Дикая Роза, стр. 61
— Но вчера он мне сказал, — начала было Кандида, но в это время в дверь постучали и вошла Леонела.
— Канди, я все знаю и хотела бы… Кандида гневно взглянула на брата:
— Это ты рассказал?
Он ласково положил руку ей на плечо.
— Да скоро любой куст у нас в саду об этом знать будет. Леонела с сочувствием смотрела на нее.
— Скажи, Канди, ты действительно хочешь иметь ребенка?
— Кто не хочет иметь ребенка от любимого человека? — всхлипнула та.
— Но это всего лишь фраза, которую всегда говорят… Молодая пара не должна обременять себя детьми. Мне дети вообще не по душе…
Рикардо жестко посмотрел на нее.
— А вот мне — наоборот, — сказал он.
Все-таки дома было лучше, чем в госпитале… Роза кормила соскучившегося по ней попугая, когда появился Эрнесто. Он все время поддразнивал ее шоферскими успехами. Вот и сейчас вместо приветствия он спросил:
— Ну, ас, как твой глаз?
Глаз у Розы прошел. Завтра должны были выписать и матушку Томасу.
Эрнесто тоже знал об этом. Наверно, потому он и решил поговорить с Розой сегодня. Разговор был все о том же. Он взял ее за руку и сказал:
— Я хочу жениться на тебе. Она твердо покачала головой.
— Нет, Эрнесто. Я не могу выйти за тебя. Да и какая тебе польза от такой, как я?
— Когда любишь, не думаешь о пользе. Роза печально вздохнула:
— Но я, я не давала тебе повода думать, что люблю тебя. Видимо, он совсем потерял голову от своего безнадежного чувства, потому что вдруг спросил:
— Может, ты отвергаешь меня из-за моих скромных средств?
Она взглянула на него как на сумасшедшего.
— Ты в своем уме? Да я сама беднее всех на свете!
— Но ты, видно, до сих пор влюблена в своего богатенького сеньора, который приволок тебя в свой дом, чтобы только поиздеваться над сестрами…
— Давай закончим болтовню на эту тему. Я не желаю замуж ни за кого, будь это хоть сам наследный принц. Не желаю, и все тут!
Он постарался взять себя в руки.
— Как хочешь… Но больше не проси у меня мороженого. — С горькой улыбкой он покинул ее дом.
В суматохе аэродрома, в пестрой толпе, за грудой чемоданов Рикардо не сразу разглядел Дульсину.
— Это все твое? — спросил он, кивая на багаж.
— Конечно. — Она была оживлена. — Женщина, собирающаяся выходить замуж, должна быть одета по последней моде.
Он молча поглядел на нее.
— А ты уверена, что выходишь замуж? Она рассмеялась.
— А ты забыл? За Федерико.
— Твой Федерико неожиданно улетел в Париж.
— Откровенно говоря, я удивлена…
— Поедем домой, там ты удивишься еще больше, — пообещал Рикардо.
Но Дульсина была так наполнена предвкушением своего грядущего замужества, что не обратила внимания на довольно зловещую интонацию, с которой это было произнесено.
Дома она прежде всего распорядилась, чтобы Себастьян занес в ее комнату все чемоданы. И лишь после этого вспомнила о странной фразе, брошенной братом, и послала Себастьяна сказать Рикардо, что она ждет его.
Рикардо пришел и с непонятным выражением на лице принялся смотреть, как Дульсина вынимает из чемоданов свои новые платья и костюмы.
— Я думаю, что все эти вещи ты купила напрасно.
— Это почему? — улыбнулась она. — Они в моде.
— Но Роблеса-то нет.
— Господи, ну и что? Вернется.
— Он бежал, сестричка. Бежал, потому что он негодяй и хорошо знает это.
Она опустилась на кровать и недоуменно посмотрела на Рикардо.
— Что здесь происходит? — заволновалась она. — Хватит ходить вокруг да около.
— И впрямь, — согласился Рикардо. — С чего бы только лучше начать? — Он как-то мрачно рассмеялся. — Да вот хоть с этого: ты знаешь, что у твоего Федерико с Кандидой были интимные отношения?
— Что за чушь! — Дульсина даже попробовала засмеяться. — У нашей тихони Канди?!
Рикардо подошел к ней и посмотрел на нее сверху вниз. Потом негромко сказал:
— У нашей, как ты выразилась, тихони Канди будет ребенок. От Федерико Роблеса.
Дульсина смотрела на него, как будто не понимая, смысла сказанного.
ЛОВУШКА
Наконец-то Томаса вернулась из госпиталя домой. Рука у нее еще побаливала, но ей не терпелось заняться домашней работой, потому что Роза, по ее мнению, делала все не так, как надо.
Синяк под глазом у Розы тоже прошел, видела она хорошо и с интересом просматривала в газете страницу объявлений о работе.
— А почему Эрнесто не видно? — спросила Томаса.
— Повздорили немного.
— О Господи! Наступит ли такое время, когда ты со всеми будешь жить в мире?
Роза продолжала изучать объявления. Потом вдруг спросила:
— Как ты думаешь, у меня привлекательная внешность?
Томаса удивленно взглянула на нее.
— Более или менее. А что?
— Да тут объявление одно интересное. «Требуется сеньорита с привлекательной внешностью», — прочитала она.
Томаса помолчала в раздумье.
— Я бы не очень доверяла такому объявлению… Может, Эрнесто тебя проводит? Ах, да ведь ты с ним поцапалась…
— Потому что он на мне жениться собрался. А я такой глупости больше не сделаю.
Томаса вздохнула:
— Тебе нужен спутник жизни. Роза рассмеялась.
— Так вот он! — сказала она, указывая на попугая. — Верно, Креспин? По крайней мере, приставать не будет — я ему не нравлюсь.
Томаса тоже засмеялась.
Дульсине не хотелось верить Рикардо. Обливаясь слезами, она кричала о том, что Кандида придумала свою беременность, чтобы отнять у нее Федерико. А если это не так, и она действительно ждет ребенка, тогда она — потаскушка!
— Просто женщина, совершившая ошибку, — спокойно поправил ее Рикардо.
Дульсина вдруг рванулась к двери.
— Я убью ее! Она недостойна жить на свете! Она решила украсть его у меня. Так нет же, не будет этого!
Рикардо еле успел перехватить ее у дверей. Глядя в глаза сестре и крепко держа ее за руки, он сказал:
— Помимо всего, лиценциат Роблес еще и авантюрист. Я просматривал бумаги по отцовскому наследству и нашел такие небрежности, чтобы не сказать больше, которые вполне подпадают под уголовную ответственность. А теперь он спрятался от нас за Атлантическим океаном.
— Это из-за Кандиды! — старалась вырваться Дульсина. — Из-за нее мы все будем опозорены! Она должна избавиться от ребенка!
— Она хочет оставить его. И это ее право. Подожди до утра и остынь.
Дульсина как будто вняла его увещеваниям и стала готовиться ко сну. Однако стоило ей убедиться, что Рикардо тоже отправился спать, как она осторожно вышла из своей комнаты и направилась к сестре.
С трудом заснувшая в горьких раздумьях о своих злоключениях, Кандида ошеломленно открыла глаза, почувствовав, как ее кто-то яростно трясет за ворот ночной рубашки. Перед ней было разъяренное лицо Дульсины.
— Спишь, лиса? — Дульсина широко размахнулась и дала сестре звонкую пощечину.
Кандида рванулась из ее рук. Рубашка затрещала. Сестры принялись осыпать друг друга руганью и упреками. А Дульсина снова кинулась на сестру с кулаками.
Спасаясь от ударов, Кандида выбежала из комнаты и бросилась вниз по лестнице. Посредине пролета она то ли споткнулась, то ли оступилась и рухнула на ступени. На шум сбежались домочадцы. Рикардо первым успел к распростертому телу сестры.
— Ты слышишь меня, Канди? — прокричал он ей чуть не в самое ухо.
Она не отвечала. Дульсина, неподвижно застыв на верху лестницы, смотрела, как приехавшие санитары уложили Кандиду на носилки и унесли.
Спортивная машина самого пижонского цвета, какой только можно себе представить, подлетела к подъезду солидного дома и, взвизгнув тормозами, замерла. Из нее вылез молодой человек в очень пестрой гавайской рубашке, с прической, представляющей собой сложное искусное сооружение с замысловатым коком впереди. Виляя бедрами в узких и тоже ярких брюках, он направился к подъезду.
Привратник встретил его почтительно: молодой сеньор Нестор Паради порой бывал довольно щедр. Правда, сейчас он только дружески похлопал привратника по плечу сложенной газетой.