них. Своих телохранителей он только что отпустил, но на смену им скоро должен был явиться Брайан Квок, который тоже был зван сегодня вечером к сэру Шитэ.

— Если они не уйдут до захода солнца, позвони в офис суперинтендента Кросса. — Он записал номер телефона, а потом неожиданно резко добавил по-кантонски: — Да, пока не забыл, Лим. Если я захочу, чтобы что-то было сделано с машиной кого-то из заморских дьяволов, я дам распоряжение.

Ответом ему был бесстрастный взгляд старика.

Лим Чу служил в его семье с семилетнего возраста, как и отец Лима и отец его отца, первый в династии, который давным-давно, когда Гонконг ещё не существовал, на правах Боя Номер Один приглядывал за особняком Струанов в Макао.

— Не понимаю, тайбань.

— Огонь в бумагу не завернешь. В полиции не дураки, а старик Черная Борода оказывает копам большую поддержку. Эксперты могут проверить тормоза и вынести из этого самую разную информацию.

— Я ничего не знаю о полиции. — Старик пожал плечами, а потом расплылся в улыбке. — Я, тайбань, рыбу на деревьях не ищу [181]. Ты тоже. С твоего позволения, скажу, что ночью мне не спалось и я пришел сюда. На балконе веранды я увидел тень. Как только я открыл дверь кабинета, эта тень скользнула вниз по водосточной трубе и исчезла в кустах. — Старик вынул оторванный кусок материи. — Это осталось на трубе. — Ткань была какая-то невзрачная.

Встревоженный Данросс осмотрел её. Взглянул на портрет Дирка Струана над камином. Картина была на месте. Отведя её в сторону, Данросс увидел, что волос, аккуратно положенный им на середину петли сейфа, не сдвинут. Довольный, он вернул картину на место, затем проверил запоры высоких стеклянных дверей. Те двое оставались на месте. В первый раз Данросс порадовался, что Эс-ай приставила к нему охрану.

34

19:58

Филлип Чэнь сидел рядом с телефоном, беспокойно поглядывая на него. В кабинете было жарко и влажно. Дверь распахнулась, и Филлип аж подпрыгнул. В комнату вплыла Диана.

— Ждать дальше бессмысленно, Филлип, — раздраженно сказала она. — Лучше пойди переоденься. Сегодня вечером этот дьявол Вервольф уже не позвонит. Должно быть, что-то случилось. Давай, пойдем! — Она была в вечернем чунсаме, по последней, самой дорогой моде, с пышной прической, вся увешанная драгоценностями, как рождественская елка — игрушками. — Да. Должно быть, что-то случилось. Может быть, полиция... Хм, ну нет! Надеяться, что они поймали его, — это уже слишком. Гораздо более вероятно, что этот фан пи [182] дьявол играет с нами. Переоделся бы ты, а то мы опоздаем. Если ты пото...

— Мне вообще идти туда не хочется, — огрызнулся он. — Шити Чжун всегда был занудой, а теперь, когда он стал сэром Шити, — зануда вдвойне. — Близкие приятели давно уже переделали имя Шитэ в прозвище Шити [183]. — Во всяком случае, ещё нет и восьми, а ужин раньше половины десятого не начнется. Он и сам всегда опаздывает, а банкеты у него непременно начинаются с запозданием по меньшей мере на час. Иди, ради бога!

— Айийя, ты должен пойти. На карту поставлена наша репутация. — Настроение у неё было не лучше. — Боже мой, после такого дня на фондовом рынке... Не пойдем — потеряем свое доброе имя, а наши акции упадут ещё ниже! Над нами будет смеяться весь Гонконг. Уж тут пощады не жди. Скажут, что мы боимся показываться на людях, потому что Благородный Дом не в состоянии платить по счетам. Ха! А что касается Констанс, новой жены Шити, так эта сладкоречивая шлюха ждет не дождется случая увидеть меня униженной! — Диана чуть ли не визжала. Потерять больше ста тысяч своих собственных, тайных, личных долларов! Когда Филлип позвонил ей с фондовой биржи чуть позже трех и рассказал, что произошло, она чуть в обморок не упала. — О-хо, ты должен пойти, или мы разоримся!

Филлип с жалким видом кивнул. Он знал, какие сплетни будут передавать на банкете, какие разносить слухи. Его весь день одолевали вопросами, жалобами и паникой.

— Думаю, ты права.

В этот день он потерял почти миллион долларов и понимал, что разорился бы, продолжись накат ещё и одержи верх Горнт. «О-хо-хо... Зачем я доверился Данроссу и столько покупал?» От злости ему так и хотелось кого-нибудь пнуть. Он поднял глаза на жену. Сердце сжалось, потому что налицо были все признаки ужасного неудовольствия миром в целом и мужем в частности. Внутри Филлип весь затрепетал.