100 великих скульпторов, стр. 26

Для его облика характерны черты фигурки из Эрингена, хотя здесь они стали определённее и жёстче. С особой тщательностью портретированы руки — нервные, с тонкими пальцами, набухшими жилами. Поместив автопортрет на самом видном месте, Пильграм внизу, под самой фигурой, расположил подпись и поставил дату — 1513 год.

По пластической силе и тонкости разработки лица Пильграм, хранящий традиции готики, напоминает уже мастеров эпохи Возрождения.

Пильграм выполнил также кафедру (около 1515). Архитектурно это сооружение состоит из причудливейших конструкций и орнаментов. Поздняя готика выступает здесь во всём своём безудержном стремлении к декоративности. Пильграм создаёт нечто среднее между рельефом и круглой скульптурой, не мысля ещё пластический объём отдельно, вне плоскости. Манера обработки камня у него мягкая и, несмотря на деталировку, довольно обобщённая, что позволяет сразу зрительно выделить фигуры из дробных линии орнамента.

«Ажурная винтовая лестница ведёт на кафедру, украшенную каменной вязью, — пишет М. Дмитриева. — В нишах расположены полуфигуры отцов церкви — Иеронима, Августина, Григория и Амвросия. Декоративные балдахины низко нависают над головами, создавая ощущение тесноты. Скульптурные изображения толстых книг с массивными застёжками служат пьедесталами для каменных бюстов. Тщательно проработаны детали одежды, тиары на головах, кольца на старческих пальцах. Каждый образ предельно индивидуализирован, вплоть до натуралистической трактовки морщин, складок шеи, одутловатости лиц. Здесь усталый немощный старец Иероним, набожный задумчивый Амвросий, Августин, на чьём лице скептицизм и сомнения — вся сложность его личности, отражённая в „Исповеди“. Рукой он подпирает голову — это традиционная поза меланхолического раздумья.

У основания кафедры, но на видном месте, с фронтальной стороны помещено изображение автора этого творения. В руке по-прежнему циркуль — атрибут его ремесла. Если фигуры отцов церкви, освящающих своим присутствием кафедру, с которой произносятся слова проповеди, как бы покоятся на фоне полукруглых арок, то изображение земного человека — создателя этого произведения — трактовано иначе. Пильграм как будто хочет убедить зрителей в том, что нужно было совершить большое усилие, чтобы отворить маленькую дверцу в толще стены и с трудом протиснуть в камень своё тело. Изображённый выглядывает наружу из этой глубины, обращая к зрителям своё изборождённое морщинами усталое лицо».

Это было последнее произведение Пильграма: в год создания его он умер.

Скульптуры Пильграма, призванные, казалось бы, играть лишь подчинённую роль в архитектурном сооружении, на самом деле более значительны, чем окружение. Одухотворённые, мощные, порой скорбные образы отражают сложный духовный мир своего создателя. Иногда они плохо сочетаются с виртуозно выполненными каменными готическими узорами, ведь они принадлежат уже иному времени — эпохе Ренессанса.

ТИЛЬМАН РИМЕНШНЕЙДЕР

(ок. 1460–1531)

Рименшнейдер — крупнейший скульптор Южной Германии конца XV века, один из самых ярких деятелей немецкого Возрождения. В творчестве этого выдающегося художника с особенной остротой и наглядностью выражается вся сложность немецкой культуры накануне крестьянских войн, смешение готических и ренессансных черт, соединение повышенной экспрессивности и грубоватой простоты глубокой внутренней силы человеческих образов и хрупкой изысканности готической орнаментики.

Тильман Рименшнейдер родился около 1460 года в Хейлигенштадте в Эйхсфельде, в предгорьях Гарца, где его отец был монетарием. В раннем возрасте Тиль переехал с семьёй в Остероде, также поблизости от Гарца.

Исследователь творчества художника — Бир нарисовал следующую картину развития искусства молодого художника. Итак, Рименшнейдер прошёл поначалу обучение в Эрфурте в качестве скульптора в камне приблизительно в 1476–1480 годах. Затем он отправился странствовать и попал на короткое время в Страсбург. Там он смог ознакомиться с работами Николауса Герхарта и его последователей. В то время и была создана фрейбургская статуя Христа. Примерно в 1482–1483 годах Рименшнейдер остановился в Ульме. Весьма вероятно, что он работал в мастерской Михеля Эрхарта.

7 декабря 1483 года молодой художник даёт клятву подмастерья в Вюрцбурге. Он не случайно прибыл в этот город: там его дядя ранее занимал высокие посты при дворе князей-епископов. Уже 28 февраля 1485 года Рименшнейдер — бюргер города и хозяин мастерской.

Отсутствие конкуренции позволяет Рименшнейдеру держать большую по тем временам мастерскую. В ней наряду с резчиками по дереву работали также каменотёсы. Подобная ситуация была невозможна в других городах, где практиковалось раздельное существование цехов резчиков и скульпторов. Рименшнейдер выполняет основные скульптурные работы не только в Вюрцбурге, но и за его пределами, в районе реки Таубер и вплоть до Бамберга. Вскоре он становится богатым человеком. Его неоднократно избирают на высокие городские должности.

Самые ранние произведения Рименшнейдера сделаны в алебастре — статуэтка св. Варвары (ок. 1480–1490), группа «Благовещение» (того же времени). С начала девяностых годов Рименшнейдер вступает в период творческой зрелости. Почти одновременно он работает над двумя большими произведениями — над деревянным Мюннерштадтским алтарём (1490–1492) и каменными статуями Адама и Евы для портала капеллы Марии в Вюрцбурге (1491–1493).

Первое большое произведение Рименшнейдера — алтарь Магдалины — предназначалось для приходской церкви местечка Мюннерштадт севернее Вюрцбурга. Алтарь сильно напоминает швабские алтари конца XV столетия сильным устремлением ввысь, высокой надстройкой и упорядоченной симметричностью.

Рименшнейдер отказывается от полихромии и становится первым мастером, последовательно проводящим эту линию. Хотя он и не был принципиальным противником раскраски статуй, ибо до нас дошли его произведения с традиционной первичной полихромией.

Здесь материалом для фигур и рельефов у Рименшнейдера служит липа. Натуральный светло-золотистый цвет этого дерева сохраняется путём втирания в дерево раствора, содержащего воск. В результате поверхности дерева придаётся матовый блеск, который позволяет выявить тончайшую игру пластических и графических элементов. Для того чтобы возместить отсутствие колористического эффекта, Рименшнейдер прибегает к эффекту тончайшей резьбы и игры света на поверхностях.

Уже в работе над Мюннерштадтским алтарём Рименшнейдер проявляет себя как великолепный мастер резьбы. Особо выделяется центральная фигура Магдалины. Упруго круглятся формы её молодого лица, крупными локонами спадают волосы. Подобно маленьким водоворотам, вьются завитки волос, выросших чудом на её теле. Даже большие статуи Рименшнейдера вырезаны со степенью подробности, характерной обычно для мелкой пластики, рассчитанной на близкое рассмотрение.

Чистоте работы учил Рименшнейдер и своих подмастерьев. Общее число учеников-резчиков у мастера, по неполным документальным свидетельствам, равнялось двенадцати. В период работы над большими заказами в камне мастер содержал у себя трёх подмастерьев-каменотёсов. Обилие рассеянных по многим музеям деревянных скульптур Рименшнейдера привело к тому, что его принято считать в первую очередь резчиком. Но количество его работ в камне не уступает количеству деревянных произведений, а качество как тех, так и других одинаковое.

В 1491 году мастер получил от городского совета почётный заказ изваять статуи Адама и Евы для южного портала капеллы Марии в Вюрцбурге взамен старых статуй. В сентябре 1493 года совет города осмотрел статуи и одобрил их.

Главным для скульптора, тесно связанного с традициями позднего Средневековья, были головы статуй. Неудивительно, что Рименшнейдер вложил всё своё умение в создание достойных образов.

«Головы Адама и Евы принадлежат к самым благородным, самым законченным произведениям в немецкой скульптуре конца XV столетия, — отмечает М. Я. Либман. — В них нет пафоса и взволнованности, нет в них также глубоких переживаний. Они спокойны и сдержанны, как почти все герои Рименшнейдера. Но в этих образах есть чистота и какое-то прекрасное целомудрие, тем более поразительное, что головы венчают обнажённые фигуры. И если скульптор робко лепит тела, то головы обладают огромным пластическим богатством. В особенности это относится к Адаму. Это образ, по своему идеальному настрою родственный Бамбергскому всаднику».